Анна Тодд - После падения
– Да, конечно… – Он делает паузу. – Если он не натворил что-то еще.
– Нет, но… на самом деле ничего нового. Просто я не знаю, что еще делать. Мы постоянно возвращаемся к исходной точке. Каждый раз, когда я думаю, что мы делаем успехи, он становится тем же Хардином, которого я встретила полгода назад. Он называет меня эгоистичной сукой или говорит, что не любит меня, – и я знаю, что он так не думает. Но каждое новое оскорбление давит на меня немного сильнее, чем раньше. И начинаю думать, что он такой от природы. Он не может измениться.
Лэндон задумчиво смотрит на меня, прежде чем ответить:
– Он назвал тебя сукой? Сегодня?
Я киваю, и он тяжело вздыхает, потирая рукой лицо.
– Я тоже наговорила ему всякого. – Я икаю. Завтра тяжелое сочетание вина и виски даст о себе знать.
– Он не должен тебя так называть – он мужчина, а ты женщина, это всегда плохо, Тесса. Так что, пожалуйста, не оправдывай его.
– Я не оправдываю… Просто… – Я вздыхаю, понимая, что все-таки пытаюсь оправдать Хардина. – Думаю, что все это из-за Сиэтла. Он сделал для меня татуировку, говорил, что не может жить без меня, а потом сказал, что возвращается ко мне, просто чтобы потрахаться. О черт! Извини, Лэндон! – Прячу лицо в ладонях.
Не могу поверить, что я это ему сказала.
– Все нормально, ты же просто ловила рыбу в джакузи своими трусами, помнишь? – усмехается он, снимая напряжение.
Надеюсь, что в комнате достаточно темно, чтобы не было видно, как я краснею.
– Эта поездка стала катастрофой. – Я прижимаюсь головой к прохладной подушке.
– Может быть, и нет. Может быть, это то, что необходимо вам обоим.
– Чтобы расстаться?
– Нет… А что, это уже произошло? – Он поворачивает ко мне голову.
– Я не знаю. – Я прячу лицо в подушке.
– Ты этого хочешь? – деликатно спрашивает он.
– Нет, но, кажется, я должна этого хотеть. Неправильно, если это так и будет продолжаться из дня в день. Может, я и сама не ангел, я всегда ждала от него слишком многого.
Это у меня от матери. Она тоже ждет от всех слишком многого.
Лэндон недолго ворочается.
– Нет ничего плохого в том, чтобы ждать от него чего-то, особенно если это что-то разумно, – отвечает он. – Он должен понять, чем владеет. Ты лучшее, что у него когда-либо было, и он это понимает.
– Он сказал, что это я виновата… в том, что он такой. Я хочу только, чтобы он относился ко мне по-доброму, по крайней мере иногда. Хочу уверенности в наших отношениях, вот и все. Хотя все это глупо, – говорю я дрожащим голосом, все еще ощущая привкус виски и мяты на своем языке. – А ты бы поехал в Сиэтл на моем месте? Мне кажется иногда, что я должна просто забыть о нем и остаться здесь или уехать с ним в Англию. Если он ведет себя так, потому что я собираюсь в Сиэтл, может быть, мне стоит…
– Ты не можешь не поехать в Сиэтл, – перебивает меня Лэндон. – Ты мечтала об этом с того дня, как я тебя встретил. Если Хардин не поедет с тобой, то это его ошибка. Кроме того, я бы дал ему еще неделю после отъезда, чтобы он возник на твоем пороге. В этом ты не можешь отступить; он должен знать, что на этот раз ты настроена серьезно. Ты должна дать ему поскучать по тебе.
Улыбаюсь, вообразив Хардина с лилиями в руках: он появляется через неделю после моего отъезда и отчаянно просит у меня прощения.
– У меня еще даже нет порога, на котором ему нужно появиться.
– Это его рук дело? В этом причина, что та женщина тебе не перезванивает?
– Да.
– Я так и знал. Риелторы всегда отвечают на звонки. Ты должна ехать. Кен поможет тебе найти место, где остановиться, пока ты не подберешь себе постоянное жилье.
– А что делать, если он все-таки не приедет? Или еще хуже, если он приедет, но еще злее, чем сейчас, потому что ненавидит Сиэтл?
– Тесса, я это сказал, потому что желаю тебе добра, понимаешь? – Он ждет моего ответа, и я киваю. – Только псих откажется от Сиэтла ради того, кто любит тебя больше всего на свете, но при этом готов уделять тебе только половину своего времени.
Вспоминаю слова Хардина, что я постоянно ошибаюсь и заставляю его вести себя так, как он.
– Ты думаешь, без меня он был бы лучше?
Приподнявшись, Лэндон отвечает:
– Нет, черт возьми, нет! Но я полагаю, что ты не говоришь мне и половины тех гадостей, что вываливает на тебя он, и, может быть, это действительно не сработает.
Он протягивает руку и легко пожимает мне ладонь. Уговариваю себя, что я пьяная и не замечаю, что Лэндон, один из немногих людей, кто действительно верил в мои отношения с Хардином, только что поднял белый флаг.
– Завтра мне будет ужасно плохо, – сообщаю, чтобы сменить тему, прежде чем нарушить данное самой себе обещание не плакать.
– Да уж, – подтверждает он. – От тебя пахнет, как из винной лавки.
– Я встретила подругу Лилиан, она угостила меня виски. Да, и я танцевала на барной стойке.
Он радостно охает.
– Не может быть!
– Может! Это было очень глупо. Это идея Райли.
– Она… интересная, – улыбается Лэндон и, кажется, заметив, что продолжает гладить мою ладонь, отдергивает руку и прячет ее под голову.
– Она женский вариант Хардина, – смеюсь я.
– Вот как? Неудивительно, что она ее так раздражает, – подхватывает он мой смех.
И в этот момент у меня появляется шальная мысль, от которой я поворачиваюсь к двери, ожидая увидеть там Хардина, который с мрачным видом слушает шутливое оскорбление Лэндона.
– Благодаря тебе я могу обо всем забыть, – говорю я не подумав.
– Ну, я рад.
Мой лучший друг улыбается и берет одеяло, лежащее в ногах. Он закрывает нас обоих, и веки мои слипаются.
Минута проходит в тишине. В голове крутятся мысли, хотя меня клонит в сон. Дыхание Лэндона выравнивается. С закрытыми глазами представляю себе, что рядом лежит Хардин, иначе мне не успокоиться. Перед тем как наконец провалиться в сон, вижу перед собой злобного Хардина и слышу его оскорбление: «Ты эгоистичная сука».
– НЕТ!
Рывком просыпаюсь от крика Хардина. Я не сразу вспоминаю, что нахожусь в комнате Лэндона и что Хардин спит в другой комнате один.
– Отстань от нее! – эхом разносится по коридору.
Выскакиваю из кровати и оказываюсь в дверях, прежде чем эхо успевает замолкнуть.
«Ты не можешь отступить, он должен знать, что на этот раз ты настроена серьезно. Ты должна дать ему поскучать по себе».
Если я брошусь в его комнату, то я прощу ему все. Я увижу его слабость и страх и скажу ему то, что он хочет услышать, чтобы утешить.
Скрепя сердце возвращаюсь к кровати. Опускаю голову на подушку, и тут по дому разносится новое «НЕТ!».
