Линда Йеллин - Такая милая пара
Я наклонилась к нему и спросила:
– Можно мне поцеловать тебя?
– Это было бы прекрасно, – откликнулся он.
Я гладила его лицо... Одной рукой он обнял меня. Майкл был таким медлительным и нерешительным... Похоже, все это требовало от него огромных усилий, но, казалось, ему было приятно.
– Твои губы пахнут хрустящей картошкой, – засмеялась я.
– И твои...
А потом мы сидели, прижавшись друг к другу.
– Как ты себя чувствуешь с этой повязкой на глазу. Наверное, непривычно?
– Да, немного. Но с этим ничего нельзя поделать.
– Ах, милый... Это не может быть правдой. Они не могут быть правы... Проклинаю все это...
Его нога опять стала подрагивать. Я попыталась его успокоить... Обняла. Но я знала, что не смогу найти в себе силы сказать главное и единственное, что ему нужно от меня услышать... Что все будет хорошо. И я стала говорить с ним о смерти. Сказала, что не надо бояться. Что все люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают о радостном и чистом свете, виденном ими в конце тоннеля. О родственниках, которые ждут нас там... Я думала, он пропустит мою болтовню мимо ушей. Но Майкл весь превратился в слух, жадно впитывая информацию. Впервые я видела в нем неподдельный интерес. И все эти оккультные сентенции сыпались из меня, как из хорошего лектора. И пока я вещала с убежденностью проповедника, вторая половина моего естества корчилась от той мучительной лжи, которую я извергала. Что я в действительности могла знать обо всем этом? Да и кто мог знать? Но мне было просто необходимо убедить его в правильности моих слов. И поэтому я прилагала все силы, чтобы то, что я говорю, звучало как можно более правдоподобно.
Когда я остановилась, чтобы слегка передохнуть и припомнить что-то еще из прочитанного, Майкл посмотрел на меня и тихонько сказал:
– Мне так страшно...
Ближе к вечеру навестить Майкла пришли Фей и Арчи Марксдон.
Они заявились с дюжиной выращенных дома помидоров. Было, похоже, что они и не представляют, что мы с Майклом в разводе. Так что главной темой нашего общения стало выращивание помидоров. Но не проходило и пары минут, чтобы Фей, окинув нас взглядом – Майкл сидел на своем стуле, я же устроилась на скамеечке у его ног – не повторяла: «Такая милая пара...». Затем она кивала головой и возвращалась к беседе о неестественном цвете тепличных помидоров или нелепых ценах на магазинные.
Мы с Майклом особо не участвовали в разговоре. Если правду говорить, то он вообще молчал. Просто сидел в своем кресле и вежливо улыбался. Пару раз за вечер Гордон приносил Майклу таблетку, и тот их беспрекословно принимал. Мое же участие в разговоре ограничилось репликой «спасибо!», когда Арчи стал вспоминать, как ему понравилось у нас на свадьбе. Уходя, Фей все время повторяла: «Прекрасная пара... прекрасная».
После их ухода Гордон спросил – не хочет ли Майкл вздремнуть. Майкл сказал, что это – «прекрасная идея». И отец увел его в спальню.
– Я буду здесь, когда ты проснешься, – крикнула ему вслед я.
Норма принялась за вязание.
– И долго ты собираешься здесь оставаться? – спросила она через пару минут.
– Неделю, – ответила я.
– Неделю? – удивленно переспросила она.
– Фрэнни собирается остаться на неделю, – сообщила она Гордону, как только он показался на лестнице. Затем она обратилась ко мне:
– И где же?
– В мотеле, – успокоила ее я. – Может быть, посоветуете, какой получше?
– Будто мне известно что-нибудь о мотелях? – похоже, Норма удивилась и одновременно обиделась.
– «Покахонтас», – заметил Гордон. – По-моему, там неплохо. – Он включил телевизор и уселся в свое любимое кресло. – По крайней мере, расценки у них вполне разумные.
– Но ведь это же тот самый, где кого-то убили? – удивилась Норма.
– Это было не в мотеле, – с нажимом ответил Гордон.
– Родители передают вам наилучшие пожелания, – обратилась я к Норме, стараясь перевести разговор на другую тему. – Вскоре они приедут навестить вас. Мама очень сожалеет о случившемся. Она говорит, что ничего не может быть хуже, чем потерять ребенка...
Норма, не переставая вязать, лишь пожала плечами.
Гордон заметил:
– Сегодня, похоже, он не так устал. Возможно потому, что не было облучения.
– Когда начали лечение? – спросила я.
– В пятницу был первый сеанс, – ответил он. – Видимо, это очень утомительно.
– А ребята навещают его? Ну, Клиффорд, Вес?
– Вес был у нас вчера утром, – ответила Норма. – Клиффорд, тот заходил однажды... А вот Бенни мы еще не видели.
– А вернулись вы почти неделю назад?
– Наверное, он очень занят, – заметила Норма.
Раздался телефонный звонок, Гордон вышел на кухню, чтобы ответить. Было слышно, как он говорит: «Майкл спит. Вы можете перезвонить попозже». Когда он вернулся в гостиную, было видно, как он возбужден.
– Опять эти портлендцы. Все продолжают звонить.
– Но это же хорошо, – робко заметила я. Гордон с упреком уставился на меня.
– Майклу слишком трудно разговаривать с ними. Это его возбуждает. А ему вредны лишние эмоции. Ты – его бывшая жена, и я думаю, что здесь – другое. Но если звонков или посетителей будет слишком много, я думаю, это только расстроит его... Ему и так приходится несладко.
Похоже, разговор на этом был исчерпан.
– Я поеду до мотеля в своей машине, а ты – следуй за мной, – предложил он после минутного раздумья. – Так ты доберешься быстрее.
– К ужину вернешься? – спросила Норма. В ее голосе слышался скорее вопрос, чем приглашение.
– Не помешаю? – на всякий случай осведомилась я.
– Будет барашек, – ответила она, сматывая пряжу.
Мотель был одной из тех загородных гостиниц, в которых дверь в комнату открывается прямо с автостоянки. Идеальное место для убийства?
И как только Гордон уехал, я спросила у девушки-администратора, как проехать к мотелю «Рамада».
– Попробуй помидоры, – угощала меня Норма за обеденным столом. – Мне надо поскорее от них избавиться...
Ужин был накрыт в столовой – ведь было воскресенье. Гордон и Норма сидели по одну сторону стола, мы с Майклом – по другую. У него постоянно возникали проблемы с ножом и вилкой – то он их неправильно использовал, то брал одно вместо другого.
Проснулся он перед ужином сильно подавленный и смущенный. А тут Норма еще беспрерывно одергивала его, указывая на ошибки. Наконец он в отчаяньи схватил рукой кусок барашка и стал рвать его зубами. Затем бросил его обратно и сказал, что не слишком голоден.
– Порезать тебе мясо? – спросила Норма.
– Гордон, нарежь ему мясо.
– Да не хочу я мяса! – огрызнулся Майкл. Он произнес это с вызовом, но сразу же как-то смутился. Выражение его глаз напоминало взгляд рассерженного ребенка. – Извините, я так плохо себя веду. Здесь, дома, с родителями, с женой... Не знаю, что со мной происходит. И почему я такой? – закончил он уныло, ни к кому не обращаясь. Казалось, он безумно сердит на самого себя за то, что не сдержался.
