Мэриан Кайз - Не горюй!
Когда он меня поцеловал, я оказалась на седьмом небе. Это был нежный, мягкий и настойчивый поцелуй. Так целуются люди, которые умеют это делать, но не из-за того, что ранее напрактиковались на тысячах других женщин.
Адам вдруг отстранился от меня, и я с тревогой открыла глаза.
Что бы это могло значить?
— Все в порядке? — тихо спросил он.
— В порядке? — удивилась я. — Больше чем в порядке!
Он засмеялся.
— Нет, я хотел спросить, ничего, что я тебя поцеловал? Понимаешь, я не хотел бы переступать какие-то границы.
— Все хорошо, — уверила я его.
— Я знаю, тебя очень обидели, — сказал он.
— Но ты ведь мой друг, — напомнила я ему. — Так что все в порядке.
— Я хотел бы быть для тебя больше, чем другом, — сказал он.
— И это годится, — согласилась я.
— Правда? — спросил он, ища в моем лице подтверждения.
— Чистая правда, — сказала я.
Господи, я не оставила себе никакого шанса на маневр.
Да я и не хотела.
Раз я начала, то закончу.
Адам снова поцеловал меня. Мне было так же приятно, как и в первый раз.
Слегка отодвинувшись, он изумленно смотрел на меня.
— Господи, какая ты красивая!
— Да нет, ты ошибаешься, — смутилась я.
— Нет, очень красивая, — убежденно повторил он.
— Да нет, — возразила я. — Вот Хелен — та красивая.
Адам помолчал.
— А ты очень милая.
— Какая жалость, что ты такой урод!
Теперь засмеялся он.
В этом человеке не было ни капли тщеславия! Хотя, кто знает, может, в тщеславии и нет необходимости, если ты так хорош собой.
Он снова поцеловал меня. Это было чудесно. В его объятиях я чувствовала себя в полной безопасности. И еще я понимала, что тоже нужна ему — не меньше, чем он мне.
— Ты помнишь, что мы знакомы всего две недели? — спросил он.
«Господи, нет! — подумала я. — Неужели он хочет этим сказать, что нам рано в койку? Не собирается ли он установить какой-то временной барьер? К примеру, что мы можем переспать только после того, как будем встречаться в течение, скажем, трех месяцев?»
— Да, — осторожно подтвердила я. — Точнее — десять дней.
— Но кажется, что много дольше, — сказал он. — Много, много дольше.
Слава богу!
— Я так рад, что тебя встретил, — продолжил он. — Ты не похожа на других.
— Да нет, — снова возразила я. — Я самая обыкновенная.
— Для меня ты особенная.
— Почему?
— Да не знаю, — сказал он и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на меня. — Ты интересная, имеешь свое мнение и с чувством юмора. Но самое главное — ты милая… Ну, в смысле, по своей сути ты очень порядочный человек.
— Далеко не всегда, — заявила я. — Видел бы ты меня две недели назад! Я была настоящим антихристом.
Он засмеялся, а я разозлилась на себя. Что же это такое? Сижу здесь, рядом с красивым мужиком, который говорит мне комплименты, а я из кожи лезу вон, чтобы доказать ему, что он ошибается. Обычно бывает наоборот. Я вначале говорю мужчине всякие приятные вещи о себе, а он весь остаток времени пытается убедить меня, что все неправда.
Он наклонился и снова поцеловал меня.
Божественное ощущение!
Мне хотелось сдаться — быть с ним, не чувствуя никакого беспокойства и никакой вины.
«У тебя восстановительный период», — строго напомнила я себе.
Ну и что? Я же не собираюсь за этого парня замуж. Почему я не могу получить удовольствие?
Но, с другой стороны, не могу же я ложиться в постель с каждым мужчиной, который меня туда пригласит!
Опять же, он вовсе не каждый мужчина. Он милый, приятный, я ему нравлюсь — во всяком случае, мне так кажется, — и он мне тоже нравится.
Я слегка вздрогнула, поняв, что он мне действительно нравится.
Я не хочу сказать, что я его полюбила, это было бы неправдой. Но что-то в нем задевало меня за душу.
И я не хотела его обидеть.
Но я ведь и не собираюсь? Разве, если я с ним пересплю, это накладывает на меня какие-то обязательства? Он знает, что я замужем; он полностью в курсе моего отношения к Джеймсу…
А может быть, он тоже не хочет брать на себя какие-то обязательства? Может, он и выбрал меня по единственной причине, что я замужем, то есть принадлежу другому, а это значит, что он не попадется на крючок?
О господи!
Надо что-то решать.
Я встала и взяла его за руку.
Он вопросительно взглянул на меня.
— Чего-нибудь хочешь?
— Да, — пробормотала я.
— Чего же?
— Тебя.
Я произнесла это очень тихо. Не хотела показаться ему вульгарной.
Я ведь совсем не вульгарна.
По крайней мере, не всегда.
Я двинулась к двери, все еще держа его за руку и чувствуя себя свободной и отважной.
— Куда мы идем? — спросил он с наигранной невинностью.
— Как — куда? За выпивкой! — ответила я.
Взглянув на Адама, я увидела глубокое разочарование в его глазах.
— Да шучу я, глупыш, — улыбнулась я. — Мы идем наверх.
Мы поднялись по лестнице — я впереди, держа его за руку. С каждым шагом я все больше убеждалась, что поступаю правильно.
Когда мы добрались до лестничной площадки, он притянул меня к себе и поцеловал. Нет слов! Я чувствовала, какой он большой и сильный.
Адам взял меня за плечи, повернул и направил к своей комнате.
— Моя обитель, — сказал он. — Или ты привела меня сюда, чтобы я показал тебе дом?
— С этим можно подождать, — пролепетала я, с трудом выговаривая слова из-за волнения и предвкушения.
У него оказалась довольно милая комната.
Там было так чисто, что я сразу же поняла (не то чтобы я в этом раньше сомневалась), что он заранее планировал затащить меня в постель.
В комнате у мужчины бывает чисто только в первый раз, когда ты собираешься с ним переспать. Как только это происходит, комната превращается в помойку. Такое впечатление, что, едва отношения завершились постелью, мужчина кричит:
— Эй, ребята, теперь вы можете показаться!
И из-под кровати выходят целые армии грязных трусов и носков, тарелки и чашки, журналы для водителей, скомканные свитера, порнографические календари, книги Стивена Кинга, мокрые полотенца, банки из-под джема. Они все гремят, толкают друг друга и жалуются, что им столько времени пришлось прятаться. Они отряхиваются и в художественном беспорядке располагаются на ковре, довольные, что попали на свое привычное место.
Адам облегчал мой путь к кровати по чистому полу поцелуями, так что мне не пришлось самостоятельно добираться до нее, усаживаться и ждать. Нет, он меня целовал и вел к постели, так что в конце концов идея лечь показалась вполне естественной: в противном случае нам пришлось бы ходить вокруг кровати.
Чуть позже он начал расстегивать пуговицы моего платья. Я же сунула руки под его свитер, положив их на голую грудь.
