Дабл Ю: служебный роман (СИ) - Жилло Анна

Раньше, помогая мне с ним, он никогда не делал того, в чем не было необходимости. Только то, что нужно. В этой мимолетной ласке нужды точно не было. Это та нежность, которая идет в обход сознания, из той же глубины, где живет любовь.

Глава 40

Февраль 2018 года

Юра

— Кстати, от Фокина с Нинкой ничего не слышно? — зевая во весь рот, спросила Юля.

— А что от них должно быть слышно? — хмыкнул я, вытаскивая коляску на площадку. — Им там наверняка хорошо. Вот когда вернутся, тогда будет не очень. Капец как не очень. Так что пусть пока ни о чем не знают. А ты ложись. Холодрыга, так что больше часа не нагуляем.

Дверь захлопнулась, я нажал на кнопку лифта и подмигнул Тёмке. Тот заулыбался до ушей, выпустил слюнявый пузырь и забалаболил что-то на одной ноте. Беседовал вот так он исключительно со мной. Юлька иногда даже ревновала.

— Девушка, ну ты наглая, — как-то сказал я. — То беспокоилась, что у нас с ним нет контакта, а теперь чего? Боишься, что он будет любить меня больше, чем тебя? Не бойся, не будет.

Что случилось новогодней ночью? Наверно, то самое чудо, которого я ждал. То есть не ждал, конечно, что Тёмка заболеет, но именно его болезнь сломала барьер между нами. Вот это-то и стало чудом.

Когда Юля ушла спать, я носил его по комнате, носил, пока он не стал дремать. А как только остановился, сразу начался скулеж. Причем такой… со скрипом. Видимо, устал уже голосить. Или горло болело.

— Слушай, парень, — я легонько щелкнул его по носу. — Подозреваю, что ты дуришь мне башку. Тебе уже явно легче, но нравится, когда вот так таскают.

То ли мне показалось, то ли и правда по его мордахе пробежала шкодная улыбка, которая тут же сменилась прежним страдальческим выражением: сведенные брови, надутые губы.

Ах ты ж, поросенок! Ты ведь все понимаешь, да?

— Ладно, ладно, не притворяйся. Я тебя раскусил.

Скрип стал громче.

— А вот этого не надо. А то мамка твоя прибежит. Дай ей хоть немного поспать. И нам с тобой давно пора. Мы вот что сейчас сделаем.

Я осторожно лег на тахту и, поглаживая по спине, положил его животом себе на грудь.

— Все, команде отбой!

Он замолчал удивленно, повозился немного, устраиваясь поудобнее, а потом…

Черт, может, это было случайно, но мне показалось, что нет. Или хотелось думать, что нет. Маленькая ладошка погладила меня по щеке и соскользнула сонно. Зевнув сладко, Тёмка вздохнул и засопел.

Это было что-то такое…

В носу защипало, глаза тоже зажгло. Вряд ли я смог бы описать словами, что почувствовал в тот момент. Но именно тогда все и изменилось.

И с Юлей, кстати, тоже. Хотя тут мне еще было чего ждать. По женской части у нее появились какие-то проблемы, но на днях предстояло идти к врачу, и я очень надеялся, что Валентинов день станет праздником во всех смыслах.

Ждать секса с желанной женщиной почти два года?! Серьезно? Кто бы мне сказал об этом раньше… Но эта женщина того стоила. Несмотря ни на что. Хотя бы уже потому, что я ее любил. И не только поэтому.

Пока Тёмка ворочался и мурчал, я наматывал круги по двору, а когда он уснул, устроился на скамейке. Полистал новости в телефоне и задумался.

Может, и правда позвонить Максу и предупредить, что на работе их ждет конкретная задница? Они с Ниной уехали в отпуск в Грузию, кататься на сноубордах. Через неделю должны были вернуться.

Нет, все-таки не стоит. Пусть отдохнут, они это заслужили.

Никаких подробностей Макс не рассказывал, но по туманным намекам я себе картинку все-таки сложил. На корпоративе у них действительно приключилось кое-что интересное, но договориться они не смогли. Макс психанул и послал обеих: и Зою, и Нину. Но какое-то свое чудо у них на Новый год тоже приключилось. Во всяком случае, на работу после праздников они пришли уже парой, не скрываясь.

Офис гудел, особенно когда Макс, задумавшись, машинально поцеловал Нинку в кафе. Вот только за этим делом никто не прочухал, что примерно тогда же Макар завел шашни с Кристиной. К тому же началась проверка, и на время всем стало не до амуров.

Нехорошие ветры задули сразу после ее окончания. Сначала Максу пришлось с боем выбивать на свой отдел премию, которая до этого подразумевалась как нечто само собой разумеющееся. Потом Макар наорал на Нину, заявив, что если бы административка работала нормально, не было бы нужды ишачить перед проверками в каторжном режиме. Возражения насчет того, что авралы являются частью рабочей схемы, были с возмущением отвергнуты.

— Юр, что-то нехорошее назревает, — сказал мне тогда Макс. — Жопом чую. Ты не в курсе?

Я был не в курсе, но попытался разведать. Однако, несмотря на все старания, выяснить удалось лишь одно: да, он не ошибся. Макар и раньше его ненавидел, а тут вдруг резко активизировался и начал капать на мозги Сафонову, что Фокин развалил всю административную работу, да еще и развел разврат прямо на рабочем месте.

— Пора валить, — выслушав меня, Макс потер бороду. — Для начала в отпуск, а там видно будет. Сильно подозреваю, что работать нам здесь не дадут.

— Такая же херня была с твоим предшественником, — согласился я. — Его тоже Макар выжил. Можно, конечно, упереться, но… В общем, не знаю. Наверно, ты прав.

Не прошло и двух дней после их отъезда, как все стало на свои места. Кто-то засек Макара за страстным поцелуем с Кристиной, а кто-то вспомнил, что и раньше видел их вдвоем. Следом пролетел слушок, что Макса с Ниной уволят по статье, если не уйдут сами.

— Господи, кто бы мог подумать, — вздохнула Юля, когда я рассказал ей новости. — Бедная Нинка. И Макс. Юр, а ты ничего не можешь сделать?

— Попробую, — с сомнением ответил я. — Но… знаешь, боюсь, что тут безнадега.

Я и правда попробовал. Посоветовался с Пашкой, лучше разбиравшимся в трудовом праве, и пошел к Сафонову. Упирал на то, что в отделе останется один сотрудник вместо четырех, и когда еще найдут новых. И что Макс отслеживал всю работу поликлиник, а новый человек будет абсолютно не в курсе специфики.

За работу поликлиник отвечают главврачи, отрезал Сам, а Фокин слишком много на себя берет. Сотрудники найдутся, будущий административный директор вполне в курсе ситуации. А ты, Юра, не лезь не в свое дело.

Этим он недвусмысленно подтвердил гуляющие слухи, потому что единственным человеком, действительно знавшим административную работу, была Кристина. Равно как подтвердил и то, что решение уже принято.

Конфеты отпадали — шоколад Юле было нельзя. Поэтому купил двадцать одну темно-красную розу. Почему именно двадцать одну? Наверно, потому, что их столько напихали в букет. В цветах я вообще ничего не понимал. Если надо было, тыкал пальцем в тот, который казался более-менее приличным. Этот понравился.

Весь день меня мелко потряхивало. Сильнее, чем тогда, в марте. Гораздо сильнее. Но при этом витал в облаках и глупо улыбался. Даже на совещании у Сафонова.

— Юрий Владимирович, похоже, с головой в празднике, — поддел Макар.

Он бы и меня за компанию с Максом и Ниной сожрал, но тут уж хренушки. Только и оставалось ему, что беситься и мелко пакостить.

Накануне я был занят допоздна, к Юле заехать не смог. Но прилетело лаконичное:

«Все ок».

Два слова, пять букв, а сколько за ними было всего!

Она встретила меня в прихожей с Тёмкой на руках — подкрашенная, причесанная, в красивом зеленом платье, немного тесном в груди. Я и раньше не мог спокойно смотреть на ее грудь, а уж сейчас, на контрасте с тонкой талией, и вовсе лупило наотмашь.

Ахнула, увидев цветы, подождала, пока разденусь, сунула мне в руки Тёму, побежала ставить в вазу.

— Ты хорошо будешь сегодня спать, бандит? — спросил я его. — Будь дружком, не вопи ночью каждые пять минут, ладно?

Он посмотрел с сомнением: мол, ничего не обещаю, но попробую.