Убежище в горах (ЛП) - Джеймс Никки

— Это в прошлом.

— Разве? Если это не так, всё нормально.

Это не было нормально. Я знал, что не было. И не должно было быть. На его лице ясно была видна боль, когда стоял на тротуаре и смотрел на последнее место, где видел живого Натаниэля. Хаксли было больно.

— Иногда я думаю, что если бы я был осторожнее, этого никогда бы не произошло. Как я это упустил?

«Потому что ты не такой проницательный, каким себя считаешь. Никто таким быть не может. Ты не можешь предсказать будущее, каким бы способным себя ни считал».

Я знал, что не могу сказать ничего из этого, так что потянулся и вместо этого взял его за руку, привлекая внимание.

— Всё это было не по твоей вине.

Его челюсть сжалась.

— Натаниэль знал, что у меня чутьё на неприятности. У меня такое ощущение, будто я его подвёл.

«Натаниэль умел маневрировать среди твоих мыслей. Это не одно и то же». И снова, я придержал язык. Казалось, его мёртвый муж обладал навыком, которого не было у меня, и я мне трудно было общаться с Хаксли, когда он был в таком расположении духа.

— Ты его не подвёл.

Хаксли вытянул руку из моей хватки и подвинулся вперёд, глядя в окно. Я понял намёк на то, что разговор закончен, и завёл джип. Из-за тяжёлой атмосферы, я не был уверен, хорошая ли идея приглашать Хаксли к себе домой, так что поехал к его дому.

На подъездной дорожке я поймал его за руку, прежде чем он успел выйти. Когда он развернулся, выражение его лица было настороженным, так что я подошёл к вопросу осторожно.

— Хаксли, ты прошёл через очень травмирующее событие. Ты потерял кого-то очень близкого, самым ужасным способом, и я не думаю, что ты должным образом с этим справился. Ты думал поговорить с кем-нибудь?

Его взгляд помрачнел.

— Я не чёртов псих. Со мной всё в порядке. Не будь таким, как они.

— Кто они?

— Эти люди, которые считают меня параноиком и говорят, что я всё выдумываю.

— Я… Я так не считаю, — всё уже шло не очень хорошо. — Я имел в виду консультации в связи с утратой. Ты испытываешь много боли из-за смерти Натаниэля, и может быть, разговоры об этом помогли бы. Может быть, ты узнал бы, как попрощаться.

Он невесело рассмеялся и отстранился, когда я потянулся к его руке.

— Я знаю, что ты делаешь. Я не тупой. Ты думаешь, я не понимаю?

Мне пришлось собрать все силы, чтобы не закатить глаза.

— Что понимаешь, Хаксли? — нотки раздражения в моём голосе избежать не удалось.

— Это твой хитрый способ упечь меня куда-нибудь. Убедить меня встретиться с консультантом, а затем, пока я там, они могут исследовать мою голову и снова накачать меня этими проклятыми лекарствами. Перемешать мои мысли, чтобы я не мог нормально думать. Что ж, к чёрту всё это. Я говорил тебе, что мне не нужна помощь. Если ты думаешь, что можешь мной манипулировать, ты ошибаешься.

Он вылетел из машины, не оглядываясь и оставляя меня ошеломлённым, сбитым с толку и с отвисшей челюстью.

Глава 23

Аспен

На следующие дни воцарилась полная тишина. После того, как мне чуть не оторвали голову, я отказывался звонить Хаксли, и, учитывая, что я был не больше, чем очередным охотящимся за ним человеком, он тоже мне не звонил.

В пятницу вечером я устроился на лоджии с задней стороны своего дома, где витражные окна показывали красоту живописной осени. Большинство листьев опали и покрывали задний двор красочным ковром красного, оранжевого и жёлтого цветов.

Я забрался на диван-качели с книгой и горячим чаем, чтобы почитать и отвлечься от всего. Было только начало четвёртого, когда в мою входную дверь постучали. Поднявшись, я загнул уголок книги и положил её на стеклянную поверхность стола рядом.

Я никого не ждал и приостановился, думая, не пришёл ли Хаксли. Его слова по-прежнему вызывали злость у меня под кожей, и я не был уверен, в настроении ли снова его видеть. Приготовившись к столкновению, я отодвинул засов и открыл дверь.

Джефф.

Джефф был высоким и жилистым. Мы были одного возраста, но я всегда дразнил его тем, что взрослею лучше. Его каштановые волосы поседели на висках, больше, чем было до лета. Волосы у него были длинные, откинуты на бок и идеально уложены гелем. Какую бы любовь мы ни делили к полевой биологии, он был намного более собранным и стильным, чем я. Его внешний вид соответствовал учебным аудиториям, в то время как мой соответствовал природе.

— Эй, как жизнь, — я открыл стеклянную дверь и пригласил его войти.

— Не очень. Подумал заскочить и посмотреть, как дела. Ты перенёс свой сегодняшний семинар. Я хотел убедиться, что всё в порядке. Отменять всё в последнюю минуту не в твоём стиле.

Мы прошли на кухню, где я достал из холодильника пару бутылок пива и предложил одну ему.

— Я вчера был погружен в своё исследование, и сегодня утром мне нужно было закончить то, что я начал, — я пожал плечами и отпил из бутылки. — Мои мысли были в другом месте, вот и всё.

Джефф окинул меня знающим взглядом, открывая свою бутылку.

— И это настоящая причина?

Я присоединился к нему за столом и самодовольно улыбнулся.

— Это причина, которую ты услышишь.

— Я так и понял, что ты полон дерьма. Что происходит?

Я вздохнул, наклоняясь вперёд. Я не часто рассказывал о своих отношениях. Моя личная жизнь была священна, и Хаксли с его поведением, единственного из всех людей, которые были со мной, объяснить было сложно. Он не был рядовым бойфрендом, и если мне было проблематично принять его состояние, как это поймут другие?

— Ну… есть один парень.

— Я знал, что кто-то был. Зови это чутьём, но я уловил такую ауру.

Я ковырял наклейку на своей бутылке и бросил на Джеффа предупреждающий взгляд.

— Я рассказываю об этом только потому, что ты мой друг, так что эта ерунда должна остаться между нами. Ты ведь знаешь, я ненавижу, когда люди лезут в мои дела.

— А я не такой.

Я на мгновение задумался о том, сколько Джефф мог помнить о моих вопросах в начале лета. Он знал, что я нашёл пропавшего парня; на самом деле, он помог мне разыскать мать Хаксли. Чего Джефф не знал, так это всего, что обнаружилось с тех пор.

— Ну… Он отличный парень. У нас много общего. Мы ценим тишину и природу. Но у него есть состояние или расстройство… Я не уверен, какой термин будет политкорректным, — я посмотрел на Джеффа и пошагал дальше, предвкушая, что кусочки сразу же встанут на места. Джефф был умным мужчиной. — В любом случае, у него серьёзная паранойя и по-настоящему одержимое мышление. Когда люди с ним разговаривают, он может перекрутить их слова так, что они будут значить практически что угодно. Иногда это запутанно и очень раздражает. Он мне нравится. Очень нравится, но чёрт, когда он использует это на мне, мне просто хочется устроить ему разнос.

Джефф выпрямился и выгнул бровь. Вот оно. Момент осознания.

— Подожди… ты говоришь… что парень по тому делу, которого ты нашёл… ты с ним встречаешься?

Я сделал большой глоток пива и кивнул, прежде чем ответить.

— Да.

Джефф присвистнул, откидываясь на спинку стула.

— Ого, боже, это… вау. Так что случилось? Очевидно, что-то произошло.

— Он раньше ходил к терапевту. Очевидно, это помогало держать его разум в узде. Тогда я его не знал. Но он не ходил к терапевту несколько лет, и как результат, он стал… раздражительным. Мы недавно ходили на ужин. Он чуть не закатил истерику, потому что официант посадил нас у окна. Он считал, что паренёк посадил нас так для того, чтобы мы стали мишенью гомофобов или кого-то ещё. Я его успокоил, и мы перешли за другой столик. Ужин прошёл нормально, — я вздохнул, пытаясь обойти личную жизнь Хаксли с неким тактом. — Когда мы вышли из ресторана, я не осознавал, что мы находились в квартале от того места, где убили его мужа. Это его сильно задело. Я видел, как всё это разыгрывается у него перед глазами. Видел его боль. Это было душераздирающе. Так что, когда я подвёз его до дома, спросил, думал ли он когда-нибудь сходить к психотерапевту, который помогает справиться с утерей, и внезапно оказалось, что я строю схему отвести его к мозгоправу и подсадить на лекарства, чтобы испортить его мозг.