Дона Воэн - Все имеет свою цену
В дверь постучали, но это был не Фрэнсис, а Мик Таггарт. Обычно Хэллоран не испытал бы радости при виде этого типа, поскольку у него были подозрения, что в его отсутствие он спит с Шейлой. Кроме того, Хэллоран считал, что о подвигах в Ирландской республиканской армии, которыми тот хвастал налево и направо, следовало бы, если это было правдой, помалкивать. Всякий раз, как этот тип пропускал несколько стаканчиков, его тянуло поболтать о взрывных устройствах и таймерах и о том, как лучше всего добиться, чтобы окровавленные куски тел разлетелись вокруг. Но сегодня Хэллоран, удивив и Шейлу и Мика, встретил его с распростертыми объятиями и буквально насильно втиснул стакан с виски в его руку.
— С чего бы это Пат стал так дружелюбен? — спросил Мик Таггарт у Шейлы, когда они после ухода Хэллорана забрались в кровать.
— Он боится, что я наговорю грубостей про его хозяйку. Видишь ли, он, похоже, считает ее девственницей.
— Про тебя он так не думает, а, старушка? — спросил Мик, хлопнув ее по заду. — Знает ли он, сколько лет мы с тобой подпрыгивали на матраце?
— Не знает, и ты будешь при нем помалкивать об этом.
— Ага, выходит, он тоже твой любовник?
— Здесь он платит по счетам, не так ли? Это дает ему некоторые привилегии.
— А как насчет тех времен, когда бедный старый Киф был жив и оплачивал счета? Тогда у Пата тоже были привилегии?
— Не твое собачье дело, — огрызнулась Шейла.
— Так у тебя все эти годы были мы оба? Интересно бы узнать, сколько еще, кроме нас?
— А у тебя что, разве не было другой женщины? Ты святой, Мик, не так ли?
Мик вдруг посерьезнел.
— А о другом он когда-нибудь подозревал?
— Нет, по крайней мере, не подозревал, как ты все дело испортил.
— Разве я знал, что младенчик умрет такой смертью?
— Мы могли бы стать миллионерами, если бы не твоя топорная работа, — ругала его Шейла.
Скрипнула входная дверь, и кто-то прошел через гостиную.
— Это Фрэнсис? — спросил у нее Мик в темноте. — Ты ему скажешь, что заходил его дядя?
— Из-за этого его и не было дома. Он сыт по горло поучениями нашего Пата. — Она прошлась рукой вдоль его тела. — Ну, может, теперь приступишь к делу?
— Когда Фрэнсис дома?
— Какое это имеет отношение ко всему остальному?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Больше всего Камилла Пэйс напоминала Гизелле большую куклу. Если ее принарядить, привести в порядок и поставить на место, там она и останется стоять с мечтательной улыбкой на красивом лице и пустым взглядом прекрасных глаз, пока кто-нибудь не возьмет и не переставит ее на другое место.
— Я не хочу, чтобы она приезжала в Каса Дюран, — решительно сказала Гизелла Сандре по телефону, когда дочь подловила ее во время короткой остановки в Нью-Йорке по пути в Палм-Бич. — Одно из преимуществ семимесячного пребывания за границей заключалось в том, что мне приходилось видеть Камиллу исключительно на глянцевых фотографиях.
— Право же, мама, я не могу понять твое отношение. Она ведь не кто-нибудь, а девушка, символизирующая фирму «Дюран».
— Она идиотка. В мозгу ни одной извилины.
— Но очень дорогостоящая идиотка. Если мы ее угостим хорошенько и развлечем, ее цена не поднимется.
— Как она может подняться? Ведь она у нас на контракте.
— А если она вдруг заявила бы на пресс-конференции, что, несмотря на контракт, ее доктор считает, что она должна оставить свой пост «девушки фирмы "Дюран"», потому что косметика плохо действует на ее нежную кожу?
Сердце Гизеллы нервно забилось.
— Но она ведь этого не сделает?
— Она намекала на это. Кроме того, ты знаешь ее вкус. Она выбирает себе самых мерзких мужчин. Этот ее последний... мы просто обязаны удалить ее на некоторое время из Нью-Йорка.
Гизелла подняла глаза и увидела, как в гостиную входит Ромэн Мишо. Жестом она показала ему, что занята. Он кивнул с пониманием, и Гизелла возобновила прерванный разговор.
— Но ведь именно ты настояла, чтобы мы наняли Камиллу.
— Я настояла на том, чтобы мы наняли кого-нибудь. Каждый раз, когда мы собираемся расширить производство, все финансисты в один голос жалуются, что в восприятии публики компания слишком тесно связывается с твоим образом. И если с тобой что-нибудь случится...
— Но пока ничего не случилось. А мы все-таки вынуждены терпеть красивую безмозглую Камиллу.
— Я уверена, ты это сможешь, — сказала Сандра матери. — И не забудь послать кого-нибудь встретить ее в аэропорту. Камилла ни за что не сумеет сама взять машину и добраться до Каса Дюран.
Повесив трубку, Гизелла откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и стала массировать виски.
— Головная боль? — тихо спросил Ромэн.
Гизелла открыла глаза и увидела, что он стоит рядом, держа в руках стакан с напитком.
— Благодарю, — сказала она.
— Какие-нибудь неприятности?
— Некоторое осложнение. — Гизелла улыбнулась ему. — Я надеялась, что мне удастся одной наслаждаться твоей компанией. Ради этого я даже отложила приезд внучки. А теперь, по крайней мере несколько дней, придется мириться с присутствием гостьи. Камилла Пэйс — ты о такой слышал?
Он покачал головой.
— Имя мне незнакомо.
— Возможно, знакомо лицо. — Гизелла перевернула несколько страниц журнала, который купила в аэропорту. — Вот, — показала она, отыскав рекламу «Косметической продукции Гизеллы Дюран».
Ромэн взглянул на фотографию. Камилла со своим треугольным личиком с высокими скулами и огромными, опушенными ресницами глазами выглядела беззащитной как оленёнок.
— Конечно, я повсюду видел ее лицо. Я с удовольствием с ней поболтаю.
— Сомневаюсь, — сухо сказала Гизелла. — Если только тебе не доставит особое удовольствие бесконечно обсуждать ее лицо, процедуру ухода за ее кожей, ее диету, ее маникюр, ее педикюр, ее приступы гнева.
— Ах, — усмехнулся Ромэн, когда смысл сказанного ею дошел до него. — Она не такая развитая, как ты.
Его взгляд все еще не оторвался от глянцевого изображения на странице журнала. Он не заметил, как Гизеллу слегка передернуло от выбранного им слова.
— Нет, — сказала она мгновение спустя, — она совсем неразвитая.
Тон, каким это было сказано, привлек его внимание. Он взглянул на нее и положил журнал.
— Только не начинай это снова, — попросил он и обнял ее.
— Я на девять лет старше тебя, дорогой Ромэн. Время невозможно повернуть назад.
— Что мне сделать, чтобы убедить тебя, что, когда речь идет о нас, время не имеет значения? Это? — Он нежно поцеловал ее в лоб. — Или это? — Он поцеловал ее в подбородок. — Или это? — Он овладел ее губами и поцеловал так, что это грозило отсрочить ужин.
