Дона Воэн - Все имеет свою цену
— Вам потребуется там машина.
— Вместо того чтобы развозить меня по Парижу, тебе придется делать здесь кое-что поважнее. Лили захочет провести здесь каникулы. А в октябре ты откроешь дом в Палм-Бич.
— И вы там проведете сезон?
Гизелла улыбнулась его нетерпению.
— Да, это входит в мои планы, Ты ведь любишь этот дом не меньше, чем я, не так ли?
* * *
Мысль о Каса Дюран подсказала Хэллорану одну идею.
— Это будет на пользу и тебе и мальчику, — сказал он Шейле.
— Не вижу пользы для Фрэнсиса.
— Неужели ты хочешь, чтобы он продолжал якшаться с бандами и все такое? Город на него оказывает дурное влияние.
— А разве Палм-Бич не город?
— Там все будет по-другому. Выдерни парнишку с корнями и пересади его в другую землю. Сама увидишь. Всем его плохим знакомствам придет конец.
— Не отрицаю, климат там лучше. И у меня там уже живет один старый приятель.
Что-то такое во взгляде Шейлы насторожило Хэллорана.
— Какой еще старый приятель?
— Приятель — и все тут. Часто ли я буду тебя видеть, если позволю увезти себя во Флориду?
— Когда хозяйка находится там, я буду при ней.
— Хорошо, — сказала Шейла.
* * *
— Ну вот и вы, восставшая из мертвых, — сказала Орлена, приехав пообедать вместе с Гизеллой в ее квартире на Иль-Сан-Луи. Последние несколько лет не были милостивы к графине. Кожа Орлены быстро старела, а одутловатое лицо и расплывшаяся талия были, несомненно, следствием ее пристрастия к винам.
— Но вы! — воскликнула Орлена, словно прочитав мысли Гизеллы. — Как прекрасно вы выглядите. И как молодо. Почему ваша косметика не делает того же самого со мной, дорогая?
— Вы выглядите чудесно, — ответила Гизелла, целуя графиню в обе щеки. Это было дипломатичней, чем говорить, что некоторые женщины имеют хорошую кожу от природы, а некоторые — родившиеся с плохой кожей — портят даже то немногое, что им дано.
Кто-то деликатно кашлянул, и Гизелла поняла, что Орлена пришла не одна. В дверях гостиной Гизеллы стоял мужчина. Он не был одним из жиголо с детским лицом, одним из «минэ» Орлены; это был мужчина с аристократической внешностью около сорока лет. Орлена жестом пригласила его подойти.
— Это известная красавица Гизелла Дюран, — представила она, и Гизелла по непонятной причине покраснела под внимательным взглядом мужчины.
— Ромэн Мишо к вашим услугам. — Он склонился к ее руке, и от прикосновения его губ по всей руке пробежала дрожь.
— Это кузен моего мужа. Услышав, что я собираюсь пообедать с вами, он уговорил меня взять его с собой. — Орлена с улыбкой взглянула на него, как гордая мамаша. — Он поедет с нами и на яхте.
Гизелла посмотрела в черные глаза Ромэна Мишо и почувствовала, что она этому рада.
* * *
Хэллоран, не обращая внимания на болтовню женщин на заднем сиденье, остановился у ворот Каса Дюран. Он отпер ворота и какое-то мгновение стоял рядом с ними в лучах теплого октябрьского солнца. При первом взгляде на дом его сердце всегда наполнялось радостью оттого, что хозяйка купила этот дом, хотя он и обошелся ей дорого.
— ...Как погонщик рабов, — говорила Рути, служанка, в тот момент, когда Хэллоран направился назад к машине. И она и повариха Джойс испуганно оглянулись на него, когда он внимательно прислушался к их разговору.
— Не меня ли вы обсуждаете, Рути? Если меня, то вы абсолютно правы. Я буду погонять вас, пока не упадете. Вас и всех остальных бездельниц, которые приедут завтра.
— Вы всегда заставляете нас делать вдвое больше, чем других, в первый день, — пожаловалась Джойс.
— Прошу прощения за это, — сказал ей Хэллоран. — Я попытаюсь это исправить. Я буду погонять завтра этих несчастных еще сильней, чтобы вам было не обидно. — Улыбки, которые расцвели было на лицах женщин, при этих словах сразу же увяли.
Убедившись, что обе женщины приступили к работе, Хэллоран, как обычно, прежде всего направился к огромной выложенной кафелем лоджии, чтобы раздвинуть стены из цельного стекла и впустить свежий ветер с океана. Раскрыв их, он бросил взгляд через террасу на аквамариновую воду плавательного бассейна, устройство которого было, по его мнению, пустой тратой денег, когда в нескольких шагах находился такой дар Божий, как океан, которым можно было пользоваться бесплатно.
Великолепный старый дом, думал он, возвращаясь в холл через лоджию. От других слуг из Палм-Бич Хэллоран слышал, что здесь был страшный скандал, когда Труман Вейл завещал этот дом не собственной дочери, а ее сыновьям. Все, что доставляло неприятности этой проклятой сучке Александре Мейнворинг, радовало его душу.
— Вас к телефону, — крикнула Рути.
Хэллоран последовал за ней на кухню, и только подняв трубку, понял, что это было ошибкой, так как услышал на другом конце линии голос Шейлы.
— Приходи в пять, — сказала она ему, и он не мог ей возразить, особенно в присутствии этих двух бездельниц, которые, перемывая стеклянную посуду, наблюдали за ним во все глаза.
— В пять, — повторил он, хотя более всего на свете хотел бы провести весь вечер здесь, в своей старой комнатушке над гаражом, размышляя о приезде хозяйки на следующей неделе. Киф, наверняка, смотрел сейчас с небес и знал правду о вожделении своего брата к его жене. Но Шейла не узнает о своей власти над ним, убеждал себя Хэллоран. Ему очень не хотелось, чтобы она об этом узнала.
* * *
Он нашел для Шейлы и юного Фрэнсиса хорошенький уютный домик, думал Хэллоран, останавливая машину перед бунгало в Западном Палм-Бич. К сожалению, когда отказало сердце Кифа, полиса страхования жизни не было. Но на что еще тратить свои деньги холостяку, вроде Хэллорана, как не на свою семью? Вот поэтому он помог подыскать им место, заплатил задаток и арендную плату и будет продолжать это делать.
Шейла встретила его в дверях. Не успел он узнать, как идут дела, а они уже были в спальне.
— А Фрэнсис? — спросил он, чуть не задыхаясь от прикосновения ее рук.
— Он придет позднее, но мы к тому времени управимся, не так ли, мой кобелек?
* * *
Снова одевшись, Шейла подала на ужин жаркое.
— У твоей бесценной хозяйки новый мужчина, пишут в газетах. Француз. Она тебе приказала приготовить для него отдельную спальню, или они будут спать вместе?
— Это уж не наше дело.
Шейла рассмеялась.
— Нечего мне рот затыкать своей добропорядочностью, Пат. Ты ведь знаешь, что она с ним как я с тобой. Она ничуть не лучше меня, и, может быть, хоть теперь ты признаешь это.
