Люсинда Эдмондз - Зачарованная
– Удачи, мисс, – напутствовал ее старый швейцар Стэн.
– Спасибо, – улыбнулась Мадди и пошла в артистическую уборную, которую она помнила еще по своему выпускному спектаклю. Когда она увидела висевший перед зеркалом головной убор с перьями, ее охватила робость. Рядом висел блестящий белоснежный наряд Одетты, королевы лебедей, и черное одеяние ее соперницы. Предстояла всего лишь генеральная репетиция, но перед ее началом за кулисами царила такая атмосфера, какая бывает перед настоящим спектаклем. В зале уже собрались зрители, которые с нетерпением ожидали начала репетиции.
Мадди переоделась и пошла на сцену, приготовленную для первого акта.
Оформители и художник по декорациям превзошли самих себя. От сцены с озером зал должен просто замереть от восторга. Будет эпизод, когда Мадди, поднявшись на пуантах, встанет в лодке, имеющей форму большого лебедя, и медленно поплывет через всю сцену, словно по озеру. Использование световых эффектов создавало ощущение, что лодка действительно плывет по мерцающей в лунном свете воде. Вся эта красота тяжело далась стоявшей в лодке балерине. К тому же на вчерашней репетиции возникли кое-какие проблемы с механизмом. На полпути лодка стала резко раскачиваться, и Мадди чуть не выпала из нее. Оформитель обещал все исправить и устранить неполадки. Мадди оставалось только молиться, чтобы это больше не повторилось.
Она вышла на сцену, с замиранием сердца чувствуя, что наступает минута, о которой она мечтала всю жизнь.
Загорелись огни, и Мадди прошептала:
– Мама, мамочка, ты будешь сейчас со мной?
Она постояла минут десять и вернулась в уборную, где ее уже ждал костюмер, который должен был помочь ей превратиться в королеву лебедей.
Прошел еще час. Мадди слышала, как начали настраивать инструменты, до нее доносился гул зрительских голосов. Это была еще не премьера, но сотни людей сегодня увидят, как она исполнит одну из самых известных ролей классического репертуара.
У выхода на сцену стоял Саша и нервно теребил кружевной воротник рубашки.
– Никогда так не нервничал, – простонал он. – С утра поджилки трясутся.
– У меня тоже. Только не забывай, что самый важный день у нас завтра. Сегодня только репетиция. Думай так, и тебе будет легче.
– Ты права, – Саша сделал несколько движений, разминаясь. – Завтра мы должны завоевать публику и критиков.
Раздались звуки прекрасной увертюры. Саша торопливо поцеловал Мадди.
– Успокойся, – прошептала Мадди про себя. – Выйдешь на сцену, и все забудешь.
Снова возникла мысль о матери. Полилась музыка, и Мадди легко, как настоящий лебедь, выплыла на сцену.
Николь сидела в ложе осветителя и в волнении потирала руки. Сердце гулко билось в груди. Если все пойдет по плану, то последний акт вместо Мадди будет танцевать она.
Еще никогда Мадди не танцевала так хорошо. Они с Сашей были прекрасной парой, и теперь стало ясно, что недели изнурительных тренировок и репетиций дали замечательные результаты. После первого акта Мадди побежала переодеваться. В уборной ее ожидал Антон.
– Восхитительно, Мадди! Если ты и завтра будешь танцевать так же, тебя назовут новой Надеждой Павловой, – он поцеловал девушку и пошел к выходу. – Зайдите ко мне с Сашей. Нет, дорогая моя, все просто великолепно!
Мадди вернулась к выходу на сцену в состоянии эйфории. Ее волнение куда-то улетучилось, и сложнейшую часть балета с тридцатью двумя фуэте она выполнила с такой легкостью, что зрительный зал разразился аплодисментами.
Мадди с помощью костюмеров сменила черный наряд Одилии на белоснежное одеяние Одетты и вернулась на сцену. Ей помогли забраться в лодку-лебедь.
– Спасибо, – прошептала она, занимая место в лодке, а потом встала на пуанты и подняла руки над головой.
Лебедь начал свое медленное движение.
Николь затаила дыхание…
Мадди, без видимых усилий балансируя в лодке, плыла в тумане, окутавшем сцену, и действительно казалась сказочной принцессой, явившейся из заколдованной страны. Вдруг лодка резко остановилась и накренилась. Мадди, потеряв равновесие, упала прямо на сцену. В следующее мгновение лодка, обрывая все крепления, рухнула передней частью на спину девушки.
Публика в зале охнула от ужаса. Занавес упал.
Глава 42
Работники сцены и артисты, занятые в спектакле, бросились к лодке. Впятером ее удалось поднять.
– Что с ней? – Антон бросился к распростертому телу Мадди, опустился перед ней на колени и воскликнул в отчаянии:
– О, Боже!
Ресницы Мадди затрепетали, она открыла глаза, полные муки, и вновь закрыла.
– Врача! Пит! – громко позвал Антон режиссера сцены. – Объяви, что спектакль будет продолжен. Отыщите Николь. Она, должно быть, в ложе осветителей.
– И Джона тоже найдите!
Антон повернулся и увидел мертвенно-бледное лицо Саши.
– Антон, извини, но я не могу танцевать последний акт с Николь. Я хочу поехать в больницу с Мадлен.
Режиссер кивнул.
– Понимаю. Пусть Джон танцует последний акт. Будем надеяться, что Мадди ничего не сломала.
Они одновременно взглянули на неподвижное тело девушки, которая лежала в неестественной позе, и в ту же секунду поняли, что это пустые надежды.
Через несколько минут появилась машина скорой помощи и отвезла Сашу и Мадди в ближайшую больницу. Мадди так и не приходила в себя, и Саша всякий раз вздрагивал, когда врач делал ей укол.
Мадди срочно отправили на обследование, а Саша остался в приемной, чтобы детально рассказать о том, что произошло. На нем был костюм Зигфрида и грим, но он совсем забыл об этом. Посетители, находившиеся в приемном покое, изумленно рассматривали его странный наряд.
Его беспрерывное хождение по комнате было прервано появлением Кристофера. Саша увидел белое, словно обсыпанное мукой, лицо отца Мадди и бросился к нему.
– Здравствуй, Саша. Мне позвонили из театра. Что произошло?
Они сели, и юноша стал рассказывать дрожащим голосом.
– Господи! – Кристофер взволнованно провел рукой по волосам. – Как же они могли быть такими беспечными! Если только у Мадди будут серьезные травмы, клянусь, эти люди ответят мне головой. Врач что-нибудь сказал?
Саша покачал головой.
– Нет. Бедная Мадди! Завтрашнего вечера она ждала долгие годы.
– Будем надеяться на лучшее. Может, это просто контузия и болевой шок.
Саша с облегчением подумал, что Кристофер, к счастью, не был в театре в ту роковую минуту, не видел изломанного, распластанного тела своей дочери, и у него еще сохранялась надежда. А впрочем, и у Саши в подсознании тоже жила надежда, что им вскоре разрешат забрать Мадди домой.
