Джоанна Троллоп - Чужие дети
— Знаете, я не уверена, нужен ли мне вообще дом, — сказала Элизабет Тому Карверу.
— Вам нужен именно он.
— Похоже, нужен…
Вероятно, ему было около пятидесяти или немного за пятьдесят — плотный мужчина с копной прямых седеющих волос, подкупающей простотой общения и легкостью движений. Насколько Элизабет заметила, он носил любую одежду совершенно естественно. Лиз редко чувствовала что-то подобное. Если все сшито великолепно, то носить вещи — одно удовольствие. Одежда должна смотреться безукоризненно, надо хорошо выдержать цвет. Но умение держаться — вот в чем вся соль.
А Элизабет никогда за всю свою жизнь не могла просто и элегантно одеваться.
— Полагаю, нам следует расширить помещение справа, — сказал Том Карвер. — Мы дадим вам действительно много пространства для удобной жизни. Потом у вас появится в комнате свет — как с севера, так и с юга. А там вы заведете целую кучу кошек, — он постучал костяшками пальцев по стене другой комнаты. — Чем вы занимаетесь?
— Я — госслужащая.
— Министерство финансов?
Она смутилась и отрицательно покачала головой:
— Дела о наследстве. В основном — библиотеки.
— Почему вы смущаетесь? Библиотеки — это превосходно.
— В этом — вся проблема.
Том улыбнулся.
— Нам надо сделать этот дом богемным?
Элизабет рассмеялась и проговорила:
— От такого я бы пришла в ужас.
— Шучу, шучу — сказал мистер Карвер, — однако не повредит засучить рукава. Если мы развернем кухню на северную сторону от этой комнаты, то у вас появится возможность отдыхать на южной стороне.
— Мне не нужен отдых, — ответила она. — Нет, мне необходим сад.
«Я должна научиться работать в саду», — подумала она про себя, взглянув вниз. В безупречной квартире на Дрейкотт-авеню было не больше одного балконного ящика. Комнатные растения, подаренные друзьями, убедили Элизабет: она относится к тому типу женщин, которым друзья дарят комнатные растения, а не букеты цветов — охапки лилий или сирени. И эти растения почти всегда погибают — из-за ее же беспокойства по их поводу. Но сад — совсем другое дело. Сады сохраняет природа, а не какие-то инструкции на пластиковых мешочках. Природа щедро и неизменно делится с растениями своей чудотворной энергией, сменяя времена года. А значит, есть какие-то иные основы для ведения садоводства, чем простое следование готовому рецепту. «Полагаю, я достигла возраста для садоводства, — подумала Лиз. — Разве не на пороге сорока люди начинают этим заниматься? Как раз тогда они понимают, что это единственный шанс сделать свою жизнь созидательной и счастливой».
Машина остановилась внизу возле ворот, и Том Карвер вышел из нее. У него под мышкой оказался длинный рулон — чертежи. Он обещал преобразовать ее новое жилое пространство, новую ванную. Оригинальную спальню для гостей мистер Карвер планировал создать из старой ванной комнаты, а патио позади дома подлежал расширению за счет холма и украшению мебелью. Там, как пообещал ей архитектор, она будет завтракать в ранних лучах солнца.
Элизабет постучала по стеклу, когда он поднимался по тропинке, и мистер Карвер, взглянув наверх, помахал рукой. Она спустилась вниз в узкий холл, которому предстояло вскоре быть переделанным в жилое помещение, и впустила его внутрь.
— Страшно холодно, — сказал Том.
— Разве?
— Здесь наверху гораздо холоднее, чем внизу, где я живу. Как ваши дела?
— Чудесно, — ответила она.
— Когда я проходил процедуру развода, — сказал Том, — люди спрашивали, как у меня дела, а я обычно говорил: «Хуже некуда, благодарю вас». И они чувствовали себя после моих слов действительно обиженными. Это общепринято — быть приятным. В противном случае ты нарушаешь общественные устои.
— Но у меня действительно все замечательно, — сказала Элизабет.
Карвер окинул ее быстрым взглядом.
— Ну, коли вы так говорите…
Он прошел мимо нее в гостиную и раскатал на полу чертежи.
— Этот дом ни в коей мере не относится к обычным. Мы всегда считаем георгианский стиль симметричным, но большинство домов в Бате построены на глазок. Мне это нравится. Почему-то это придает им больше человечности. Те архитекторы восемнадцатого века говорили друг другу: «Делай, как тебе удобно, Уилли, а заказчики никогда ничего не заметят».
Элизабет опустилась на пол на колени. Чертежи привлекали ее внимание — все эти прямые линии и затемненные участки цвета поблекшего индиго, подписанные ровным почерком архитектора.
— Вы всегда хотели стать архитектором?
— Нет. Я мечтал стать врачом. Как мой отец, как дед. Но отказался от этой затеи из-за досады, когда мой старший брат выиграл грант — стипендию медицинского факультета в Кембридже.
Элизабет провела пальцем по затемненному прямоугольнику, который обозначал ее уголок возле южного окна.
— Вы сожалеете об этом?
— Да.
— И полагаете, что сожаления делают вас хорошим архитектором?
Карвер присел на корточки возле нее:
— Что за милый вопрос, мисс Браун!
— Элизабет.
— Благодарю вас. Правдивый ответ будет звучать так: это уже сделало из меня почти успешного архитектора.
— В таком случае, я, — сказала Элизабет, — почти успешный госслужащий.
— Это выговор?
Она поднялась.
— Просто маленькое предупреждение. Почему вы не расположили сточную трубу под северным окном?
— Потому что я разместил здесь дверь в сад.
— Но я не хочу две наружных двери в этой комнате.
Том тоже поднялся.
— Тогда мы подумаем снова.
— Мне понадобится место для резиновых сапог, не так ли? А еще — для хранения плащей. И какое-нибудь укрытие от дождя, где я могла бы снять плащ.
Архитектор наклонился и указал пальцем на чертеже:
— Вот здесь.
— О, — произнесла она, — извините.
— И вот дверь наружу для всего этого. Эта дверь была для лета, чтобы выносить через нее подносы и тому подобное — например, в субботу, когда друзья приходят на коктейль, — Том замолчал. Он расправил плечи и посмотрел на нее, а затем сказал уже другим тоном:
— Вы действительно не можете представить свою жизнь здесь? Ведь это так?
— Да, — ответила Элизабет, засунув руки в карманы пальто. — Прежде я думала, что могла бы, когда впервые увидела этот дом. Но, возможно, всему виной та жизнь, которая бурлила вокруг. Хотя уверена, я здесь уживусь. Правда, воображение никогда не было моей сильной чертой.
Том слегка подтолкнул чертежи на полу, отчего они сами свернулись в рулон.
— Я вам вот что скажу. Я собираюсь отвезти вас вниз, в свой дом, в котором к тому же и тепло. Я угощу вас кофе, и мы поболтаем…
