После измены. Месть мне к лицу (СИ) - Вирго Софи
- Ну да, конечно, нормальный, - медленно поднимаю глаза, чувствуя, как в груди разливается странное, почти сладкое чувство удовлетворения от его состояния. Его лицо серое, волосы всклокочены, будто он всю дорогу рвал их в бессильной злости. Рубашка не заправлена, галстук болтается набок, как петля. - Серьезно? Ты выглядишь так, будто тебя переехали, потом развернулись и сделали это еще раз, и так раз десять.
- Я тебе сказал, я нормальный! - муж срывается на крик. Одна часть хочет закричать в ответ, другая холодно наблюдает за этим спектаклем. – Я просто устал, понятно? Неужели я не могу просто взять и устать?
- Устал, - повторяю медленно, растягивая слово, будто пробуя его на вкус, и это вызывает у него нервный тик. - И поэтому хлопаешь дверьми, как подросток после ссоры с родителями? Зачем врать, Игорь? Я же прекрасно вижу, что ты не в себе.
- Да что тебе от меня надо-то?! - он резко распахивает холодильник, свет от которого слепит глаза в полумраке кухни, хватает бутылку воды, отпивает большими глотками, вода стекает по подбородку, оставляя мокрый след на рубашке. - Весь день в туалете провел, понятно? Весь. Чертов. День, - каждое слово он произносит с такой ненавистью, будто обвиняет в этом меня лично. - Как будто меня отравили!
- Ой, бедненький... Прости, мне правда жаль, что у тебя такой паршивый день. Я как раз куриный суп сварила, лапшу домашнюю сделала. Можешь налить себе, поесть. А я пока доделаю этот чертов проект для гостиной.
- Я смотрю тебе на меня плевать! - он бросает пустую бутылку в раковину, не могу отучить от этой дурацкой привычки, хотя уже и нет смысла отучать, и громкий удар пластика о металл заставляет вздрогнуть. - Тебе только твоя работа важна!
- Это не так. Просто у меня тоже есть обязанности. Ты же не бросаешь свою работу ради меня, так почему я должна жертвовать своей?
- Ты вообще-то можешь не работать! - он делает шаг вперед. - У нас хватает денег! А я не могу просто взять и перестать зарабатывать!
В голове крутится лишь одна мысль: "Ага, чтобы я сидела, жила на твои деньги, была зависима от тебя, и молчала, когда ты спишь с моей подругой уже открыто?". Но это лишь мысли, вслух только вздыхаю.
- Ладно. Сейчас налью тебе лапши, - встаю, отодвигаю ноутбук, экран которого тускло светится в полумраке.
Иду на кухню, где горит лишь подсветка над гарнитуром. Открываю кастрюлю, пар поднимается густым облаком, запах куриного бульона обычно такой уютный, а сейчас кажется приторным, тошнотворным. Беру его тарелку, ту самую, с синими полосками по краю, которую он так любит, наливаю лапшу и, зная, что именно так и будет, беру острый перец, который припрятала заранее, и окунаю в тарелку, поласкаю его в бульоне, а потом достаю.
Отлично, теперь все идеально. Шлифанем прекрасным этот день. Пусть ему жизнь медом не кажется.
Прячу перец и наливаю лапшу и себе.
- Игорь, иди есть! – зову его, ведь он успел развалиться в кресле в гостиной, ставя тарелку на стол, где уже лежат аккуратно разложенные салфетки.
Он плюхается на стул, который скрипит под его весом, хватает ложку, зачерпывает лапшу и вот у него уже полный рот. Игорь замирает. Глаза расширяются, становясь огромными, лицо сначала белеет, потом заливается густой краской, как перезревший помидор.
- Ты... Это... - он давится, хрипит, и наконец выплевывает все на стол. Брызги летят на белоснежную скатерть, оставляя жирные пятна.
- Что случилось? - наклоняюсь, делаю глаза как у невинного ребенка, хотя внутри все ликует от злорадства.
- Да ты издеваешься?! - Он хватает стакан воды, пьет большими глотками, снова давится. Вода стекает по подбородку, оставляя мокрые пятна на рубашке. - Это же чертовски остро!
- Не может быть, - беру свою ложку, пробую из своей тарелки. - Нормально. Может, у тебя с рецепторами проблемы? Сбились после... Желудочных проблем?
- С ецепторами у меня проблема, иди ты! - он вскакивает так резко, что стул падает на пол. - Я лучше вообще голодный умру, а то после твоей стряпни еще и кишки наружу вылезут!
Он разворачивается, идет к выходу, его спину будто сводит от злости. Я не могу удержаться и кричу вслед, чувствуя, как голос дрожит от едва сдерживаемых эмоций.
- Не забудь закрыть за собой дверь!
Он хлопает так, что дрожат стекла в шкафчиках, разносясь по квартире эхом.
Я смотрю на его тарелку, на размазанную по столу лапшу, на упавший стул, который теперь лежит на боку, как поверженный враг. За окном уже совсем стемнело.
Это точно отличный финал дня!
Глава 7
Глава 7
Марго
Тишину разрывает настойчивый звонок, заставляя меня вздрогнуть. Телефон вибрирует на журнальном столике. Я резко протягиваю руку, и беру его, думая, кто может звонить так поздно?
- Алло? - шепчу, принимая вызов не глядя, кто звонит, потому что бросаю тревожный взгляд в сторону приоткрытой двери детской, где спит мой сын.
- Марго, это Роза, - ее голос звучит очень бодро для этого времени.
На фоне слышны приглушенные голоса и звон посуды, наверное, она сидит в каком-то ночном кафе. В голове сразу рисуется образ: она за столиком у окна, пальцы обхватывают чашку с дымящимся кофе, а губы растянуты в хищной улыбке. - Ты не поверишь, что я для тебя организовала!
- Организовала? - машинально натягиваю на плечи соскользнувший халат, шелковая ткань холодно скользит по коже. В окно с глухим стуком бьется ночной мотылек, его тень дрожит на бледной стене, как живое предзнаменование. - Что? - спрашиваю, хотя в груди уже сжимается холодный ком предчувствия. – Мне уже страшно.
- Билеты, милая! Все оформлено, документы готовы. Завтра можешь забирать, - ее голос полон торжества.
- Какие билеты, Роза? - в груди что-то екает, то ли страх, то ли предвкушение, я не могу различить эти чувства. - Ты о чем? - спрашиваю, хотя уже догадываюсь, и от этой догадки по спине бегут мурашки.
- В Порто-Черво, конечно! - она почти хихикает, и этот звук режет слух. - В тот самый отель, где твой благоверный с подружкой будут отдыхать. Думаешь, они заслужили спокойный отпуск после всего? - ее голос становится сладким, как отравленный мед.
- Ты... Ты серьезно? - встаю, ощущая, как ноги предательски дрожат. Босые ступни бесшумно ступают по прохладному паркету, оставляя невидимые следы.
Невольно представляю себе Игоря и Ольку у бассейна, их загорелые тела, их изумленные, перекошенные лица, когда я внезапно появлюсь среди этого благополучия... Губы сами собой растягиваются в улыбке, но она кажется мне чужой, незнакомой.
- Абсолютно! Встретимся завтра утром в том же кафе, расскажу все детали, - она делает паузу, и я слышу, как она делает глоток чего-то, а потом ставит стакан. - Представь их лица, когда ты неожиданно появишься в их "раю" после всего! - ее голос звучит так, будто она предлагает мне конфету, а не месть.
- Роза, я не могу поехать, - говорю ей, когда реальность обрушивается на меня, как ведро ледяной воды. - У меня как раз на эти даты назначены встречи с адвокатами по бракоразводному процессу, - продолжаю, глядя на папку с документами, лежащую на столе. Ее углы уже истрепались от моих постоянных перелистываний.
- Пустяки! Я сама с ними встречусь, все передам. У меня как раз есть знакомый юрист, посоветуемся. - Ее голос становится настойчивым, почти гипнотическим. - А тебе нужно быть там. Это важно.
- А как же Саша? - поворачиваюсь к детской, и сердце сжимается от одной мысли оставить его. - Мне не с кем его оставить на две недели, - голос дрожит, и я злюсь на эту слабость.
- Да ладно тебе! - ее голос становится мягче, убаюкивающим. - Я с детьми на «ты». Мы с ним и уроки сделаем, и в парк сходим, - она делает паузу, и следующая фраза звучит как заклинание. - Можешь не переживать. Я все беру на себя.
Молчу, потому что в голове настоящий вихрь мыслей, каждая кричит о своем. Это безумие? Да, конечно. Опасное, безрассудное безумие. Но разве они не заслужили этого? Разве я не имею права посмотреть им в глаза, увидеть их страх, их замешательство? Разве я не заслужила этого удовольствия?
