Стивен Кэрролл - Комната влюбленных
— Извините.
Волчок испуганно поднял глаза и увидел, что над ним возвышается официантка. В ее голосе чувствовалась нетерпение. Интересно, давно ли она тут стоит?
— Извините, сэр.
Волчок отложил книгу, освобождая место для тарелки, и с ужасом подумал, что на него смотрит весь ресторан. Но потом наконец осмелился поднять глаза и убедился, что никому до него нет дела.
Ему совсем не хотелось есть, даже думать об этом не хотелось, и все же он заставил себя мелко нарезать еду и по кусочку отправлять в рот. Но вскоре он ощутил один запах, который увлек его в прошлое, еще более далекое, чем духи Момоко. Эта девушка — его дочь — закурила сигарету. Французскую. Волчок тут же узнал резкий, сильный запах. Кроме нее, никто в ресторане не курил. Волчок даже вспомнил марку, ведь он сам курил эти сигареты в молодости. Излюбленное курево студента-филолога, пропитанное ароматом согретой солнцем Вест-Индии и памятью о старых поэтах. Вдыхая этот дым, ты как будто вдыхал самую суть литературы — так ему, но крайней мере, казалось когда-то. Он быстро взглянул на их столик. Вот она нетерпеливо затягивается, выдыхает дым, эдакая юная интеллектуалка, заядлая спорщица. Он улыбнулся про себя и подумал: «Папина дочка. Папина дочка».
Но как ему представиться? И возможно ли это? Только бы еще раз, хотя бы раз заглянуть в сине-зеленые глаза Момоко… Женщины разговаривали не как мать и дочь, а как старые добрые подруги, искренне увлеченные беседой. Им подали еду. Они ели, пили вино, не прерывая разговора, и вряд ли замечали, что происходит вокруг. Подали десерт. Обед затягивался. Волчок не знал, что ему сделать, чтобы его наконец заметили. Вот он и сидел, поигрывая неизвестно откуда взявшимся бокалом бренди, и мучился одним и тем же вопросом. Как же ему, черт возьми, ненароком попасть в их тесный замкнутый мирок? Как подойти с непринужденным видом прохожего, который спрашивает дорогу, но чтобы все вдруг поняли, что они вовсе не чужие люди?
Давай сделай же что-нибудь! Ни сиди как дурак! Обеденный перерыв близится к концу, ты и не заметишь, как они встанут и уйдут. Волчку внезапно пришло в голову, что удивительное совпадение все-таки случилось, ведь он не предполагал, что увидит не только Момоко, но и дочь. А вот увидел. Все они были рядом. Вся семья в сборе, черт возьми. От него только и требуется — открыть рот и заговорить, но он не мог. У него не было слов.
Потом Момоко подняла руку, и он с ужасом увидел, как она попросила официантку принести счет. Они быстро расплатились, встали и ушли. А он беспомощно наблюдал. Момоко ни разу не посмотрела в его сторону. Не зная, как спасти положение, Волчок тоже попросил счет, не глядя, бросил на стол несколько банкнот, схватил пиджак и книгу и устремился к выходу.
Момоко с Наоми вместе прогулялись до угла, а потом попрощались: девушка пошла на занятия, а мать — обратно на работу. Момоко развернулась и зашагала в сторону парка, через который обычно ходила в издательство. Она вновь поравнялась с рестораном, улыбаясь юношеской самоуверенности дочери, и тут дверь распахнулась, оттуда выскочил какой-то профессорского вида господин в вельветовом пиджаке и стал растерянно вглядываться в толпу, как будто потерял кого-то. Заметив, что чуть не сбил с ног проходившую мимо женщину, он и не подумал извиниться, а замер, побледнел и просто уставился на нее, не в силах произнести ни слова. А Момоко, в свою очередь, так же неподвижно уставилась на кудри и поседевший, но очень знакомый вихор.
Глава тридцать первая
Маленький парк прямо напротив ресторана был ему хорошо знаком, однако теперь он навсегда изменился. Когда Волчок прогуливался там раньше, обычно один, парк, казалось, относился к жизни, которую он лишь временно оставил и к которой неизбежно вернется. А сейчас все было иначе. Сегодняшнее событие перевернуло его жизнь. Теперь парк уже никогда не будет прежним. Рядом с ним была Момоко. Они едва осмеливались смотреть друг на друга. Рабочий день еще не закончился, и парк был почти пуст. Можно было не бояться, что их кто-нибудь услышит. И все равно они почти не разговаривали. Разве что изредка обменивались сдержанными репликами. Момоко шла, опустив голову, лишь время от времени поглядывала на кроны деревьев. Потеплело. На открытой лужайке отдыхала компания модной молодежи, они развалились в лучах послеобеденного солнца и слушали музыку из маленького радиоприемника. За ними, опершись подбородком на трость, сидел пухлый старомодный джентльмен в окружении таких же пухлых голубей. Момоко скрестила руки на груди, Волчок сцепил за спиной. Их можно было бы принять за немолодую пару, что совершает свою привычную прогулку. А вот и свободная скамейка.
— Пройдемся еще? — Момоко быстро взглянула на него и вздохнула, глядя на деревья и лужайки.
— Да. — Волчок уставился на свои туфли. Она и до этого что-то говорила, но это были первые слова, на которые, как ему показалось, он может ответить. Последние несколько минут он никак не мог избавиться от ощущения, что женщина рядом с ним — вымысел, что в любой момент она может исчезнуть, снова раствориться в толпе. — Припекает, — добавил он некстати, как будто они гуляли так каждый день.
Они продолжали идти, все так же молча. Молчание было им необходимо, но крайней мере Волчку. Главное — просто идти рядом, не говоря ни слова. Волчок даже не был уверен, что он может говорить. Она любовалась окаймлявшими тропинку розовыми кустами, скользящим взглядом окидывала парк. «Совсем как птица», — подумал Волчок. А потом она посмотрела на него, и он на мгновение утонул в глубине ее глаз, но быстро потупился.
— Что ты делаешь, Волчок? — Она медленно покачала головой, будто пыталась решить сложную головоломку. — Что ты здесь делаешь?
— Я… — Он запнулся, украдкой, словно прося помощи, посмотрел наверх и продолжил, поняв что рассчитывать не на что: — Я и сам не знаю.
Галстук у него съехал набок, верхняя пуговица рубашки расстегнулась, он попытался было застегнуть ее, но обнаружил, что она вовсе оторвалась. Когда это все произошло? Увидев, что Момоко смотрит вдаль, он поспешно привел одежду в порядок и пригладил волосы.
Момоко переминалась с ноги на ногу, не зная, идти ли дальше. Волчок попытался продолжить светскую беседу, которая их до сих пор кое-как устраивала.
— А ты?..
Она выжидающе посмотрела.
— Как ты живешь? — Волчок перевел взгляд на газон и отдыхавших на нем людей. — Ты счастлива?
Она медленно покачала головой:
— У меня все хорошо. Я довольна своей жизнью. Я добилась, чего хотела.
Волчок кивнул:
