Стивен Кэрролл - Комната влюбленных
— Знаю. — Момоко подняла руку, призывая к спокойствию. — У меня такое странное чувство…
— Что он здесь?
Момоко кивнула, затем пожала плечами:
— Я бы этого хотела.
— А я нет. Почему ты этого хочешь?
Момоко слабо улыбнулась:
— Ты меня знаешь.- (Наоми не отводила от нее глаз, желая услышать правду.) — Я не люблю незаконченных историй. А кто любит?
Она смотрела, как Наоми взяла со стола сигареты и направилась к двери. Момоко пошла следом.
— Давай вместе пообедаем завтра? Я угощаю мою именинницу.
— Старина Чарли тоже будет?
— Нет.
— Жаль.
— На том же месте, в то же время. Идет?
— Идет.
Дверь закрылась, и в доме воцарилась тишина.
Глава тридцатая
Волчок приехал рано. Он провел утро в парикмахерской, и, хотя его кудри по-прежпему оставались седыми, как и подобало в его годы, непослушные вихры по бокам и на затылке исчезли. Ему выщипали брови, даже удалили волоски из ноздрей. Молодой человек отнесся к своему делу добросовестно: он вооружился ножницами, машинкой для стрижки волос, бритвой, лосьоном после бритья и смягчающим кремом. Спустя час с небольшим Волчок со всех сторон рассматривал себя в зеркале, чувствуя легкое головокружение от приятных терпких ароматов, которыми благоухали его лицо и шея. Одобрительно кивнул со сдержанной улыбкой, но в душе был потрясен результатом. Он вышел из парикмахерской, чувствуя себя почти молодым. Его час был близок, час, когда он либо воспарит, либо упадет в пропасть, и Волчок с нетерпением ждал этого момента.
Утром он уже заказал столик на приличном расстоянии от того места, где накануне сидела Момоко. И вот официантка усадила его и оставила изучать меню и улицу.
Волчок решил сесть лицом к окну, чтобы казалось, что он всецело поглощен тем, что разглядывает прохожих. На другом конце зала табличка «Заказано» стояла рядом с маленькой вазой как предупреждение «Посторонним вход воспрещен». Был почти час дня, и он расправил салфетку на коленях. Все идет как надо, повторял он снова и снова. Успокойся. Сейчас случится невероятное совпадение, встреча, которая распахнет дверь в утраченный мир комнаты Момоко; годы развеются, как туман, и жизнь еще раз поставит его лицом к лицу с единственным человеком, который помогал ему не чувствовать себя одиноким. Это невероятное оглушительное совпадение невольно заставит задуматься о существовании некоего благосклонного перста судьбы, что направляет на первый взгляд случайные отношения мужчин и женщин.
Погруженный в такого рода размышления, Волчок поправил воротник рубашки, галстук, манжеты. Он хотел было снять свой любимый вельветовый пиджак, но потом передумал: так он чувствовал себя свободно и непринужденно. Все шло, как надо. Главное — вести себя как ни в чем не бывало и тем самым придать естественность невероятной встрече.
Он достал книгу из кармана пиджака, снова расправил салфетку и открыл меню. А сам то и дело поглядывал на людную улицу, ловя сменяющие друг друга картинки. Строго одетая женщина стояла в дверях ресторана с видом человека, привыкшего стоять и ждать. Молодая семья с целым выводком детей пробиралась сквозь толпу в поисках закусочной; юная пара вышла из фотомагазина напротив и рассматривала свои снимки прямо на улице. Замысловатое полотно постоянно двигалось, и Волчок не мог оторваться от его узоров.
Он не заметил, как они пришли. Краем глаза уловил движение теней у ее стола, но мысли его были все еще за окном. Оглянувшись, он увидел, что за столиком сидит какая-то девушка лет двадцати в джинсах и яркой кофточке. Ее спутница сидела спиной к Волчку. Его первой реакцией было возмущение. Все должно быть не так. Он ждал мужчину и женщину. Эти люди что, читать не умеют? Неужели они не видят табличку на столе? Он уже собрался было встать и позвать официантку, как внезапно взглянул на волосы, рассыпавшиеся по плечам второй женщины. Потому что он знал эти волосы, черные, как вороново крыло, и невольно отвернулся, прикрывшись рукой, хотя она не могла его видеть. В тот же миг незримая волна подняла его сердце и подбросила в груди. На первый взгляд ничего не изменилось: по улице текла обычная для обеденного часа толпа, строго одетая женщина все так же стояла у дверей, а на столе лежала его неоткрытая книга. А вот он лишился дара речи. Он понял это, когда заметил, что официантка стоит рядом и спрашивает, готов ли он сделать заказ. Когда она повторила вопрос, он указал на первое попавшееся блюдо и молча вернул меню. А потом взял книгу и притворился, что читает.
Волчок не помнил, сколько времени прошло, прежде чем он набрался мужества снова поднять глаза. Может, несколько минут или секунд. Это был мгновенный взгляд. Щеки, нос, губы и светящаяся белоснежная кожа были у нее от матери, но глаза и вихор, спадающий на лоб, — от него. Ему было не слышно, что она говорит, только губы шевелились. Их разговор проходил на другой волне, на которую его слух еще не был настроен.
Они были увлечены разговором, и Волчок медленно перевел взгляд на спину Момоко. У него не хватало духу поднять глаза выше, он едва мог дышать. Он слегка повернул голову, затем внезапно замер. Там, в десяти-пятнадцати шагах, не более, сидела Момоко. Ее рука без кольца лежала на столе ладонью вниз, расслабленно и мягко, такая белая на темно-бордовой скатерти. Волчок почти видел тонкие темные волоски на предплечье, которые он гладил в другой жизни, много лет тому назад. Собственное волнение не давало ему заметить порывистые нервные движения — ясное свидетельство того, что покой ее был напускным. Но Волчок не обращал на это внимания. Он вновь обрел в ней средоточие своего мира, а средоточию мира положено пребывать в покое. А еще он не знал, что она обедает в этом месте не каждый день, а только раз в неделю, со стариной Чарли. Сегодня был особый случай — запоздалое угощение в честь дня рождения Наоми. Таким образом, Волчок и не подозревал о том, что судьба даровала ему то самое невероятное совпадение, которое он так мечтал подстроить. В другой жизни он бы просто взял ее руку в свою.
Рискуя быть замеченным, он все равно не отводил взгляда от единственной части ее тела, которую ему было видно. Он снова ощутил былой трепет от возможности держать ее за руку, касаться ее кожи. Снова почувствовал, какое это счастье — просто быть с кем-то, быть допущенным в мир за пределами мучительных границ твоего собственного «я». На ней было одно-единственное украшение — темный браслет, который с каждой минутой казался Волчку все более знакомым. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул с невыносимой, отчаянной тоской, узнав аромат ее духов. Этот запах проник в кровь, начал пульсировать в венах, охватив дрожью ставшее невесомым тело. Он не знал, действительно ли духи наполнили воздух ресторана, или это был порожденный воспоминаниями обман чувств. Какая разница? Внезапно он перенесся в те времена, когда еще имел право прикоснуться к ней: это могло быть и под старым стеганым одеялом в ее комнате, где пот и духи смешивались в бесконечные, полные любви и смеха ночи; и на улице, где он обычно встречал ее на исходе дня; или на том незнакомом углу, где он стоял когда-то, растерянно прижимая к груди оловянную куклу, и внезапно ощутил след духов Момоко на лацкане своего пальто.
