Барбара Бреттон - Один-единственный
Доктор Маккэфри положила руку на живот пациентки и тщательно прощупала его.
— Да, уверена.
Изабель показалось вдруг, что мозги у нее просто исчезли, а в черепе осталось только пустое, мертвое пространство.
— И каков срок?
— Могу предположить, что это самый конец третьего месяца или начало четвертого.
— Но я думала, что у беременных бывает тошнота по утрам и всякие необычные пристрастия в еде. — Голос ее, все еще надтреснутый после гриппа, жалобно стих.
— Вы одна из немногих счастливиц. — Доктор стащила с рук резиновые перчатки. — Может быть, оденетесь и мы продолжим разговор в кабинете?
Изабель покачала головой, прижимая простыню к груди.
— Пожалуйста, прямо сейчас. Это безумие какое-то. Я просто не понимаю, каким образом…
— Но вы ведь вступали в связь с мужчиной, не так ли?
— Да, но…
— Ну вот видите, Изабель. Иногда природа оказывается сильнее самых современных препаратов, придуманных умными медиками, и никто не в силах усмирить ее.
— Все это весьма поэтично, доктор Маккэфри, но я нахожу, что это просто чудовищно, если женщина не может рассчитывать на медицину в таких серьезных вещах, как предохранение от беременности.
Маккэфри протянула руку за карточкой Изабель.
— Так-так… Вы посетили меня в середине сентября, и мы назначили новое средство. — Она взглянула в глаза пациентке. — Вы тогда были с кем-нибудь?
Изабель покачала головой:
— В первый раз — в начале октября. Маккэфри вздохнула.
— И когда вы начали принимать новые пилюли?
— Тогда же, в начале октября.
— Ну вот, теперь все ясно. — Доктор начала говорить что-то о неустойчивых гормональных уровнях и прочих технических деталях, ни одна из которых не произвела на Изабель никакого впечатления. Маккэфри на минуту замолчала. — Сейчас все еще очень приблизительно. Вот сделаем обследование и тогда будем знать точнее. Но как вам понравится, если я скажу, что примерно тридцатого июня вы станете матерью?
— Ужасно. — Изабель моментально ощутила жаркую волну стыда, залившую шею и щеки. — Простите. Я не могу поверить, что сказала это.
— Незачем извиняться. Когда речь заходит о беременности, реакция бывает самая неожиданная. Смешанные чувства весьма обычны для женщин, стоящих на пороге материнства. Ведь это серьезный перелом в жизни.
— Материнство? — Изабель уткнулась лицом в ладони, чувствуя, что голова пошла кругом. — Я не могу даже представить себе, как буду носить специальное платье для беременной.
— А между тем если у вас уже четвертый месяц, как я это подозреваю, то вы очень скоро наденете его. — Доктор Маккэфри улыбнулась, — Кстати, подумайте, Изабель. Ведь это могло бы стать новой отраслью вашего бизнеса. Представьте только, платья для будущих мам с ручной вышивкой!
Изабель вышла из кабинета с памяткой для беременных, направлением на сонограмму и бутылочкой пре-натальных витаминов. Ей было вменено в обязанность непременно допить прописанные антибиотики, поскольку сразу после этого надо как можно скорее восстановить силы.
— Эй, принцесса Иззи! — Она оглянулась на голос и увидела таксиста, который медленно ехал у самого бордюра. — Подбросить вас?
Она улыбнулась и махнула ему рукой. Сегодня не было такого холода, как вчера, да и оделась она тепло. Отныне она должна ежедневно дышать свежим воздухом, да к тому же не помешает проветриться, чтобы придумать хоть какой-то выход из этого положения. Мысль о возвращении домой и встрече с озабоченной ее состоянием Мэксин была просто невыносима. Господи, что она скажет, узнав об этой беременности?!
И потом был еще Иван. Бедняга вложил все до последнего цента, чтобы создать и раскрутить новую линию. Но без настоящей живой принцессы все предприятие можно хоронить заживо, еще до премьеры коллекции.
О Дэниеле она вообще боялась подумать. После приезда в Японию он уже дважды звонил ей, но оба раза Изабель отказывалась брать трубку, прося передать ему, что она спит. Рано или поздно ей все равно придется поговорить с Дэниелом, но она не думала о будущем. Да и как он вообще смеет находиться на другом конце света, когда он больше всего нужен ей здесь?!
«Но ты должна уже привыкнуть к этому, Изабель, — говорила она себе. — Разве кто-нибудь находился рядом, когда тебе нужна была их помощь? Никто, если не считать Мэксин. Да и то лишь потому, что она уже не может построить свою собственную жизнь. Впрочем, Мэксин и Иван… Маловероятный союз, хотя, несомненно, между ними есть определенная симпатия».
Вспыхнул красный сигнал светофора, и Изабель остановилась на перекрестке, всего в одном квартале от своего дома. Два бизнесмена слева от нее громко спорили об индексе Доу-Джонса, и какая-то молодая женщина в леггинсах и красной кожаной куртке встала у нее перед самым носом. Тогда принцесса посмотрела направо и увидела женщину, как говорят, на сносях. Должно быть, это была самая беременная из всех беременных в Западном полушарии. Обе они были примерно одного роста и одного возраста, но на этом все их сходство и заканчивалось. Полы пальто едва сходились на огромном животе женщины, и со стороны казалось, что там у нее большой воздушный шар, накачанный велосипедным насосом. Изабель лишь беспомощно моргнула, не сводя глаз с поразившего ее живота.
— Если вы меня об этом спросите, я завизжу, — к полному удивлению Изабель, молвила беременная. — Я уже поняла, о чем вы подумали.
— Ну-у, кажется, все вокруг умеют читать мои мысли, — протянула принцесса. — Мне даже говорили, что у меня плохо получается бесстрастное выражение лица.
Женщина кивнула:
— Да уж, в карты вам лучше не садиться, ваше высочество.
Неужели все вокруг ее знают? Изабель надеялась, что ей все же удастся соблюсти приличия и отвернуться, но невольно продолжала смотреть на огромный живот.
— Так и быть, скажу, коль вы не спрашиваете: шесть месяцев, — сообщила ей беременная, когда они зашагали через дорогу. — Представляете себе, что будет в конце девятого?
Если честно, Изабель не могла себе этого представить. Внезапно она ощутила реальность своего собственного положения и испугалась.
Через несколько минут она вошла в квартиру. Мэксии еще не приходила с работы. Бросив пальто на спинку стула, Изабель прошла в спальню. Не раздумывая, она забралась в постель и натянула покрывало на голову. Ей хотелось провести в этом положении все предстоящие полгода.
«Сейчас в Нью-Йорке ночь на вторник, кажется так? Или уже утро вторника? — Дэниел колебался, положив руку на телефон. — Минуточку. Здесь, в Токио, вторник, утро. Значит, там — среда.»
