Сидни Шелдон - Незнакомец в зеркале
Когда Темплы не выступали в роли хозяев, они сами становились гостями. Каждый день почта приносила десятки приглашений на премьеры, благотворительные обеды, политические собрания, презентации.
Тоби был бы рад остаться дома, наедине с Джилл, но жена любила развлечения. Однажды вечером, когда пришлось посетить сразу три вечеринки, она так загоняла Тоби, что тот стал шутливо жаловаться на легкомыслие жены.
– Я делаю это только для тебя, дорогой, – утешала Джилл.
Тоби снимался в «Метро-Голдвин-Мейер» и был занят с утра до вечера. Как-то, придя домой поздно, он обнаружил аккуратно разложенный смокинг и сорочку.
– Только не говори, беби, что мы опять идем куда-то. За весь год, черт возьми, ни разу вечер дома не провели!
– Сегодня годовщина свадьбы Дэвисов. Они ужасно обидятся, если нас не будет!
Тоби устало уселся на постель.
– Мне так хотелось спокойно полежать в теплой ванне и выспаться!
Но ему пришлось отправляться на вечеринку. И поскольку Тоби всегда должен был находиться в центре внимания, привлекать интерес окружающих, из него фонтаном била энергия до тех пор, пока все присутствующие не начинали смеяться и аплодировать и рассказывать остальным, с каким блестящим остроумным человеком провели вечер. А позже Тоби не мог уснуть и, опустошенный, измученный, мысленно воскрешал победы и триумф минувшего дня, фразу за фразой, и взрывы хохота зрителей. Все-таки он счастливый человек! И все благодаря Джилл. Как бы его мать обожала ее!
В марте они получили приглашение на кинофестиваль в Каннах.
– Ни за что! – заявил Тоби, когда Джилл показала ему приглашение. – Я устал, дорогая. Работы выше головы. Ванная, телевизор и теплая постель – вот мои Канны.
Но Джери Гутмен, его рекламный агент, объяснил Джилл, что у последней картины Тоби есть все шансы завоевать приз за лучшую картину и присутствие великого человека очень поможет делу.
Последнее время Тоби частенько жаловался на усталость и бессонницу. На ночь он принимал снотворное, а утром вставал с тяжелой головой.
Джилл пыталась расшевелить мужа, давая ему бензедрин, чтобы тот смог собраться с силами и работать, как раньше. Но чередование снотворного и стимуляторов, по всей видимости, окончательно подорвало его здоровье.
– Я уже приняла приглашение, – сообщила мужу Джилл, – но, конечно, всегда могу отказаться. Ничего страшного, дорогой.
– Давай отправимся на Палм-Спрингс на месяц, будем бездельничать и нежиться на соли.
– Что? – недоуменно переспросила Джилл.
Тоби внезапно замер.
– Я хотел сказать – на солнце. Не понимаю, почему у меня вырвалось слово «соль».
– Потому что ты вечно шутишь, – рассмеялась Джилл, нежно сжав его руку. – Ну все равно, это чудесная мысль! Я так люблю, когда мы остаемся вдвоем!
– Не знаю, что это со мной, – вздохнул Тоби. – Никаких сил не осталось! Старею, наверное.
– Никогда ты не постареешь! Посмотри, что в постели вытворяешь!
– Да ну? – ухмыльнулся Тоби. – Видимо, мой «петушок» долго еще будет кукарекать после того, как меня в могилу опустят! – Он потер затылок и добавил: – Пожалуй, вздремну немного. По правде говоря, что-то я себя неважно чувствую. Мы сегодня никуда не идем?
– Не беспокойся, ничего важного. Я отошлю слуг и сама приготовлю тебе ужин. Останемся дома.
– Вот это здорово!
Тоби смотрел вслед жене и думал, что счастливее его на свете человека нет.
Уже позже, ночью, Джилл, верная своему обещанию, массировала лежащего на постели мужа, разминая его усталые мышцы, снимая напряжение.
– Хорошо, – пробормотал он, – просто великолепно! Не могу понять, как я жил без тебя все эти годы?
– Странно, правда? – Джилл прижалась к мужу. – Тоби, расскажи мне о Каннском фестивале. Какой он? Я никогда там не была.
– Просто толпа мошенников со всех концов света старается сбыть друг другу свои вшивые фильмы. Самое большое в мире надувательство!
– Судя по твоим словам, ужасно захватывающее зрелище, – сказала Джилл.
– Разве? Ну в общем, так оно и есть. Там действительно полно интересных людей. – И, задумчиво посмотрев на жену, Тоби спросил: – Тебе действительно так хочется поехать на этот дурацкий фестиваль?
Джилл поспешно затрясла головой:
– Нет. Мы ведь собираемся в Палм-Спрингс.
– Черт возьми, туда мы можем отправиться в любое время!
– Но, Тоби, это и в самом деле не имеет значения!
– Знаешь, почему я без ума от тебя? – улыбнулся Тоби. – Любая другая начала бы приставать ко мне с этим фестивалем! Ты же умираешь от желания поехать, но ничего не говоришь и согласна провести со мной месяц в Палм-Спрингсе. Ты уже отказалась от приглашения?
– Нет пока, но…
– Не стоит. Мы едем в Индию. – Глаза Тоби недоуменно расширились. – Индия? Я имел в виду Канны.
Когда их самолет приземлился в аэропорту Орли, Тоби вручили телеграмму. Его отец умер в доме престарелых. На похороны Тоби не успевал. Он тут же распорядился пристроить новое крыло к лечебнице, названной именем родителей.
В Канне действительно собрался весь цвет мира кино. Этот город стал Голливудом, Лондоном, Парижем, Римом, слившимися в одно целое в великолепной многоязычной какофонии звуков и неистовства ярких красок, калейдоскопически ослепительных картин. В этот городок на Французской Ривьере слетелись кинематографисты со всех уголков земли, привезя коробки с законсервированными мечтами, ролики с пленкой, отснятые в Англии, Франции, Японии, Венгрии, Польше, сокровища, способные всего за одну ночь вознести их к славе и богатству. Улицы кишели профессионалами и любителями, ветеранами и новичками, счастливчиками и неудачниками. И все ожидали чуда, все боролись за престижные призы – ведь получение награды на Каннском фестивале означало деньги в банке, выгодную продажу картины, всемирную славу.
Отели в Каннах были забиты до отказа, и тех, кому не досталось номеров, селили в Антибе, Болье, Сен-Тропезе и Ментоне. Жители маленьких деревушек с благоговением взирали на знаменитостей, толпившихся на улицах, ресторанах и барах.
Конечно, Тоби не составило большого труда зарезервировать люкс в отеле «Карлтон». Его и Джилл повсюду встречали восторженными поклонами, непрерывно щелкали аппараты фоторепортеров, снимки царственной четы появились во всех газетах мира. Золотая пара, король и королева Голливуда. Репортеры брали у Джилл интервью, спрашивали ее мнение по любому вопросу, от качества французских вин до политической жизни Африки. Да, девочка из Одессы, Жозефина Цински, прошла длинный путь!
