Маргарет Пембертон - Белое Рождество. Книга 1
Поль пожал плечами, как истинный француз.
– Согласен, они рискуют больше других, однако американская разведка располагает данными о том, что в лесах Юминь и районах, граничащих с Южным Вьетнамом, Лаосом и Камбоджей, вьетконговцы держат в плену пехотинцев, которые числятся пропавшими без вести во время наземных операций.
– А где находятся леса Юминь? – с любопытством спросил Гэвин, шагая вслед за Дюлле по короткому переулку, ведущему к Тюдо.
– Это забытая Богом территория в глубине полуострова Камау. Там живут одни лишь змеи да вьетконговцы, и сайгонская армия не решается сунуть туда нос, – ответил Дюлле, приветствуя взмахом руки симпатичную светлокожую девушку, которая окликнула его по имени из проезжавшего мимо автомобиля.
– И вы верите этому? – допытывался заинтригованный Гэвин. – Вы верите, что там действительно находятся пленные?
Поль вновь пожал плечами:
– Кто знает? Точно известно лишь, что в Северном Вьетнаме содержится немало пилотов. Нам сообщили, что в минувшем месяце были сбиты еще двое, и им был присвоен статус военнопленных. Это лейтенант Роберт Пил и майор Лоренс Гарино.
Несколько минут Гэвин молчал. Они с Полем шли по запруженной улице, минуя кафе, столики которых были скрыты от солнца навесами в яркую полоску.
– Это противоречит Женевской конвенции, – сказал он наконец.
Поль повернулся к нему, высоко вскинув брови:
– Черт возьми, а я и не догадывался, что вы не только журналист, но и законник.
– Нет, я не юрист, – с улыбкой отозвался Гэвин. – Но природа наделила меня способностью сохранять в памяти самые неожиданные детали. Девятнадцатая статья Женевской конвенции запрещает держать военнопленных в зонах боевых действий. Насколько я понимаю, джунгли Юминь находятся в самом центре такой зоны, хотя сайгонские войска и не отваживаются туда войти.
– Я вижу, вы приложили немало сил, чтобы разобраться в ситуации, – сказал Поль, вводя Гэвина в кафе, где царило благословенное запустение.
– Самую малость, – ответил Гэвин, с улыбкой вспоминая о долгих часах, что провел с Габриэль и Вань, расспрашивая о Вьетнаме. Он похлопал себя по нагрудному карману и услышал ободряющий хруст бумажки с адресом Нху. Вань настаивала, чтобы он встретился с ее сестрой, как только приедет в Сайгон, и Гэвин обещал выполнить ее просьбу. Однако, к удивлению Гэвина, по прибытии на место его одолели сомнения. Проведя в городе лишь несколько часов, он успел заметить, что контакты европейцев с азиатами практически полностью исчерпываются общением солдат с девушками из баров, а также чистильщиками обуви, таксистами и официантами. Поездка в населенные вьетнамцами кварталы выглядела бы подозрительной и грозила неприятностями самой Нху.
Поль велел принести два бокала пива, и Гэвин с благодарностью кивнул ему. Он решил отложить визит к Нху до возвращения из Хюэ. К тому времени он успеет как следует разобраться в обстановке.
Вечером того же дня он познакомился с остальными работниками пресс-бюро. Лестор Макдермотт, долговязый франко-канадец в очках, был ненамного старше Гэвина, зато американец Джимми Гиддингс, принадлежавший к числу людей, внешность которых не поддается возрасту, трудился на ниве военной журналистики еще до той поры, когда его молодые коллеги появились на свет.
– Основная трудность, с которой газетчик сталкивается на войне вроде нынешней, – заговорил Гиддингс, когда они вчетвером устроились с выпивкой на террасе «Континента-ля», – заключается в том, что львиную долю своего времени он вынужден посвящать официальным сообщениям. Такова уж воля властей предержащих, чтоб им пусто было. Их не интересует чужое мнение, они не допускают ни малейшего отклонения от текста, который публикуют прочие издания.
– Надеюсь, это не касается репортажей из глубинки, непосредственно с места событий? – осведомился Гэвин.
Джимми покачал головой:
– Если ты думаешь отправиться в Хюэ и прислать оттуда отчет о том, что видел собственными глазами, надеясь, что твоя информация без изменений попадет на страницы газет, которые кормятся из наших рук, тебя ждет огромное разочарование. Только самые крупные киты из «Нью-Йорк тайме», «Вашингтон пост» и «Дейли телеграф» могут рассчитывать, что к их творениям отнесутся как к Священному писанию. Нам же, простым смертным, приходится мириться с тем, что наши репортажи выхолащивают и кромсают редакторы, протирающие штаны в кабинетах.
– Разочарован, а? – ввернул Лестор, подмигивая Гэвину. – На твоем месте я бы не стал огорчаться. Спать по ночам в своей постельке и ходить каждый день на «пятичасовое варьете» куда удобнее, чем бродить по джунглям, рискуя жизнью ради материала, который какая-нибудь конторская крыса урежет до заметки в три строки.
Все рассмеялись. Поль, заметив на пальце Гэвина кольцо, спросил его о жене.
У Гэвина не было ни малейшего желания рассказывать о Габриэль людям, которых он толком не знает и которые попросту не в силах представить, какая у него восхитительная жена. Интересно, как бы они отреагировали, сообщи он о том, что Габриэль наполовину вьетнамка и что ее дядя занимает высокий пост в северовьетнамской армии?
Гэвин вбежал в контору пресс-бюро и торопливо приблизился к столу Дюлле. Сегодня утром он купил на рынке одежду защитного цвета, каску и фляжку.
– Я почти готов отправляться, – сказал он Полю, который поднял на него взгляд, оторвавшись от свежих заметок, которые редактировал. – Я наткнулся на вьетнамца, который привез меня из аэропорта. Ему удалось раздобыть маленький вездеход, так что я уезжаю в Хюэ.
Поль кивнул, как будто раздобыть вездеход было так просто, что об этом не стоило и говорить.
– Вы знаете этого человека? – продолжал Гэвин. – Он вызвался ехать со мной. На него можно положиться?
– Как на водителя – нет. В любом другом городе мира он ни за что не получил бы шоферских прав. Но если вы спрашиваете, надежен ли он, я не колеблясь отвечу утвердительно. Только не пускайте его за руль. И, Гэвин... – Дюлле еле заметно улыбнулся, словно хотел подсластить пилюлю. – Когда станете звонить в редакцию, не забывайте о терпении. Американские военные радиотелефоны подключены к устаревшей французской системе, и, прежде чем вас соединят с Сайгоном, сигнал должен пройти через многочисленные узлы связи по всей стране. Если не повезет, это может занять до двух часов.
– Спасибо, – сухо поблагодарил Гэвин, надеясь, что задержка при передаче информации окажется самым серьезным испытанием в его путешествии.
– Меня зовут Чан Нгок Хуонг, – оживленным тоном сообщил спутник Гэвина, когда они выезжали из Сайгона. – Но у вьетнамцев сначала идет фамилия, иными словами, мое имя – Хуонг.
