Джоконда Белли - В поисках Эдема
Озаренный неоновым светом, кабинет, с его высокими стенами из необожженного кирпича, балками, выступающими с потолка и одним-единственным окошком, был холодным и мрачным. Враждебная атмосфера, присутствие в воздухе темных эмоций и недоверия натолкнула Морриса на мысль о мафиозных сходках в гаражах и заброшенных зданиях магазинов; крестные отцы, выносящие смертные приговоры своим приспешникам.
В конце концов, все расселись. Без предисловий Энграсия поблагодарила их за то, что согласились на встречу по первому прошению. Совсем скоро они поймут, что дело настолько серьезное, что не терпит отлагательств.
— Чего я не понимаю, так всего этого спектакля, — с сарказмом сказал Антонио. — Не стоило выкидывать подобных выкрутасов.
— Я понимаю ваши подозрения, — ответила Энграсия, благодушно улыбаясь. — Но то, что вы называете спектаклем, это как раз часть проблемы. С другой стороны, я сочла важным придать торжественность этому случаю и предупредить население об опасности, которая может омрачить и их жизни. Не моя вина в том, что ваши солдаты разбежались.
Моррис наблюдал за этой сценой, настороженный, недовольный. Благодать, дарованная филиной в качестве облегчения боли и возвращения ясности ума, помимо прочего обострила его паранойю. Он посмотрел на тонкие руки и длинные ногти Антонио Эспада, обратил внимание на манеру поведения, учтивую, но напряженную и дьявольскую, Дамиана Эспада, разглаживающего усы.
— Как этот маскарад, — хитро подметил Антонио, — может быть частью проблемы? Оставим предисловия. Объясни нам толком, в чем, собственно, дело.
Спокойным, размеренным тоном, одновременно пытаясь нащупать под своей тогой тоненький детонатор, изготовленный Моррисом, Энграсия преувеличила масштабы радиоактивного груза, закопанного во дворе колледжа, и поведала о последствиях этого. Моррис вмешался, чтобы подкрепить ее аргументы и описать, с научной точки зрения, смертоносное воздействие на человеческие существа, по той или иной причине подвергшие себя подобному уровню радиации.
— Этот блестящий порошок, то, что вы назвали маскарадом, — цезий сто тридцать семь, — сказала Энграсия. — Мы нечаянно облучились, полагая, что это была фосфоресцентная краска. Мы умрем. Очень скоро, — добавила она. — Я представляю, как вас обрадовала эта новость…
— Наши соболезнования, — вмешался Дамиан с напускной угрюмостью. — Мы не можем радоваться подобным вещам.
— Мы хотели придать своей смерти какую-то пользу, — продолжала бесстрашная Энграсия, — и я пришла, как извещала вас ранее, предложить вам одно соглашение.
Она уступила бы им полностью свой мусорный бизнес в обмен на свободу Мелисандры. Хотя они могли думать, что, как только ее не станет, управление мусорными делами перейдет в руки того, кто предложит лучшую цену, она могла еще решить, что коммунитаристы лучше распорядятся складом. Им стоило признать, что иностранные корпорации примут во внимание ее рекомендации, и согласиться на ее предложение.
— Ваши дни сочтены, — поднялся Антонио Эспада. — И при таком раскладе вы считаете, что вы в состоянии вести какие-то переговоры, — говорил он с очевидной иронией, делая вид, будто обдумывает ее предложение. — Склад в обмен на девчонку. М-м-м-м. Возможно, это неплохая сделка. Как ты думаешь, Дамиан?
— Вы хотите видеть ее, не так ли? Хотите получить доказательства, что она у нас, правильно? — улыбнулся тот.
— Она будет немного грязной. Мы не могли устроить ей соответствующий прием, снабдить ее ванной комнатой. Вы же понимаете… этот форт такой древний.
— Гигиена не являлась основной заботой наших предков, — добавил Антонио.
«Мерзавцы! Ни черта они в делах не понимают», — подумала Энграсия, освобождая механизм, который позволит ей впоследствии привести в действие взрывчатку. Но в это время Мелисандра, возможно, уже на свободе. Должно быть, уже половина десятого. Энграсия вся вспотела между ног.
— Вы правы, — услышала она свой собственный голос. — Мы должны ее увидеть.
Моррис с силой вцепился в ножку стула, чтобы сдержать желание выбежать отсюда бегом. Здесь пахло опасностью. Выражение лиц Эспада было как у животных, почуявших добычу и оценивающих ее положение, чтобы просчитать размах удара лапой. У них был свой собственный план, подумал он.
Они отдали приказ идти за Мелисандрой легким жестом. Многие солдаты подчинились, Антонио Эспада зажег сигару, аромат которой быстро заполнил комнату.
— С трудом верится, не правда ли, Антонио? — проговорил Дамиан сдержанным тоном. — Трудно поверить в то, что перед лицом смерти наша противница задумала оставить нам в наследство свое дело… Эх! Какая романтика, — улыбнулся он. — Спасти девчонку. Она здесь вне опасности. Она наш гость.
— Сейчас, когда ты скоро умрешь, возможно, тебе интересно будет узнать, что ты была для нас очень полезна, — сказал Антонио. — Баркасы, в которых приходит мусор, пригодились нам как нельзя кстати… Один из лучших путей для перевозки филины.
Энграсия выдержала удар, выпрямила спину, собиралась было что-то сказать, но ее мысль перебили торопливые шаги мужчины, который вбежал в комнату и пролепетал, заметно встревоженный, новость об исчезновении пленницы. Враждебность комнаты открыто переросла во всеобщее расчехление оружия, мужчины стали приближаться.
— Чертова сука! — кричал Антонио, вскакивая на ноги и ударяя кулаком по столу. — Ты все это спланировала, так ведь?
Занавески задвигались. За ними прятались вооруженные люди, которые вышли из укрытия и направили на них свои пистолеты.
— У нас тоже были свои планы, — проговорил Дамиан голосом, хриплым от гнева, раздавая приказы своим солдатам, которые толкали Морриса и Энграсию. — Мы знали, что вы придете с этой байкой о радиации, что попытаетесь обмануть нас своей фосфоресцентной краской, чтобы устроить нам засаду. Мы приготовились защищаться, уничтожить вас раз и навсегда. Вы думали, что сможете сделать это первыми? Так вы ошибались!!! Вы будете казнены прямо сейчас. Здесь никто не может позволить себе роскошь безнаказанно строить заговоры против нас!
Толчками, ударами, приставив дула ружей к их ребрам, спинам, не оставляя никакой возможности сопротивляться, их выстроили в глубине комнаты против стены без занавесок. Глазами, сверкающими от ярости, мальчишки смотрели на Морриса и Энграсию, их напряженные, горячие тела подергивались, готовые взлететь на воздух. Моррис посмотрел на них и сделал усилие, чтобы не показывать своего бешенства и передать им свою энергию, не в силах скрыть отчаяния при виде их юных лиц. Возле него Энграсия, невозмутимая, загадочно улыбалась: казалось, что ее забавляло происходящее. Они умрут безгрешными, думала она. Они не возьмут на себя вину атаковать первыми. Эспада их уничтожат. Она бросила последний взгляд на мальчишек. Ей хотелось сказать им, что это будет благородный конец, успокоить их, уверить, что они выполнят свою миссию. Моррис, возбужденный, испытывая ужас где-то в области кишечника, повторял про себя, что он не ошибся. Он предчувствовал это, говорил он себе, словно мысли о том, что сбылись его предсказания, помогали ему забыться. Он услышал, как в комнату внесли оружейные снаряды. Взял за руку Энграсию. Она была холодной, влажной от пота. Выстрелы раздавались будто где-то вдалеке. Моррис почувствовал удар, пули, будто горячие руки, толкнули его вперед, к стене, он заскользил по ней, боли не было, только слабость, через поры кожи ускользала жизнь, тело как мешок быстро рухнуло на пол. Рядом с ним Энграсия устремила на него свои глаза: пылающий, сильный взгляд, будто вновь повторяющий о том, насколько бессмертным может быть конец.
