Джоан Коллинз - Любовь, страсть, ненависть
– Какое, дорогая? – Он улыбнулся, зная, что за соседними столиками говорят только о ней. Ему было очень приятно, когда двое фотографов сделали несколько снимков во время их разговора. Он незаметно позировал, стараясь не смотреть в объектив. Их уже несколько раз снимали вместе для итальянских журналов, а Рамону – для журнала «Оджи» в его маленьком антикварном магазинчике. Очаровательный браслет на ее запястье сделал ему такую рекламу, что пришлось нанять помощника, чтобы справляться с работой.
– Так какое у вас предложение, дорогая? – спросил он еще раз после того, как фотографы собрались и ушли в поисках новой «добычи».
– У меня есть прекрасный сценарий, написанный специально для меня в прошлом году. Это фильм об искусстве, но в нем много возможностей для зрелищных сцен, – взволнованно объяснила она. Лицо Умберто осталось невозмутимым, он продолжал потягивать липкий светлый ликер. – У моего брата Дидье в Лондоне есть несколько друзей, которые могут дать половину необходимой для съемок суммы, нам остается достать вторую и найти режиссера, который будет снимать этот фильм. – Она говорила так громко, что сидящие за соседними столиками американские журналисты с любопытством посматривали на нее. – Ну как, вам это интересно?
– Мне… да, очень интересно, дорогая. – Умберто потушил в пепельнице сигару, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от внезапно охватившего его волнения. Однако ему не хотелось, чтобы Рамона увидела его реакцию и поняла, что он не хотел бы выпустить из рук тот ключик, который она ему сейчас предложила. – Расскажите мне что-нибудь о фильме, что он из себя представляет, о чем он?
– Называется он «Ла Сита Педьюта», то есть «Потерянный город», – с возбуждением рассказывала она, – это прекрасный, просто великолепный сценарий. Скорее всего, в следующем году на фестивалях он соберет все первые премии. Это может быть потрясающий фильм, в нем будет на что посмотреть, к тому же современная тематика.
– И я уверен, что главная роль в нем может принадлежать только вам, – улыбнулся он, быстро прокручивая в голове все варианты.
– Естественно. – Она лукаво улыбнулась и затянулась сигаретой. – Я буду играть бабушку, правда, молодую, дорогой, – она хихикнула, – такую бедную, голодную, вечно во всем нуждающуюся, у которой есть дочь. У нее маленький ребенок без отца. Все они живут в Риме. Это история об их отважной борьбе за свою новую жизнь в Риме после войны.
– Звучит многообещающе, – сказал он, жуя кончик сигары.
– О, еще как многообещающе! Я же не полная идиотка, Умберто, я понимаю, что вокруг полно более молодых привлекательных и подходящих для этой роли актрис. Именно они сейчас играют все роли, девочки типа Грейс Келли, Авы Гарднер, Мерилин Монро. Я больше не принадлежу к числу звезд, приносящих максимальный кассовый успех. Лучше самой первой признаться в этом, но я очень люблю свою работу.
Он тихонько похлопал ее по руке с великолепным маникюром. На пальце у нее было потрясающее кольцо с бриллиантом в сорок карат, он знал, что это подарок ее мужа, таинственного князя Казинова.
– Для меня вы всегда звезда номер один, и если этот фильм хоть наполовину окажется таким, как вы его описали, то я должен сказать, что мне очень, очень хотелось бы принять в нем участие.
Рамона улыбнулась ему очаровательной открытой улыбкой.
– Прекрасно, Умберто, прекрасно. В отеле у меня есть копия сценария. Я дам вам экземпляр, чтобы вы могли прочесть его сегодня вечером.
– Минутку, – перебил он, – сколько вам надо собрать на вторую часть фильма?
– О, мелочь, дорогой, пустяки, – разливалась Рамона. – Я-то буду работать фактически бесплатно, рассчитывая, естественно, только на процент от прибыли. Мы возьмем неизвестных девочек на роли дочери и других героинь. Этот новый молодой режиссер, снимающий «Одно воскресенье в Риме», очень талантлив. Уверена, что его мы купим за бесценок. Творческая смета, таким образом, минимальная. Я думаю, что это будет где-то около четырехсот тысяч долларов…
– Простите мое невежество, Принцесса, но что значит «творческая смета»?
Рамона весело рассмеялась и сказала:
– Это жалованье для звезд и режиссера, Умберто. Я предполагаю, что в общем объем финансовых затрат не превысит одного миллиона долларов. – Она смотрела на него, моргая длинными черными ресницами. – Миллион долларов не такая уж большая сумма, которую надо заплатить за то, чтобы начать заниматься кинобизнесом, ты согласен, дорогой Умберто?
– Да, особенно если это означает работать вместе с вами, ваше Очаровательное Величество, – ответил Умберто, почувствовав выброс адреналина в кровь, сердце бешено колотилось в груди. Кино! Наконец-то. Умберто Скрофо, продюсер фильма, уже не безвестный владелец антикварного магазина, а личность, с которой снова будут считаться! Настоящий делец. Сила. Значительная фигура.
– А как насчет рекламы и распространения фильма, подготовительного периода, ну и всего прочего? – спросил он. – Я ведь совсем ничего не знаю об этом, вы же понимаете.
– О, Дидье позаботится обо всем, я уверена. В семье за это отвечает он. Он сделает все, чтобы помочь мне, и я уверена, поможет и вам. – Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой и подняла свой бокал. Ее лицо казалось сейчас необычайно молодым и радостным, освещенное фонарями Виа Венето. – За «Ла Сита Педьюта», – сказала она. – И за долгое, удачное и выгодное сотрудничество с вами, Умберто!
Умберто Скрофо чокнулся с ней с видом победителя.
Глава 9
Сен-Тропез
Несмотря на то, что Доминик надо было переделать кучу дел перед отлетом в Америку, она никак не могла сосредоточиться, ее мысли постоянно были заняты Гастроном Жирандо. После того как она рассказала отцу и матери, Женевьеве, всем своим родственникам и друзьям волнующую новость, после того как все узнали, что она собирается ехать в Голливуд сниматься в кино, Доминик почувствовала, что она должна и ему рассказать об этом.
Теплым влажным вечером она примчалась на своем велосипеде на площадь де Ласи и, увидев маленький фургончик с веселой надписью «Мороженое Гастона», ужасно обрадовалась.
Приоткрыв крышку люка в фургончике, Гастон достал мороженое и обслужил двух долговязых подростков. Да, это был Гастон Жирандо, сегодня он был еще красивее, чем раньше. Глядя на него, Доминик чувствовала приятное волнение.
– Привет, Гастон… – Она простодушно улыбнулась и протянула ему пять франков. – Мне двойное малиновое, пожалуйста.
– Доминик, вот это сюрприз! – Ослепительная улыбка и загорелое лицо делали его еще более похожим на Джеймса Дина, идола всех молодых французов. – Сто лет тебя не видел, думал, ты уже укатила в Голливуд и развлекаешься там на всю катушку. – Он подмигнул ей и отодвинул деньги назад. – Это бесплатно.
