Дабл Ю: служебный роман (СИ) - Жилло Анна

Юра

— Нинка сегодня после работы собиралась заехать… Черт! Черт!!!

— Что там у тебя? — от Юлькиного крика я чуть не выронил трубку.

— Яичница сгорела. Поставила, зашла к Тёмке, потом ты позвонил…

— Это что было, обед? — я посмотрел на часы: начало второго.

— Да какой там обед, завтрак.

— С ума сошла? — рассердился я. — Юль, ну нельзя так.

— Юр, ну а что я могу сделать? — хныкнула она. — Я кормильно-доильный аппарат. Покормила, поносила, сцедила — уже надо снова кормить. Хорошо хоть в туалет успеваю.

— Чем ты его кормишь-то, если сама не жрешь ничего?

— Не зна-а-аю! Не знаю, откуда оно берется, но еще на двоих точно хватило бы.

— Давай закажу что-нибудь готовое.

— Не надо. Курьер обязательно притащится, когда я кормить буду.

— Юля!!!

— Юра, а давай ты не будешь на меня орать?

— Да кто орет-то? Юль, пожалуйста, поешь что-нибудь.

— Хорошо. Сейчас пожарю другую, — с тяжелым вздохом пообещала она. — В общем, Нинка приедет.

— Да я понял. Попробую тогда Макса куда-нибудь вытащить, а то он после той их поездки за город совсем смурной стал.

— Попробуй, — в трубке что-то заскрежетало и зашуршало. Наверно, полезла в холодильник. — Слушай, Юр, а до свадьбы-то две недели осталось. Мы как, пойдем?

Мне не особо хотелось, но и отказаться было неловко, тем более, Макс пригласил меня свидетелем. Значит, придется идти. Если, конечно, он еще не передумает в последний момент.

— Мне деваться некуда, а ты-то как пойдешь?

— Ну если на регистрацию. Надо только молока набрать побольше. Попрошу Свету. Если сама не сможет, то няньку подгонит.

— Кстати, ты сказала «мы пойдем». Это в каком смысле? Выйдем из тени?

Юля озадаченно замолчала.

— Так, ладно. У тебя сейчас снова что-нибудь сгорит, пока думать будешь. Потом поговорим. Давай, целую.

— Счастливо. Позвоню.

Она отключилась, а я откинулся на спинку стула, глядя в потолок.

А кто сказал, что будет легко?

За две недели мы не продвинулись ни на миллиметр. Я приезжал почти каждый вечер после работы и по выходным, помогал чем мог. Пару раз даже выходил с Тёмой на прогулку один, чтобы Юля хоть час поспала. Кое-как выкраивали минутки поболтать. И для щенячьих, вполне невинных нежностей тоже. Но… все это было на поверхности.

Когда я сказал, что люблю ее, и тут же заорал Тёмка, мне показалось, будто Юля убежала едва ли не с облегчением. В общем, она мне так и не ответила, и к этой теме мы больше не возвращались. Это царапало, но торопить я не хотел.

Я не сказала «да», милорд. — Вы не сказали «нет».

Как-то так. И я понимал почему.

Потому что внутри, в глубине, по-прежнему потрескивало от напряжения. Только оно было совсем другим, не таким, как раньше.

Треугольник. Не любовный, но от этого не менее сложный. Может, даже более.

Через неделю после выписки из роддома Юля сказала, глядя в сторону:

— Юр, если поймешь, что не сможешь, не заставляй себя. Пожалуйста. Никому от этого лучше не будет.

— Дай мне время, — попросил я.

Не понадобилось ничего объяснять. Мы оба знали, о чем речь.

Пока я и правда заставлял себя и терпел. Старался этого не показывать, но она чувствовала.

Дети никогда не вызывали у меня безусловного умиления. Да ладно, вообще никакого не вызывали. Чаще наоборот — раздражение. Тёмка не раздражал, даже когда орал как резаный. Но это, похоже, был мой максимум, обусловленный чувствами к Юле. Больше ничего. Ну да, младенец, крохотный, беспомощный, требующий заботы. Я делал, все, что надо, все, что она просила, — но внутри каждый раз перешагивал через себя. Брал его на руки — и это было как… не знаю, как будто держал гранату с сорванной и прижатой чекой.

Тряхнув головой, я дотянулся до телефона и набрал Макса.

— Ок, давай зайдем куда-нибудь, — вяло отозвался он. — Мы предвариловку уже почти всю сделали, самый главный капец после праздников начнется.

Далеко не пошли, упали рядышком — в «JFC», где на неделе обычно бывало малолюдно. Сегодня там был вечер блюза — очень в тему попало обоим. Обхватив голову руками, Макс смотрел в тарелку с нарезкой и говорил монотонно, на одной ноте:

— Знаешь, мне, кажется, уже все равно. Нинке я не нужен, она сама сказала, так какая разница?

— Не знаю, Макс, — я вытащил с тарелки кусок бастурмы. — Жениться абы на ком, потому что не можешь на той, на ком хочешь? Ну такое себе.

— Почему абы на ком? Я ж не первую попавшуюся с улицы в загс потащу. Мы третий год вместе. Второй год живем под одной крышей. И ты правда думаешь, что это как два пальца об асфальт — порвать с женщиной перед самой свадьбой?

— Ну, тебе виднее. Хотя я бы на твоем месте…

— Ты не на моем месте, Юра, — оборвал меня Макс, и я прикусил язык, понимая, что он прав. — Ты на своем. И как оно тебе — твое?

— Мое? — я почувствовал, что загорелись уши. Ловко он окунул меня мордой в лужу, смывая пафос мудрого советчика, который лучше-всех-знает-как-надо. — Да, наверно, все мы были бы хороши на чужом месте, но греем жопы на своем. Если бы три месяца назад мне сказали, что я буду забирать Юльку из роддома, я бы даже смеяться не стал. Может, и в торец отоварил бы за стеб.

— Ты — что? — у Макса отвисла челюсть. — Ты серьезно?

— Да уж куда серьезнее. Формально мы вместе, но… все настолько неопределенно, что… — не закончив фразу, я махнул рукой.

— Офигеть! — он очумело покачал головой. — Ты просто монстр, Липкий! Все-таки добился своего.

Что я мог сказать? Мне и для себя-то толком было не сформулировать все, о чем думал, а уж для кого-то еще и подавно. Поэтому перевел на другое:

— На корпоратив-то пойдешь?

По какой-то странной причине его организацию повесили на Нину, хотя обычно этим занимался все тот же вездесущий маркетинг. Я не собирался, но Юля уговорила: мол, сходи, потом мне расскажешь. За этим так забавно сквозило: «видишь, я даже не ревную, хотя ты будешь там со всякими бабами танцевать и всякое такое», что пришлось согласиться.

— Нет! — отрезал Макс, снова помрачнев. — Нечего мне там делать.

— Ну как знаешь, — хмыкнул я, почти не сомневаясь, что он все-таки придет.

По давно сложившейся традиции за столами на корпоративах рассаживались по отделам, а мелкие огрызки вроде нас и административки кучковались по остаточному принципу. Вот и сейчас мы с Пашкой сели с Максом, Ниной и Кристиной. Для комплекта позвали Радистку Кэт, потому что Наталья из-за чего-то обиделась и демонстративно ушла к своим. Пашка, в свою очередь, тоже на нее обиделся и сидел надутый. Впрочем, все это меркло по сравнению с главной темой.

Достаточно было одного взгляда на сладкую парочку — административного директора и его зама, — чтобы понять: критическая масса достигнута, взрыв неминуем, последствия непредсказуемы. Друг на друга они не смотрели, но это было и не обязательно. Все равно все внимательно наблюдали за ними, как когда-то за нами с Юлей.

Я работал клоуном: шутил, рассказывал анекдоты, говорил тосты, но, похоже, развлекал сам себя. Весело было только Кристине, да и то совсем по другой причине. Ей так редко удавалось куда-то выбраться из дома, что она радовалась уже самому этому факту. Катя изо всех сил старалась не коситься на Сафонова, который традиционно приходил на корпоративы с женой, Пашка пыхтел, как гриб-дождевик, ну а с Максом и Ниной и так все было ясно.

Нинка явно себя утруждать не стала, заказала первую попавшуюся в интернете еду и бухло, а еще каких-то поющих уродцев и аниматора для детсадовцев. Когда они свернулись и отчалили, с музыкой через колонки стало веселее. Да и градус уже сказывался: народ ушел в отрыв.

Я вспомнил молодость и вовсю ухаживал за дамами, но теперь во всем этом не было ни капли прагмы. Когда любишь одну, остальные воспринимаются как фоновая картинка, не более того. Просто решил хоть на пару часов отложить свои проблемы в сторону, они все равно никуда не денутся. А вокруг кипели драмы. Пашка с Наташкой дулись друг на друга, Нинка истерично отплясывала, Макс мрачно сидел за столом, разглядывая вино в бокале.