Последняя буква Севера - Винчестер Лина
Улыбнувшись, я забираю швабру и, сжав челюсть, замахиваюсь ей, ударяя Кирби по плечу. Вскрикнув, он заваливается на бок то ли от боли, то ли от неожиданности.
– Сдурела?!
Подскочив, я оборачиваюсь и вижу настоящий страх в глазах Пайпер. Правильно, она должна меня бояться.
Уронив стакан, Пайпер пятится, а я откидываю швабру и, закатывая рукава толстовки, иду за ней.
– Успокойся, Микки, это же просто шутка! Розыгрыш!
– Я сейчас тоже немного пошучу. Назовем это щекоткой.
Бросившись вперед, я валю вопящую Пайпер на землю. Кожа головы горит, когда она вцепляется в мои волосы, и я делаю то же самое. Мы катаемся по траве, рычим, царапаемся, кто-то пытается нас разнять, а сквозь шум в ушах слышатся радостные возгласы. Им нравится происходящее. Мерзость.
Впившись ногтями в ладони Пайпер, я заставляю ее вскрикнуть и ослабить хватку. Воспользовавшись моментом, я освобождаю свои волосы от цепких пальцев. Перевернув ее на спину, я сажусь сверху и, скрестив руки Пайпер у нее на груди, обхватываю ногами ее бедра, обездвиживая.
Хочется плюнуть ей в лицо. Хочется ударить, разбив нос. Меня отрезвляет детский плач малышей Рут, на которых она кричит, загоняя в трейлер. Жажда кровопролития потихоньку отступает, но желание отомстить разгорается лишь сильнее, душит и отравляет.
– Держись от меня подальше. Ты меня поняла? – шиплю я. Еще сильнее впившись пальцами в руки Пайпер, я склоняюсь ближе. – Я знаю, что все из-за Джейка, и если ты дальше будешь продолжать в том же духе, видит бог, я с ним пересплю, и это будет лучший секс в его жизни.
Черт знает, почему я выдала именно эту угрозу. Клянусь, если бы здесь был Джейк Элфорд, то он бы умер от смеха, но его здесь нет, несмотря на обещание защищать меня от нападок и не давать в обиду. Сейчас я злюсь на всех вокруг, включая Элфорда.
Пайпер рвано дышит, а после словно съезжает с катушек. Она яростно визжит и брыкается, пытаясь вырваться, попутно выкрикивая: «Шлюха! Убью!»
Раздается оглушающий звук. Это выстрел. И мне не показалось.
Вздрогнув, я оборачиваюсь и вижу маму. Она держит в руке поднятый к небу пистолет. Ох, милостивый боже, моя мама действительно стоит там с пистолетом, и она только что сделала предупредительный выстрел в воздух.
Становится слишком тихо, а может, меня просто оглушил громкий звук, не знаю.
– Вон отсюда, – тихо произносит она, а когда никто не шевелится, надрывно выкрикивает: – Вон!
Вечеринка мгновенно сворачивается, ребята несутся к своим машинам. Увидев, как Рут выходит из трейлера с бейсбольной битой и направляется ко мне, я слезаю с Пайпер и позволяю ей убежать, пока Рут не проломила ей череп. Потому что она действительно способна на это.
Пайпер, спотыкаясь, бежит без оглядки.
– Еще встретимся, стерва! – кричит Рут, закинув биту на плечо. – Лучше ходи и оглядывайся! И больше не суйся в наш район!
Машины разъезжаются, и через пару минут становится тихо. Бэйли застыла посреди усеянного стаканчиками двора, в ее ногах валяется раскрытая сумка, а в руке она держит что-то похожее на перцовый баллончик.
– Давно у тебя есть разрешение на оружие? – спрашиваю я маму.
– Да, просто не хотела говорить. Я сейчас.
Она заходит в трейлер, чтобы спрятать пистолет, а я иду к праздничному столу и, подняв один из перевернутых стульев, сажусь. Налив содовую в стакан, я выпиваю его залпом и тянусь за шоколадным маффином.
– Прости меня, Микки, – говорит Бэйли дрожащим голосом. – Клянусь, я не знала, что все так выйдет.
– Ты не виновата.
Меня все еще трясет от адреналина и злости. Шмыгнув носом, я бросаю маффин обратно на тарелку, приподнимаюсь и достаю из заднего кармана джинсов телефон. Набираю Оливера, но он недоступен, что неудивительно, ведь родители отобрали у него все, включая доступ к интернету.
Мама выходит из трейлера и, сжав кулаки, направляется ко мне быстрым шагом. Ее волосы взъерошены, лицо покраснело от злости, а глаза блестят от слез. Каждая мышца в моем теле леденеет, а когда мама садится на корточки рядом со мной и крепко обнимает меня, я нахожусь в шаге от того, чтобы разреветься.
– Прости. – Ее голос тонет во всхлипе, а плечи беззвучно трясутся.
– Мам, эй, перестань. – Злость тут же испаряется. Я сползаю со стула и, встав на колени, крепко обнимаю ее. – Не плачь, пожалуйста. Тебе не за что просить прощения, слышишь?
– Она пришла сюда на днях, сказала, что твоя подруга. Сказала, что хочет устроить замечательный праздник, а все эти мелочи с Барби якобы ваша общая шутка. – Отстранившись, она внимательно разглядывает меня на наличие синяков и царапин, а затем целует в лоб и поглаживает по голове. – Боже! Я ведь ничего не знаю о твоих подругах, вот и поверила.
– Я не хотела тебя расстраивать, – признаюсь я и, обмякнув, сажусь на траву. – Мне бывает нелегко в школе, но терпимо. Прости, что врала тебе.
Тяжело сглотнув, мама без остановки кивает.
– Мы поменяем школу.
– Что? Мам, нет!
– То, что я сейчас видела – бесчеловечно. Так не должно быть.
– Меня там не избивают, я даже не обращаю внимание на эти подколы. Я не хочу менять школу в выпускном классе. И у меня есть друзья. Да, сегодня я вышла из себя, потому что Пайпер заявилась сюда и вмешала тебя. Такое я терпеть не стану. – Обхватив мамины дрожащие ладони, я с уверенностью заглядываю в ее глаза. – У меня все в порядке, если меня кто и сломает, то уж точно не Пайпер. Я не боюсь ее, мам. После сегодняшнего уж тем более.
Какое-то время она молчит, а я протягиваю руки, чтобы утереть слезы с ее щек.
– Подумай над этим, хорошо? Одно твое слово, и мы тут же заберем документы.
Кивнув, я снова обнимаю ее, а затем издаю смешок.
– Господи, не могу поверить, ты правда вышла с пистолетом и выстрелила.
Она усмехается сквозь всхлип. Я поднимаю голову и вижу заплаканные лица Бэйли и Рут. Черт возьми, мой восемнадцатый день рождения – полное дерьмо. Но во всем этом есть хотя бы один плюс – мы обзавелись годовым запасом тряпок для уборки.
Глава 26 Кладбище
На следующее утро я надеюсь, что произошедшее оказалось кошмарным сном. Выглянув в окно и увидев разбросанные стаканчики, стол и воздушный замок, я издаю недовольный стон.
Бэйли вчера предложила нам с мамой пойти в кино. К вечеру мы пошли в парк аттракционов, где к нам присоединилась Рут. Мама осмелилась сесть только на карусель, после которой она наконец-то начала улыбаться. Мы вернулись домой такие уставшие, что не осталось сил на уборку, поэтому отложили все на утро.
Иду в ванную и в отражении зеркала смотрю на две неглубокие царапины, тянущиеся вдоль левой щеки. Даже не знаю, это ногти Пайпер или я поцарапалась обо что-то, пока мы катались в драке по земле. Умывшись, собираю волосы в хвост и, надев спортивные штаны и свитшот, иду на кухню, чтобы взять рулон мусорных пакетов.
Воздух на улице холодный и влажный. Поежившись, я принимаюсь собирать стаканчики в пакет и жалею о том, что мы не занялись уборкой вчера, потому что тело болит после потасовки с Пайпер – кажется, мы катались не только по траве, но и по камням.
Неспешно собирая мусор, раздумываю над всем, что произошло вчера, включая предложение о смене школы. Такой вариант можно было бы рассмотреть, если бы я не была так сильно зла на Пайпер. Я ни за что не доставлю ей такого удовольствия. Но, с другой стороны, – меньше драмы в жизни, больше времени на учебу.
Интересно, что бы сказала на это бабушка? Она была жесткой, прямолинейной и непробиваемой, ее сила духа была тверже стали. Скорее всего, бабушка бы посоветовала мне отрубить Пайпер голову.
Внезапно приходит желание съездить на кладбище. В последний раз я была у бабушки в конце лета, рассказывала ей, что хочу признаться Оливеру в любви. Могила бабушки – единственное место, где я позволяю себе выговориться и вдоволь поплакать. А еще люди, которые приходят навестить родных на кладбище – другие. Там меняются правила. Если ты говоришь с камнем за пределами кладбища – тебя назовут сумасшедшим, но, если говоришь вслух с могильной плитой – на тебя смотрят с пониманием. Никто не бросается словами сочувствия, ведь те, кто понес потерю, знают, как бесполезны эти слова. Они не утешают, а иногда давят в самую болевую точку.
