До нас (ЛП) - Энн Джуэл Э.

Я киваю, но не могу на него смотреть.

Он обнимает меня, но я не могу обнять его в ответ. Боюсь, в противном случае, никогда не отпущу.

Он целует меня, но я не могу поцеловать его в ответ. Я не возьму то, что больше не кажется мне моим.

— Эм… — Он держит мое лицо в ладонях и так близко, что наши носы соприкасаются.

В его голосе чувствуется легкая агония, и я вдыхаю ее, подпитывая свое сердце, запечатлевая в своей душе, где хранятся все крошечные моменты жизни, когда мы по-настоящему чувствовали себя любимыми.

— Прикоснись ко мне. — Он хватает мои руки и подносит их к своему лицу.

— Я не могу, — говорю я сквозь сдавленные рыдания.

— Поцелуй меня. — Он снова прижимается своими губами к моим. Отчаянно и требовательно. Они — все, что мне нужно. И все же… если я сдамся, то никогда не уйду.

— Я не могу. — Я отстраняюсь.

Его плечи сникают. Мне ненавистно, что моя потребность в самосохранении кажется ему отвержением, но самое жестокое, что мы можем дать друг другу, — это ложная надежда. Этот мираж, не что иное, как медленная смерть.

— Я дам тебе знать, когда приземлюсь.

И вновь вцепившись в свой багаж, я, не оглядываясь, иду ко входу в аэропорт.

ГЛАВА 35

— О… ты привезла с собой кота. — Лия морщит нос, встречая меня у задней дверцы своей машины, чтобы погрузить туда мой чемодан… и Гарри Паутера.

— Надеюсь, ты не против. На этот раз я не могла его оставить.

— Ну, об этом мы не скажем моему домовладельцу. — Она подмигивает, захлопывая дверцу хэтчбека. — Но почему ты не могла его оставить?

Мы садимся в машину и пристегиваем ремни безопасности.

— Потому что не знаю, вернусь ли.

Посмотрев на меня широко раскрытыми глазами, она складывает губы буквой «О».

Я хмурюсь.

— Все разладилось.

— Жаль слышать. Когда будешь готова узнать от меня плохие новости? — Она отъезжает от обочины и вливается в плотный поток дорожного движения.

— Можешь выкладывать все прямо сейчас.

— Мама эмоционально нестабильна. Не знаю, как быстро она преодолеет фазу тяжелой утраты, но я не хочу находиться слишком далеко, если ей понадоблюсь. Так что, пока остаюсь в США… ну, за исключением Гавайев и Аляски.

— Это понятно.

— Итак… ты уедешь на День Благодарения?

Я качаю головой.

— Мне не к кому ехать. Семья Зака меня определенно не примет. А про ситуацию с моей мамой ты знаешь. Ничего страшного. Мне и одной хорошо.

— Ты проведешь праздники со мной и моей семьей. Они умирают от желания познакомиться с тобой.

— Лия, я не хочу навязываться. Я и так очень благодарна тебе за диван. Этого достаточно.

— Не говори так, пока не ощутишь мой диван под собой. Его покупали не для комфорта, а для красоты. Если пообещаешь вести себя хорошо, я пущу тебя спать в свою постель.

Я выдавливаю ухмылку.

— Посмотрим, что я смогу с этим сделать.

— Значит… у тебя с Заком что-то не ладится? Или вам удался чистый разрыв?

— Мы официально женаты. Не уверена, что существует такое понятие, как чистый разрыв. Одно тянет за собой другое, следы всегда остаются — маленькие крохи повсюду. Я не оставила Зака в прошлом. Я забрала с собой маленькие частички его, хоть и не по своей воле.

— Ох, детка, ты разбиваешь мне сердце.

Я киваю.

— И себе тоже, — шепчу я, вытаскивая телефон и отправляя ему обещанное сообщение.

Эм: Приземлилась благополучно.

Я провожу время, усердно работая в социальных сетях, постепенно наращивая число активных подписчиков. Люди просто хотят общаться. Хотят быть услышанными. Хотят быть признанными, чтобы их существование и мнение имели значение. Я приближаюсь к сотне тысяч подписчиков, а значит, пойду дальше и монетизирую свою страницу. Если мне удастся заработать достаточно денег самостоятельно, то я смогу получить хорошую медицинскую страховку. Тогда мне больше не придется быть женой Зака. Это одновременно и освобождает, и разрушает душу.

Прямо перед Днем Благодарения мы с Лией садимся на поезд до Бостона, чтобы устроить будуарную фотосессию для компании богатых женщин, которым недавно исполнилось сорок. Одна из женщин подписана на Лию с тех пор, как та завела свою страницу в Instagram.

— Что читаешь?

Лия заглядывает мне через плечо, пока мы ждем прибытия клиенток. Мы арендовали студию на втором этаже старого дома из коричневого камня с эффектным естественным освещением, разнообразными фактурными стенами, старой ванной и кованой кроватью с белыми простынями и пуховыми подушками.

На старинных деревянных полах стоят два разных бархатных дивана.

— Советы для лучшей будуарной съемки? — читает она название статьи на моем телефоне.

Я пожимаю плечами.

— Раньше я такого не делала. Не хочу напортачить.

Она смеется.

— Просто будь собой. Чтобы наладить с ними связь, будем спрашивать об их сильных сторонах и недостатках, а также поделимся своими. Самое главное — разговор. Молчание вызывает только неловкость. Осыпай их похвалами. Это не профессиональные модели. Им понадобится поддержка. Для создания большего пространства используй зеркало. Для отражений — окна, только убедись, что на фото нет твоего отражения. Подталкивай их к воспоминаниям об особых людях или особых моментах в их жизни, чтобы у тебя не получилось кучи снимков с бессмысленными выражениями лиц.

Я киваю.

— Хорошо.

— И если после их ухода у нас останется время, я сфотографирую тебя.

Мой взгляд устремляется к ней.

— Что? Зачем? Типа, портретные фото?

Лия усмехается.

— Конечно. Твое лицо тоже попадет в кадр. — Она подмигивает.

— Мне не нужны будуарные фотографии. — Я качаю головой.

— Зато они нужны мне для моей страницы и сайта. Такие фотосессии я провожу нечасто, и лишь немногие клиенты подписывают со мной разрешение на размещение их фотографий.

— Почему ты думаешь, что я его подпишу?

Она закатывает глаза, прежде чем включить фотоаппарат и проверить настройки.

— Ты его уже подписала, когда я наняла тебя на работу.

— Это…

— Умно?

Я усмехаюсь.

— Нет. Это… я не знаю. Но подумаю об этом.

В течение следующих трех часов меня притягивают фотографии в таком стиле. Они интимные и откровенные, но не только в физическом смысле. Они интимные еще и эмоционально. Для меня честь быть приглашенной разделить такую уязвимость. Лия говорит, что то же относится и к съемкам родов.

— Теперь ты, — объявляет она, глядя на часы после того, как женщины уходят.

— У нас всего двадцать минут. Нам понадобится столько же времени на сборы.

— На сборы мне нужно всего десять минут и пять минут на несколько снимков.

— Мне нечего надеть. Может, в другой раз. — Я укладываю свою камеру в сумку.

— Одежды и не нужно. Обещаю, это будут самые аппетитные фото, которые ты когда-либо видела. Гарантирую, тебе захочется разместить их на своей странице.

Я продолжаю качать головой.

— Делай, как говорят, или ты уволена.

Я хихикаю.

— Перестань.

Лия тут же приходит в отчаяние.

— Ну, давай! Просто сделай это.

— Ладно! Но пеняй на себя… если выставишь меня какой-нибудь шлюхой с дрянного сайта…

— Будто ты меня не знаешь. Я обижена.

Я не клюю на ее притворную обиду, но раздеваюсь. После того, как мы почти год жили в одной комнате, а теперь и в ее квартире-студии, мы видели друг друга обнаженными несчетное количество раз. В данном случае скромность излишня.

— Немного музыки для настроения. — Она подмигивает мне, когда я встаю перед ней, совершенно голая, с руками на бедрах.