Доверься мне (ЛП) - Сквайерс Мэган

— Легко мириться с чем — то, когда ты любишь человека, Джулс. — Как мило. Ещё одна причина, по которой Йен всегда был и будет моим верным другом. — Веди себя хорошо. Мы вернёмся позже.

— Обещаю, повеселитесь!

Я проводила их через всю квартиру и выпроводила за дверь, как курица — наседка, выгоняющая цыплят с насеста. Заперла замок и повернулась лицом к пустой комнате.

Стояла тишина.

Я установила телефон на док — станцию и включила Джастина, чтобы он составил мне компанию.

По — прежнему никаких сообщений. Проклятье.

Я подождала ещё час, прежде чем потеряла надежду и скорректировала планы на вечер. Не то чтобы что — то пошло не так, но иногда, когда не оправдываются самые смелые ожидания, жизнь кажется сплошным разочарованием. Моими самыми отчаянными мечтами были: появление Лео у моей двери в костюме пожарного, все шесть сезонов «Сплетницы» и щенок породы «золотистый ретривер», потому что я всегда хотела такого в детстве.

Ну, может, не во всей экипировке, а только в штанах и подтяжках. Если подумать, кому нужны штаны?

Резкий стук в дверь прервал сон, который стремительно превращался в бесстыдную мелодраму. «Cплетница» и рядом не стояла. Я бы хотела посмотреть за развитием событий этой мелодрамы.

Без всяких раздумий я бросилась к двери и открыла её так быстро, что ручка ударилась о стену, и даже окна задрожали. Но они старые, поэтому такое часто случалось.

— Чёрт, — выдохнула я. — Никакого щенка.

Лео склонил голову набок.

— Не уверен, о чём ты, но вот что я принёс. — Он протянул руку, пихая стаканчик с розовой жижей, которая выглядела как растаявшая неопознанная масса. — Из того, что можно найти в городе, это больше всего похоже на джелато. — Он прошёлся по мне взглядом. — Твои волосы, кстати, смотрятся прекрасно.

— Это заявление. — Я провела пальцами по голове. Пропустив через них каждую прядь, я резко остановила руку, как будто ощутила фантомные волосы, которые раньше там были. Это то, к чему придется привыкнуть. Но я предположила, что это касалось любых изменений в жизни.

— И о чём именно ты пытаешься заявить? — Лео обошёл меня и сам пригласил себя в дом. Я бы с удовольствием пригласила его ещё кое — куда, если не выглядела бы при этом совершенно озабоченной и, возможно, отчаявшейся. Вместо этого я указала на диван. Мы оба присели, он поставил джелато на кофейный столик и посмотрел на меня выжидающе.

Я полагала, что он заговорит, Лео, в свою очередь, рассчитывал, что это сделаю я. Так мы оказались в тишине, это как когда вы останавливаетесь на перекрёстке у знака «стоп» одновременно с другой машиной, вы машете им, чтобы они проезжали, но они машут в ответ. И это превращается в неловкую ситуацию, когда каждый из вас трогается с места и снова тормозит, пока один из вас не решает дать по газам в надежде избежать аварии.

Я нажала ногой на газ.

— Так, я полагаю, он вернулся. — Когда я произнесла это, с его губ сорвался вздох. В его морщинках, появившихся от усталости, залегло отчаяние. Как будто мои слова стали тому причиной. — И я в этой битве с тобой, Лео. Так что, если ты потеряешь волосы, я тоже их потеряю.

Не ожидала, что он рассмеётся. Если честно, это заставило меня понервничать. И я совершила этот странный поступок, когда ты присоединяешься к смеху, пытаясь его подделать, потому что это не так неловко, как просто сидеть там, не понимая происходящего. Даже если ты действительно не догадываешься.

— Я не лишусь волос, Джули. — Лео придвинулся ближе. Наши колени соприкоснулись. Он осторожно поднял руку, чтобы запустить пальцы в мои теперь гораздо более короткие волосы. — В этот раз обошлось без химии. Они включили меня в какое — то клиническое испытание, которое, по их исследованиям, имеет некоторый успех.

— Я снова королева поспешных выводов, да?

Он прищурил глаза.

— Какие ещё поспешные выводы ты сделала?

— О, ну ты знаешь, — небрежно начала, пожав при этом плечами. Я нервничала из — за того, что снова находилась в непосредственной близости к нему. — Я решила, что ты ненавидишь меня и отправил на другой конец света, только чтобы избавиться. Вот такой вывод. Или что ты нанял на моё место сексуальную стажёрку, и она заказывает тебе кофе. — Неуверенность шла мне не так сильно, как новая причёска, я возлагала надежду, что Лео чувствует ту же неприязнь, что и я, говоря это.

— Я встретил эту девушку…

— Не так я представляла этот разговор.

— Просто дай мне закончить. — Лео прижал указательный палец к моему рту. Я облизнула его. — Ты только что облизнула мой палец? — Он отодвинулся и поднёс руку к лицу, как бы желая убедиться, что я правда сделала это. На подушечке его пальца остался блестящий след от моего языка.

— Да. — Я чудачка.

— Почему ты сделала это?

Мой пульс участился. И звенел в ушах.

— Не знаю. Но я не хотела привести тебя в замешательство. Отдай должное хотя бы этому.

Возможно, с целью избежать дальнейшего нежелательного облизывания Лео усмехнулся и сложил руки на коленях. Там они должны были быть в безопасности. Относительной.

— Сейчас один из эпизодов, когда из — за меня ты делаешь странные вещи?

— Честно, Лео? Не знаю. Я не уверена, что делать со всем этим. Ты ушёл. Вернулся. Не сообщил мне, а затем появился на моём занятии, и я узнала, что у тебя опять рак. Я не знаю, что делать со всем этим. Но знаю, как поступить дальше. Знаю, что хочу быть с тобой, бороться с тобой, но понятия не имею, как пройти через это.

— Понимаю. — Решив, что прикасаться ко мне снова безопасно, Лео дотянулся до моих рук. — Как я уже говорил ранее, я встретил эту девушку в больнице. — Мои ладони начали потеть в его. Он не заметил, а если и так, ему было всё равно. — У неё была четвёртая стадия. Как и у меня. Но дело вот в чём. У неё не было никаких симптомов. Врачи не нашли ни одного намёка на то, что у нее меланома. Но она была там, росла внутри неё, один за другим поражая её органы. Прежде чем она осознала это, её организм оказался полностью охвачен раком, тот пронизывал каждый сантиметр её тела. В прошлый вторник ей сказали, что осталось жить ей меньше трёх недель.

— Это ужасно. — Правда. Я не могла вообразить, насколько. И не хотела. Ваш мозг запрограммирован защищать вас от таких вещей, но за душой остаётся право на сопереживание. — Мне так жаль.

И он снова рассмеялся, и я поняла, о чём он подумал: «Ты говоришь так, словно имеешь к этому какое — то отношение».

— Ужасно. Но знаешь, что хуже всего?

— Чем то, что тебе осталось жить лишь три недели? — Ничего. Я сомневалась, что могла узнать что — то хуже, чем то, что известно количество оставшихся мне дней. Что моё время на исходе.

— Знаешь, что? Быть живым, но вести себя так, будто ты уже мёртв.

Ужас. Думаю, это горькая правда. Я не размышляла об этом в таком ключе. Вся эта ерунда о наполовину пустых бокалах. Я предпочитала, чтобы мой был наполовину полон, желательно красным вином.

— Это то, как ты проводил дни? — спросила я. Честно говоря, не складывалось такого впечатления, что Лео полностью разочаровался в жизни. Время, проведённое нами вместе, было наполнено энергией, которая билась в собственном ритме. Если до этого он жил лишь в полсилы, я не могла дождаться, чтобы увидеть, как он выглядит, когда ни в чём себе не отказывает. Мне не терпелось начать с ним этот путь, полный целительной силы.

— Перед смертью мама оставила мне письмо, в котором наказала, чтобы я не позволил никому себя сломить.

Я кивнула.

— Да.

— Поэтому, может, я позволил не кому — то, но чему — то сломить меня. — Лео наклонился ближе. Его дыхание коснулось моей кожи. Если бы лизнуть пустоту не было безумием, я бы поддалась соблазну и подъела весь воздух, который доходил до меня с его стороны, как когда высовываешь язык, чтобы поймать капли дождя. Я плотно сжала губы и продолжала слушать. — Рак одержал надо мной верх, Джули. Я позволил этому случиться. Я позволил статистике влиять на моё восприятие и определять степень моей веры.