Джулия Ортолон - Сведи меня с ума
— Что ты имеешь в виду? — Он наконец переключил свое внимание на Лору.
— У него нет никакой задержки в умственном развитии, и его двигательные навыки на редкость хороши. Он мог бы даже научиться ходить вполне прилично, если… — она вздохнула расстроено, — если бы мы могли заняться с ним физиотерапией, которая ему так необходима.
— А в чем проблема? — спросил Брент, потянувшись за кусочком хлеба. — Даже если у него нет страховки, разве не должна прийти на помощь федеральная система страхования здоровья?
— Они готовы прийти, оплатить. — Лора фыркнула. — Только федеральная система перешла на новые принципы. Ты можешь себе представить, через какое игольное ушко нужно пролезть, чтобы получить направление для пациента?
Он покачал головой.
— Хорошо, вот тебе пример. — Лора отложила вилку. — Доктор Мартинес хочет, чтобы Робби получал сеансы физиотерапии один раз в месяц в течение года, ему надо посмотреть, помогают ли они мальчику. Поэтому я звоню в страховую компанию и прошу одобрения на двенадцать сеансов. Никаких проблем. Они дают «добро», но предлагают сеансы двенадцать дней подряд.
— Ты имеешь в виду каждый день в течение двенадцати дней?
— Точно. — Она опустила руки. — Ну не смешно ли, а?
Брент положил вилку.
— Ты объяснила это страховой компании?
— Миллион раз, — бросила Лора. — К сожалению, люди, которые раздают направления, мало отличаются от учащегося колледжа, который сидит перед компьютером. Если компьютер отвечает, что лечение должно проводиться день за днем, им не втолкуешь, что какой-то доктор с многолетним опытом хочет чего-то другого. А если я пробую объяснить ошибочность их принципов, они ведут себя так, словно я хочу устроить какой-то трюк.
— Ты говорила с кем-то из вышестоящих?
— Я пытаюсь, Брент. — Взяв вилку, она с силой воткнула ее в креветку. — Я так злюсь на них. Я целую неделю пытаюсь достучаться, и все напрасно, понимаешь? Кажется, это никого не волнует. Для них мальчик Робби — один из многих. Ну и что, если один ребенок провалится в яму, другие-то в порядке?
Со спокойствием, которое удивило ее, Брент взял бумажную салфетку и вытащил ручку из кармана.
— Как называется страховая компания?
— Зачем тебе? — Она выпрямилась. — Ты ведь не собираешься туда звонить или еще что-то делать?
— Я собираюсь сделать гораздо больше, чем позвонить. Я собираюсь выставить их в шестичасовых новостях.
— Ты сошел с ума? — Она схватила его за руку. — Ты хочешь, чтобы меня уволили, а доктор Мартинес нажил неприятности? — Когда он посмотрел на нее, Лора продолжала объяснять. — Все, что я только что тебе рассказала, конфиденциально!
— Ты права. — Лоре казалось, она видит, как у него в голове поворачиваются колесики. По его лицу расплылась улыбка. — Значит, так, ты позвонишь матери Робби, как только вернешься на работу, и попросишь ее позвонить мне. Возможно, ты не можешь дать мне разрешение рассказать об этой истории, но она, черт побери, может. Мы посмотрим, как скоро страховая компания запоет иначе.
— Ты думаешь? — Лора ощутила внутри необыкновенную легкость. Она не знала, смеяться ей или плакать. А может, просто кинуться и обнять Брента, осыпая его поцелуями? — Спасибо, Брент. Это может все здорово изменить.
— Пожалуйста, — ответил он ей и улыбнулся, она понимала, что его так же волнует тяжелое положение Робби, как и ее. Ну как может мужчина, способный к состраданию, стать плохим отцом? Он будет невероятным отцом!
Боль стиснула сердце, она оказалась такой сильной, что стало трудно дышать. Шесть недель назад Лора заявила, что в жизни есть нечто большее, чем замужество и дети. Но каждый день с тех пор она все чаще представляла себя с младенцем на руках, отцом которого был Брент. А сегодня были вообще странные минуты, когда ей вдруг представилось, как Брент учит их сына держать бейсбольную биту, или Брент гордо улыбается, глядя на их дочь, играющую в школьной пьесе. Когда Лора вошла в приемную и увидела его с книгой доктора Сесса, она вообразила его с ребенком на коленях, которому он читает вслух.
Только этих детей никогда не будет. Брент заявил совершенно ясно и твердо, что не хочет их иметь. И она верила ему, она уважала его чувства. Так почему же она считала, что так трудно жить с таким решением? Она втайне надеялась, что Брент изменит свое мнение? Или она сама могла бы изменить его?
Лора помрачнела от этой мысли. Если она вступила в отношения с Брентом с подобными надеждами, она обрекала себя на печальные последствия, ее сердце будет разбито. Если…
На долю секунды она позволила себе поверить, что такое будущее возможно, но только в том случае, если Брент изменит свое отношение к этому.
На следующий день Брент получил согласие матери Робби и новостного директора сделать специальный репортаж. Более того, каналу настолько понравилась идея, что они намерены использовать этот сюжет для поднятия недельного рейтинга. Конни согласилась режиссировать, хотя обычно она не работала в этой области.
С помощью Лоры Брент скоро понял, что они наткнулись на нечто гораздо большее, чем борьба за сеансы физиотерапии для одного больного малыша. Хотя он хотел сфокусировать сюжет на Робби, он расширил сценарий, стремясь объяснить, что это не какой-то частный случай, а широко распространенная проблема в здравоохранении. Законодатели на уровне штата и всей страны не обращались к этой проблеме в течение нескольких лет, и пока решение не найдено, пациенты не получают необходимого лечения.
Запись на пленку была сделана в течение нескольких дней. Лора сама подготовила пленку с интервью доктора Мартинеса и договорилась, что Брент приведет команду с камерой на один из сеансов физиотерапии, с таким трудом отвоеванный для Робби. Дело не в том, что Брент не мог обойтись без Лоры, но ему нравилось работать с ней. Она эффектна, профессиональна, захвачена проектом. Он часто думал, что просто странно, что Лора не пошла в журналистику. Она стала бы замечательным репортером.
Когда он сказал ей об этом, Лора засмеялась и ответила, мол, для того чтобы быть хорошим репортером, мало уметь собирать факты. Требуется его талант, которого хватит на двоих. От такого комплимента ему стало жарко, все вокруг казалось ярче, а глупая усмешка на его лице стала еще заметнее. Конни, конечно, поддразнивала его относительно его «опьянения». Но он только смеялся, что было не похоже на него. Обычно любой намек на влюбленность звоночком отзывался в его трезвой голове.
Заключительный день записи сюжета произошел в субботу на набережной Буффало-Бей, рядом с тем местом, где они с Лорой устроили пикник почти два месяца назад. Стоял август, команда прибыла рано утром, когда было не так жарко — восемьдесят шесть градусов по Кельвину, и в парке было мало людей. Два оператора и режиссер установили оборудование неподалеку от берега, у которого плавали утки. Они должны были снимать стационарной камерой вступление Брента, а потом ручной камерой снять момент, когда Брент и Робби кормят уток и проходят через парк. Эти последние кадры разнообразили бы интервью и другие сцены, а за кадром должен был звучать голос Брента, записанный в студии. Это будет сделано позже, когда все смонтируют.
