Линда Ховард - Он не ангел
Энди на минуту умолкла — ее захлестнули воспоминания. Но вот она опомнилась.
— Я хочу вернуться туда, — твердо заявила она, — но чтобы это произошло, я должна измениться.
— Так ведь ты была уже там, — озадачилась Касси. — Зачем меняться?
— Этого не должно было быть. Я попала туда на время, вроде как на… суд. И мне там дали второй шанс. И если я им не воспользуюсь, другого у меня не будет.
— Ну и ну! Дело дрянь. — Касси на минуту задумалась, возможно, о своей собственной жизни, которую тоже стоило бы изменить, и снова взялась за ручку дверцы. — Да, такое заставит задуматься. — Она еще помедлила секунду, покачала головой и наконец открыла дверцу. — Мне бы хотелось еще поговорить с тобой, еще помучить тебя вопросами, но мне пора домой. Смотри, осторожнее там. Кто бы ни был тот тип, который за тобой ходит, ты поглядывай по сторонам, потому что этот мужик действительно за тобой следит. В этом я уверена. Меня аж жуть взяла.
— Я проявлю максимум осторожности, — твердо пообещала Энди. Еще раз быть убитой не самое страшное, что с ней может случиться. Умереть она не боялась и даже отчасти хотела. Только не была уверена в том, что уже достаточно изменилась и набрала нужное количество очков в свою пользу. Но при этом ей вовсе не хотелось, чтобы ее насиловали и избивали или еще что-то в этом роде, поэтому она, конечно, поостережется.
Касси вышла из машины. А Энди, дождавшись, пока ее новая подруга благополучно заберется в свою фуру, поехала домой. Всю дорогу она то и дело смотрела, не едет ли кто за ней. Но никого не заметила — был вечер пятницы, не переставая, валил снег, и машины на дороге встречались редко.
Когда она добралась до дома и адреналин в крови понизился до обычной нормы, а страх отступил, Энди уже зевала от усталости. Фонарь перед дверью, который она оставила включенным, продолжал гореть, образуя в ледяной мгле уютный желтый островок света. На углу улицы стоял фонарь, но из-за скрывавших его деревьев пользы от него было мало, а Энди терпеть не могла возвращаться в неосвещенный дом. Она к тому же всегда оставляла в комнате включенной настольную лампу, чтобы с улицы казалось, будто хозяева дома.
Ни гаража, ни даже навеса для автомобиля в этом двухквартирном доме не было предусмотрено, и Энди ставила свой автомобиль у крыльца. Прежде чем выйти из машины, она плотнее закуталась в платок и запахнула пальто. Снег сразу же засыпался в ботинки. Здесь, где не ездили рычащие фуры, сугробы оказались больше, чем возле шоссе. Ледяная влага коснулась и без того уже замерзших ног. Энди вздохнула и, отперев дверь, юркнула в свой убогий приют.
До дома она добралась благополучно. Припарковавшись чуть дальше по улице, Саймон видел, как она открывала дверь. Он решил стеречь ее здесь после того, как водительница грузовика засекла его. Разглядеть его лица из-за поднятого капюшона дубленки она не могла, но Саймон все равно решил ретироваться.
Он не выпускал из виду Дреа — ее теперь звали Энди — с того момента, как она выписалась из больницы. Он сделал для нее все, что мог: оплатил лечение и какое-то время находился поблизости — на тот случай если ей понадобится помощь, но заставить Саймона открыто вмешаться в ее жизнь могли лишь какие-то исключительные обстоятельства. Слишком уж она его боялась, и было невозможно предугадать, как она поведет себя при встрече с ним.
Она уехала из Денвера — он последовал за ней. Когда она связалась с неким человеком, чтобы сделать себе новые документы, он подготовил для нее почву: что-то не понравился ему тот субчик, с которым она договаривалась, поэтому сделал все, чтобы ее не ограбили, и дал парню понять, что у нее есть «крыша». При этом он узнал ее новое имя и номер социальной страховки.
Один-единственный раз Саймон пошел на настоящий риск — когда она приобрела новый сотовый телефон. Как только она обустроилась в этой квартире, проник туда и установил на ее телефоне GPRS-локатор. Такой же поставил и в «эксплорер», но машину она может продать, а телефон скорее всего оставит.
После этого он почти совсем оставил ее в покое. Только где-то раз в месяц проверял, как она. Он также внимательно следил, не прознал ли, случаем, Салинас, что она жива.
Саймон завел машину и неторопливо отъехал от обочины. Если она и услышит звук работающего мотора, уж конечно, не подумает, будто кто-то дожидался ее в машине у дороги — времени с тех пор, как она приехала, прошло достаточно.
Выглядит она сейчас хорошо, думал Саймон, не в пример лучше, чем два месяца назад. После больницы она была такая слабенькая, тощая, как скелет, и бледная, как смерть. Его так и подмывало схватить ее прямо на улице и запихнуть в свою машину, лишь бы ей не пришлось самой садиться за руль. Поначалу ей удавалось проехать минут тридцать, не больше — так она уставала. Затем она останавливалась в ближайшем мотеле, жила там иногда больше суток. В таких случаях Саймон боялся, что она сидит без еды.
Несколько раз он уже собирался заказать ей пиццу в номер, но вовремя спохватывался: это бы ее страшно напугало. Поэтому он все ждал, когда она все же обоснуется где-нибудь, прежде чем окончательно выбьется из сил.
Она направлялась в Канзас-Сити. Саймон не знал, решила ли она с самого начала ехать туда или же, остановившись передохнуть там, решила остаться. Но когда она сняла квартиру в этом жалком домишке, у него словно камень с души свалился.
Она поправилась и стала не такой тощей, какой была в Нью-Йорке. Тогда ее худоба была чрезмерной, а уж о том, как она выглядела после аварии, и говорить нечего. Саймон наблюдал за ее работой, знал, каким трудом она зарабатывает себе на жизнь. На ее руках благодаря тяжелым подносам, которые она таскала целый день, обозначились мускулы.
В банке Гриссома у нее два миллиона баксов, а живет она почти в трущобах и работает официанткой в придорожной закусочной. Но главное, Саймон даже не задумывался, отчего это так. Он знал, отчего она не трогает эти деньги.
Салинас снова выходил на связь, из чего Саймон заключил, что у него пришло время для нанесения следующего удара. Саймон не откликнулся на этот призыв. Последние семь месяцев он не брал заказов, но иногда на досуге подумывал, не нанесли ли ему еще один удар: очень уж его злило, что Салинас продолжает ходить по земле.
Об этом стоит поразмыслить. А пока что в Канзас-Сити всеспокойно.
Глава 24
— А собачий корм детям не опасен?
Застыв на месте, Энди посмотрела на двух довольно молодых женщин в джинсах и свитерах с собранными в хвостик волосами и одинаково усталыми лицами. Они сидели за отдельным столиком. Внешне совершенно разные, они тем не менее имели много общего: обе молодые многодетные мамы, у которых нет ни минуты покоя. Был вторник, три часа дня, и женщины, как видно, решили урвать часок-другой, чтобы посидеть спокойно в «Гленнз», пока дети в садике или у бабушки.
