Диана Чемберлен - Любимые дети, или Моя чужая семья
– Мы начали процесс, чтобы его вернуть, – сообщила она. – Через несколько недель сюда придет комиссия, и после этого, надеюсь, ждать останется недолго.
– Уверена, что скоро вы его вернете, – кивнула я.
– Надеюсь, – согласился Джейми. Если ему и было неловко от моего присутствия, он этого не выказывал. Казался счастливым и непринужденным. Гораздо счастливее, чем в последнее время. И только сейчас я поняла, под каким ужасным стрессом он находился последние полгода. Я знала, что Маркус переселился в Эшвилл и что Джейми по этому поводу вздохнул с облегчением. Очевидно, боялся его отрицательного влияния на Лорел.
Однако эта новая Лорел точно не сломается. Она даже не согнется.
Энди вернули в семью только когда ему исполнился год. К тому времени я окончательно стала частью семьи, поскольку дружба с Лорел все росла. Я знала, что для Кита это единственный способ продолжать без помех видеться с отцом, а мне – с любимым человеком по праздникам и воскресеньям. Я так тосковала без него, и не было ни души, которой я могла признаться в своей печали и желании. Поэтому я учила Лорел быть матерью годовалому мальчику, роль, которую ей неожиданно пришлось играть, тем более что у нее не было никакого опыта с Мэгги. Я думала, что она слишком хлопочет над Энди из-за сознания собственной вины в его болезни и одиноком младенчестве. Но должна признать, что она хорошо справлялась и, как и Джейми, была бесконечно благодарна мне за помощь.
Мои истинные чувства относительно Лорел колебались между восхищением и неприязнью, привязанностью и враждебностью. Я знала, что она упорно борется за трезвость и душевное здоровье и что в моей ситуации не было ее вины. И все же у Лорел было все, что она пожелает, и я просто не могла подавить чувство обиды и зависти.
В моем присутствии Джейми старался не выказывать Лорел слишком много симпатии, но я не могла не представлять себе, как сильно он ее любит. Я представляла, как он занимается любовью с Лорел. Приходилось выходить наружу и глубоко вдыхать соленый воздух, чтобы стереть картины, постоянно стоявшие передо мной.
Как-то вечером мы с Лорел убирали на кухне после третьего дня рождения Мэгги, когда Лорел неожиданно отставила тарелку, которую вытирала, чтобы улыбнуться мне.
– Я только хочу, чтобы ты знала: после Джейми и моих детей ты – самый важный человек в моей жизни.
– Я? – потрясенно пробормотала я.
– Моим нынешним счастьем я обязана тебе, – засмеялась она. – Никогда бы не пошла лечиться, если бы ты не назвала меня эгоистичной сукой.
Я, в свою очередь, засмеялась и обняла ее. Зная, что никогда больше не смогу назвать ее так.
37. ЭндиМы с Кимми переписывались по электронной почте, когда в мою комнату вошли ма, дядя Маркус и Мэгги.
– Привет, Энди, – сказал дядя Маркус. – Мы хотели бы поговорить с тобой. Ты уже сделал уроки?
– Да.
Я все сделал, именно поэтому и переписывался с Ким. Потому что мне запретили переписываться с ней, слать эсэмэски или звонить, пока я занимался.
– Что-нибудь хорошее? Или плохое? – спросил я.
– Ни то ни другое. Это очень важно, – ответила ма.
– Хорошо. Подождите минуту.
Я написал Кимми: «Должен идти. Увидимся позже».
После этого я повернулся на стуле. Ма и Мэгги сидели на моей кровати. Дядя Маркус стоял рядом с ма. Его рука была на ее плече. Может, речь пойдет о сексе? Дядя Маркус дал мне четыре новых презерватива с хорошими датами на них, хотя был против того, чтобы я это делал.
– Новость немного… шокирующая, – начала ма.
Я думал – это когда ты касаешься провода и вдруг получаешь шок. Но потом я понял, что она имеет в виду сюрприз. Я становлюсь старше, и мозг работает быстрее!
– О чем ты?
– Энди, – вмешался дядя Маркус. – Я не твой дядя. Я – твой па. Твой отец.
Я рассмеялся. Какой он глупый.
– Нет. Ты – мой дядя.
Он покачал головой:
– Есть тайны, которые мы прятали от тебя и Мэгги. Потому что не хотели вас расстраивать. Но мы решили, что тебе пора знать правду.
И я вдруг так испугался! Может, это одна из вещей, о которых я не знаю? Я думал, что ма и дядя Маркус занимались сексом, когда он оставался ночевать. И я пытался не думать об этом, но был здорово уверен, что они это делали. Но, может, если они занимаются сексом сейчас, это каким-то образом делает его моим отцом?
Я подумал о том, что Кимми удочерили.
– Вы меня усыновили?
– Нет. Дело в том… – начала мать.
– Панда… Энди.
Мэгги сидела на кровати, скрестив ноги.
– Ма и дядя Маркус занимались сексом очень давно. Они не были женаты, но из этого получилось кое-что хорошее, и это хорошее – ты. Ма забеременела тобой, когда она и дядя Маркус занимались сексом.
Я смотрел на ма. Ее лицо было красным.
– Мы с дядей Маркусом любили друг друга. И поэтому занимались любовью. Мэгги права в том, что мы не должны были этого делать, потому что я тогда была замужем за твоим па… за человеком, которого ты всегда считал своим отцом…
– Ты не пользовался презервативом? – спросил я дядю Маркуса.
Он потер рукой рот. Я знал, что он улыбается. Иногда можно видеть улыбку в глазах человека. Даже когда не можешь разглядеть его губы.
– Не пользовался. И это было ужасно глупо с нашей стороны.
– Абсолютная глупость, – согласился я.
– Но я люблю тебя, – сказал дядя Маркус. – Всегда любил. И очень горжусь тем, что ты – мой сын.
– Потому что я спас детей на пожаре?
– Нет. Я хочу сказать… я счастлив, что ты – мой сын. Ты очень важен для меня.
– Понимаешь, Энди? Понимаешь, что па не твой отец? Твой отец – дядя Маркус, – вмешалась Мэгги.
– Это как с Кимми, – догадался я. – Па меня усыновил, а дядя Маркус – мой родной отец.
– Верно.
Ма хлопнула в ладоши. Только один раз. Не как на спектакле.
– Почти верно, – поправил дядя Маркус и подошел, чтобы обнять меня. – Я люблю тебя, – снова сказал он.
– Я тоже. И я должен называть тебя Дарреном?
– Дарреном? – не понял он.
– Так Кимми называет родного отца. Она никогда его не видела, но говорит, что Даррен был Америка-Африка и морским пехотинцем.
Мэгги захохотала, словно я сказал что-то смешное. Дядя Маркус тоже засмеялся.
– Она зовет своего… родного отца Даррен, потому что это его имя. Продолжай звать его дядей Маркусом, этого будет достаточно, ладно? – сказала Мэгги.
– Ладно, – сказал я и повернулся к компьютеру. Мне не терпелось написать Кимми, что у меня есть приемный отец и родной отец, совсем как у нее.
– Энди! – окликнула ма. – Мы еще не закончили разговор.
– Может, довольно? – спросила Мэгги.
– Нет, давай договорим, – заупрямилась ма.
– Я хочу написать Кимми, что у меня есть родной отец, – сказал я.
