Катрин Панколь - Черепаший вальс
— Ты не хочешь ехать в Лондон?
Зоэ, потупившись, отрицательно помотала головой.
— Вообще больше не хочешь ездить в Лондон?
Зоэ испустила тяжелый вздох, означающий «нет».
— Ты поссорилась с Александром?
Зоэ смотрела куда-то вбок. По ее лицу никак нельзя было понять, сердится она, боится или тоскует.
— Ну скажи хоть что-нибудь, Зоэ! Иначе как я догадаюсь, в чем дело? — вспылила Жозефина. — Раньше ты прыгала от радости, когда ехала в Лондон, а теперь вообще туда не желаешь. Что случилось?
Зоэ гневно посмотрела на мать.
— Без пяти восемь. Я опоздаю в школу.
Она взяла ранец, надела на спину, подтянула лямки и открыла дверь. На пороге обернулась и крикнула с угрозой:
— И не входи в мою комнату! Запрещается!
— Зоэ! Ты даже не поцеловала меня! — прокричала Жозефина в спину дочери.
Она сбежала по лестнице через две ступеньки и догнала Зоэ в холле. Увидела в зеркале свое отражение — в пижаме и хлопчатом спортивном джемпере с надписью «Смерть углеводам!», подарке Ширли. Устыдилась, поймав взгляд Гаэтана Лефлок-Пиньеля, выходившего из дома вместе с Зоэ. Развернулась и кинулась в лифт, едва не налетев на молодую блондинку, выглядевшую не лучше ее самой.
— Вы мама Гаэтана? — спросила она, радуясь, что наконец познакомилась с мадам Лефлок-Пиньель.
— Он забыл банан, перекусить на перемене. У него иногда падает давление, нужен сахар… Ну, я и помчалась за ним… Не успела одеться, выскочила как есть.
Она была босиком, в плаще, накинутом прямо на ночную рубашку. Нервно потирала руки, стараясь не смотреть на Жозефину.
— Рада познакомиться. Вас никогда не видно…
— О! Это все муж, он не любит, когда я…
Она осеклась, словно их кто-то мог услышать.
— Он пришел бы в ярость, увидев меня раздетой в лифте!
— Да и я не лучше! — воскликнула Жозефина. — Я побежала за Зоэ. Она ушла, не поцеловав меня; не люблю начинать день без ее поцелуя…
— Да, я тоже! — вздохнула мадам Лефлок-Пиньель. — Детские поцелуи такие нежные!
Она сама была как ребенок: худенькая, бледная, с большими пугливыми карими глазами. Уставилась в пол и дрожала, запахивая полы плаща. Лифт остановился, она вышла и несколько раз повторила «До свидания», придерживая тяжелую дверь. Странно, подумала Жозефина, может, она хочет о чем-то со мной поговорить? Из ее жиденьких светлых косичек выбивались растрепанные пряди, она испуганно оглядывалась по сторонам.
— Может, зайдете ко мне выпить кофе? — спросила Жозефина.
— Ой, нет… Я не…
— Мы могли бы познакомиться поближе, поговорить о детях… Живем в одном доме и совсем не знаем друг друга.
Мадам Лефлок-Пиньель снова нервно потерла руки.
— У меня целый список дел на сегодня… Боюсь, не успею…
Она говорила так, словно смертельно боялась что-то упустить.
— Вы очень любезны. Может, в следующий раз…
Ее худенькая ручка по-прежнему держала дверь лифта.
— Если увидите мужа, не говорите ему, что застали меня в таком виде, полуодетую… Он слишком… Он очень педантичен в вопросах этикета!
Она смущенно хихикнула и потерлась носом о сгиб локтя, прикрывая лицо рукавом плаща.
— Гаэтан очень милый. Он заходит иногда… — Жозефина попыталась зайти с другой стороны.
Мадам Лефлок-Пиньель в ужасе уставилась на нее.
— Вы не знали?
— Я иногда ложусь поспать после обеда…
— Я мало знаю других ваших детей, Домитиль и…
Мадам Лефлок-Пиньель подняла брови и замялась, словно сама не могла вспомнить имя старшего сына. Жозефина повторила:
— Но Гаэтан очень милый…
Она не знала, что еще сказать. Хорошо бы странная соседка перестала держать дверь лифта. Тоненький джемпер «Смерть углеводам» не спасал от холода.
Наконец мадам Лефлок-Пиньель с видимым сожалением отпустила дверь. Жозефина дружелюбно помахала ей рукой. Ей бы надо попить транквилизаторы — дрожит как осиновый лист, подскакивает от малейшего шума. Должно быть, не слишком приятная спутница жизни и не особо внимательная мать. Никогда не видела ее ни в школе, ни в ближайшем магазине. Куда же она за продуктами ходит? Да что это я, спохватилась она. Наверное, та ездит в любимый магазин, как я — в супермаркет в Курбевуа. Я ведь до сих пор сохранила эту привычку. И дисконтную карту. У Антуана она тоже есть. Две карты на один счет. Еще одна ниточка, связывающая их.
Вернувшись домой, она решила отправиться на пробежку. Толкнула дверь в комнату Зоэ, но заходить не стала — слово надо держать. Недавно пришло новое письмо. Почерк Антуана. Она отдала его Зоэ, и та немедленно унесла его к себе. Жозефина услышала, как ключ дважды повернулся в замке: это означало «не беспокоить». Она не стала задавать вопросов.
Зоэ все время запиралась в своей комнате с «Плоским папой». Жозефина подслушивала под дверью: дочь советовалась с ним по поводу грамматики, просила помочь решить задачу, спрашивала, идет ли ей юбка или джинсы. И сама себе отвечала. Восклицала: «Какая же я глупая, ну конечно, ты прав!» И смеялась. Натужным, деланным смехом, от которого у Жозефины все переворачивалось внутри.
За ужином Зоэ молчала, избегала ее взглядов и вопросов.
«Что же мне делать?» — думала на бегу Жозефина, огибая озеро. Она поговорила с учителями: нет, все хорошо, она работает на уроках, играет на переменках, делает домашние задания, тетради у нее чистые и аккуратные. Жозефине не хватало мадам Бертье. Она бы предпочла посоветоваться с ней.
Расследование ее убийства зашло в тупик. Жозефина еще раз ходила к капитану Галуа. Та была не любезнее повестки в суд.
— У нас крайне мало улик. Не вижу смысла от вас это скрывать, — заявила она каким-то очень неприятным тоном.
Жозефина пробежала один круг, пошла на второй. И увидела того самого незнакомца, шагавшего ей навстречу: руки в карманах, шапка натянута до бровей. Он прошел мимо, даже не взглянув на нее.
Надо точно вспомнить, когда случилась эта метаморфоза с Зоэ. Ну да, в сочельник. Пока раздавали подарки, она была еще веселая, дурачилась. Все началось с появления «Плоского папы». С этого момента, с момента, когда Антуан оказался за столом вместе с нами, Зоэ сразу отдалилась. Как будто встала на сторону отца, против меня… Но почему? О господи, в сердцах подумала Жозефина, ведь это он сбежал со своей маникюршей! Надо все-таки позвонить Милене. Времени никак не хватает. Времени или желания? Почему-то ей не хотелось откровенничать с Миленой. Наверное, она просто не та женщина, которая может облобызать соперницу и стать ее лучшей подругой. Она остановилась. Слишком разогналась в маленькой бухточке, у причала, откуда можно добраться до острова.
