Наоми Хинц - Каменная гвоздика
— К сожалению, на этом оканчиваются мои познания в этом предмете. Но, если вы меня просите, я расскажу вам об одной вещи, о которой вы, я думаю, еще не знаете.
Сейчас он был серьезен.
— Вы вернетесь к Джейсону, когда родится малыш?
Она всмотрелась в его строгий профиль, четко выделявшийся на фоне огня.
— К Джейсону? Зачем?
Он повернулся к ней. Она вспомнила, Эллен как-то сказала, что в нем есть что-то от пророка из Ветхого Завета. Она улыбнулась ему.
— Айк, вы замечательный юрист, но из вас получится никудышный пророк. Вы говорили мне, что из брака нельзя изгнать. Но это не относится ко мне. И не только потому, что я слышала, он живет с миссис фон Швейцер.
— Удивительно, что вы слышали об этом.
— Да. Но, возможно, моя свекровь хотела показать мне, как он жалок. Возможно, он еще нуждается во мне. Но я хочу убежать и от его измен, и от его жалкости. Он должен нести ответственность за свою жизнь.
Айк посмотрел на огонь, допил свой кофе, поставил чашку на столик и сложил свои большие руки на коленях. Молчание длилось очень долго, слышно было лишь потрескивание дров в камине.
Наконец он заговорил медленно и проникновенно:
— Я человек верующий, миссис Коул. И сущность моей веры заключается в одном слове — ответственность. У меня есть книга, написанная психиатром по имени Уильям Глассер, я прочел ее дважды. Он пишет, что без ответственности не может быть и продолжительной радости.
Айк взглянул на нее своими большими темными глазами, и она с удивлением увидела, что они полны печали.
— Я развелся с моей женой. Я думал о благополучии моего ребенка. Но я не уверен… и не когда не буду уверен в том, что поступил правильно. Мой маленький мальчик все еще плачет и зовет мать.
«Я люблю тебя». Эти слова выплыли у нее в сознании, а затем засверкали так ярко, будто она прочитала их, как неоновую рекламу, установленную прямо перед ней. Она была поражена своим открытием.
«Она ухаживала за ним, ей доставляло удовольствие слышать его смех, а потом он вспомнил ее и плакал о ней».
«И я буду с тобой так же. Да, Айк Адамс, я люблю тебя. И моя любовь такая сильная, что заставит тебя забыть прошлое и залечит раны нам обоим».
Все это проплыло перед ней, а Айк сидел, как сидел, освещенный светом камина. И она наконец услышала, что он продолжает уже давно начатую историю:
— Банк, конечно, потребует больше, чем пять процентов, но… Вы говорите, что ваш друг болен. Сейчас не стоит его беспокоить, когда ему станет лучше… И все-таки нет ничего более подкрепляющего человека, чем удачно идущий бизнес.
— Да.
Она смотрела, как отблески пламени отражаются на седых прядях в его темных волосах. Она представила, как гладит ладонями его волосы. Она провела руками по шерстяной мягкой ткани своих брюк. Его голос был глубоким, обволакивающим… Как бы ей хотелось услышать сейчас от него слова любви, возможно ли это? Его глаза, не отрываясь, смотрели на огонь, возможно, перед его глазами еще стояла та светловолосая девушка, которую он так любил.
«Я заставлю тебя забыть ее, Айк. Я буду любить тебя изо всех сил. Я уже занимаюсь зарядкой, как велел доктор, чтобы остаться стройной, я подстригусь, и у меня будут короткие волосы, как у нее. Мне кажется, тебе это понравится, когда ты полюбишь меня. Или ты удивишься? Ты благородный человек, и мне не надо будет перед тобой притворяться. Всю беременность я сидела бы здесь и смотрела на тебя, представляя, как было бы хорошо, если бы я стала твоей женой, твоей служанкой, заботилась бы о твоем здоровье, стала бы матерью твоему ребенку, и моему ребенку, и нашим детям вперемешку».
Неожиданно она опять услышала, что он говорит ей:
— И если вы согласны?..
— Что? Айк, простите, я не совсем…
— По-моему, вы не хотите меня слушать.
— Я слушаю.
— Я сказал: девяносто дней.
— Что именно значат эти девяносто дней? — Она попыталась вспомнить, о чем он говорил, и вежливо изобразила интерес: — Вы сказали, чтобы разобраться в этом, потребуется девяносто дней?
Он улыбался во весь рот.
— Айк, но ведь это очень много времени. Вы уверены в этой цифре?
— Нет, я только пытался проверить, насколько глубоко вы задумались.
— Да, вы меня застали врасплох. Я не слушала вас. Простите. Хотя, собственно говоря, я думала о том, чтобы просить вас принять все мои дела и действовать по вашему усмотрению.
— Хорошо.
Она спрятала руки в рукава пуловера.
— Я себя чувствую намного лучше в Лост Ривер.
Он улыбнулся ей.
— А мне кажется, что мне было бы хорошо в Австралии.
— Ну и что бы вы там делали?
— Я мог бы пасти овец. Жить в палатке.
Он взглянул на часы и допил свой кофе.
— О, уже двадцать минут восьмого. Я должен идти.
— Нет, пожалуйста, не уходите. Я… я налью вам еще кофе. У нас еще много дров.
— Простите. Но у меня встреча в восемь.
Сердце у нее замерло.
«Наверное, у него есть кто-нибудь еще. Так и должно быть. Вокруг много женщин, прекрасных, с трагическим взглядом, как ему нравится, мечтающих стать необходимыми ему как воздух».
Заметив в ней эту перемену, он хмыкнул и добавил:
— Я должен каждый вечер смотреть, как кролик Питер убегает или возвращается.
— Ох! — вздох, который вырвался у нее, слишком явно выдавал ее облегчение.
Глаза Айка стали чуть более настороженными. Или внимательными?
— Наша домоправительница проводит со Скотти целый день, но он требует, чтобы спать его укладывал только я.
«Ты такой, как я и думала. Ты думаешь о своем мальчике. Я тоже буду его любить. Я буду рассказывать ему сказки на ночь. Буду рисовать ему то, о чем рассказываю. Не каждый так сможет. А потом, когда у нас появится девочка, Скотти будет мне помогать ухаживать за ней».
Она представила себе Скотти, сидящего на полу и вопящего: «Я хочу Каролин! Я хочу Каролин!» — и улыбнулась.
— Ну что же, — сказала она, — вы должны идти, так и должно быть.
Он остановился у двери, посмотрел на нее со странной печалью.
— Мне не очень нравится, когда вы остаетесь одна.
— У меня есть собака. Кроме того, рядом с моей кроватью стоит телефон.
— Хорошо, но обещайте, что сразу же позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится. Ну, например, если у вас выйдет из строя отопление.
— У нас масляные батареи. И я знаю, где находится кнопка для включения насоса и куда кидать дрова. Но если мне станет очень холодно, я спущусь вниз и нажму эту кнопку. Кроме мышей, мне здесь некого бояться.
— Не изображайте из себя слишком уж отчаянного храбреца. Я видел, как вы отреагировали на тот манекен в спальне Мэтти.
