Арина Холина - Хроники амбициозной брюнетки
— Любви охота, — с подчеркнуто мечтательным видом произнесла Даша.
— Люби своего пожилого отца, и будет тебе счастье, — посоветовал он.
— Пап, ну ты меня мучаешь своими дурацкостями! Мне это нужно. Я чувствую. Ты же знаешь, я тебе говорила — бывает, когда не надо ничего выражать словами. Я потом, когда книгу писать буду, все переведу в буквы и запятые! А сейчас это лишнее. Не могу пояснить, почему это важно!
Заманить к отцу Захара оказалось не так-то просто. У Захара было мало времени. И не так уж много желания.
В последнее время он был каким-то вялым, раздражительным.
По дороге к отцу они поругались — на предмет свадебной кутерьмы.
— Даш, может, бросить все это, пока не поздно? — жаловался Захар. — Они заставляют меня танец разучивать.
— Не вешай нос, чувак! — с преувеличенным воодушевлением воскликнула Даша и ткнула его кулачком в плечо. — Станцуешь, облапаешь подружку невесты, в первую брачную ночь лишишь девственности унитаз — и пойдет по накатанной: работа — дом — работа, семейные праздники в «Макдоналдсе», семейный же отдых с тещей и племяшами…
Захар сделал вид, что его тошнит.
— Я сейчас врежусь! — предупредил он.
Но Дашу понесло:
— И уж поверь мне: я знаю Оксанину маму, пока из тебя не сделают человека, ты спокойно спать не будешь…
— Б. дь! — выругался он, резко притормозил, машину повело, вышел на шоссе и пошел назад.
Даша немедленно побежала за ним.
— Захар! — кричала она, пока тот не обернулся.
Даша рухнула на колени и воздела руки. Он засмеялся — и вернулся.
— Я была в вашем ресторане, — Ая покачала головой. — Очень хорошо. Вкусно и уютно.
— У меня все-таки не совсем ресторан, — мило улыбнулся Захар.
Отец уже с четверть часа щелкал своей зажигалкой «Зиппо».
Даша пнула его под столом.
— Скажите, а почему именно ресторан? — Отец уставился на Захара так, словно телепатически спорил с ним уже минут двадцать.
— В каком смысле? — спросил тот.
— Вы были юристом и вдруг стали ресторатором, — пока еще вполне доброжелательно пояснил Андрей. — Я знаю, Даша меня не поддержит, но у вас же высшее образование, хотя, безусловно, профессия юриста — спорная, неоднозначная, но все-таки это пестует разум, а вот ресторан — это скорее сфера обслуживания, дело скучное, почти физический труд.
— Н-да… — Ая пожала плечами. — Андрей, я тебя, кажется, тоже не поддержу. Ты уверен, что это вежливо, задавать такие вопросы?
И началось.
— Конечно, вежливо, почему невежливо! — возмущался отец. — Я спросил Захара как друга нашей дочери без всякой задней мысли! Должен ведь я каким-то образом удовлетворить свое любопытство!
— Да что вы в самом деле… — переживал Захар.
— Папа, ты ведешь себя как фашист! — голосила Даша.
— Меня обвиняет в бестактности человек, который заявил недавно замечательному поэту, Пете Лиснянскому, что белый стих — дешевка!
— А зачем он сказал, что коммерческая литература — плесень на теле искусства? — орала Даша.
— Да Петя Лиснянский — алкоголик! — отчаянно жестикулировала Ая.
— Врача… — стонал Захар.
— Кто будет горячее? — пророкотала Ая.
И все вдруг замолчали.
— Добро пожаловать в мой мир! — расхохоталась Даша.
— Я согласен, Петя — м…ак, — изможденно, словно из последних сил, произнес отец.
— Так я отвечу, — подал голос Захар. — Для меня главное — свобода выбора. Будучи юристом, я такой свободы не имел. За меня все решали другие люди. Сейчас же у меня есть некое подобие независимости. И предупреждая возможные вопросы, скажу, что для меня главное — жить и наслаждаться, я — гедонист. Я определенно не творческий человек. Но и не клерк.
— И кто тогда? — спросил Андрей, цепляя вилкой рыбу под польским соусом.
— Прожигатель жизни, — улыбнулся Захар. — Дальше видно будет.
В ванной Даша прислонилась к двери и спросила отца:
— Ну что?
— Даш, разбирайся сама! — не без недовольства ответил он, рассеянно вытирая руки о махровый халат.
— А Захар тебе как? — настаивала Даша.
— Как-как… Откуда я знаю? Я не имею права давать советы в такой деликатной области!
— С каких это пор? — подбоченилась Даша.
— Отстань от меня! Пора бы уже повзрослеть!
— Это ты мне говоришь? — хохотнула дочь.
— Даша… — Отец прикрыл глаза. — Взросление — это не когда ты принимаешь решение, которое устраивает всех, а когда ты точно знаешь, что нужно тебе.
Отец отодвинул ее вместе с дверью и вышел.
Что все это может значить? Да то, что у него не сложилось определенного мнения и он — в прямом смысле! — умыл руки.
Следовательно, Даше придется ждать, когда ситуация разрешится сама собой. Это как игра в гляделки — кто-то не выдерживает и моргает.
Предчувствия были самые нехорошие. Королев, Королев… Что-то знакомое…
Укол в сердце. Длинной, тонкой иглой.
Даша. Андрей Евгеньевич.
Но Захар-то почему в Королеве?!
Не надо было никого слушать. Это гнусно. Зачем она прикасалась к телефону Захара?
Две недели назад это было смешно — следить за своим кавалером. Женихом.
Даже не следить. Так, развлекаться…
Оксана схватила трубку.
— Даша, привет! — закричала она. — Можешь говорить?
— Подожди… — пробормотала та, поставила на «удерживать» и, видимо, отошла подальше. Подальше от голосов, которые услышала Оксана.
— Даш, у тебя остался мой свитер, Захар его не привез, можно, я заеду, я рядом с тобой, в «Курвуазье»? — спешно выдала Оксана.
— Свитер… — задумалась Даша. — Наверное, он был в чистке. Зеленый? Да, он у меня. Но только я не дома, я у папаши в Королеве…
Все ясно. Контрольный звонок — чтобы убедиться на сто двадцать процентов.
— Мить! Слушай, у меня телефон разрядился, а я номер Захара не помню, продиктуй мне, а? — попросила Оксана менеджера ресторана, с которым Захар прямо сейчас якобы закупал алкоголь.
Митя продиктовал.
— Слушай, а он когда приедет? — спросила Оксана.
— Куда приедет? — устало откликнулся Митя. — Оксан, я сейчас на рынке, у меня в руках коробка с текилой… Я не знаю, когда Захар будет, его весь день нет…
— Ладно, пока! — Оксана резко захлопнула крышку телефона.
Вот так!
— Ну ты же не можешь быть уверена, что он с ней? — С интонациями опытной наставницы говорила Аня.
— А с кем? — ерепенилась Оксана.
— Да с кем угодно! — воскликнула Аня. — Вот что я предлагаю…
— Ни за что! — выслушав подругу, Оксана замахала руками. — С ума сошла?
— А как ты узнаешь, изменяет он тебе или нет?
