Тереза Маммерт - Этот прекрасный сон
– Ты меня выслеживаешь?
Я оглянулся: Хоуп. Усевшись на соседний стул, она принялась собирать растрепавшиеся розовые волосы в хвостик. Она была официанткой и пришла сюда в белой футболке и черных штанах, которые носила на работе.
– Я пришел сюда первым. Когда кто-то кого-то выслеживает, бывает по-другому.
Я поднял палец, показывая Джинджер, чтобы налила мне еще стаканчик. Она вопросительно вздернула бровь, поглядев на Хоуп.
– Девушку я угощаю, – сказал я, чувствуя, как смесь пива с виски обжигает мне вены.
Хоуп поблагодарила меня и перебросила волосы за плечи.
– Где Тоби? – спросил я ее.
– С ним Синда. Эта женщина – дар божий. Спасибо, что посоветовал к ней обратиться. Тоби ее полюбил.
Я закивал, отклеивая ярлык от бутылки пива:
– Да, она прекрасно ладит с детьми.
– И спасибо, что разрешил воспользоваться вашей сушилкой. Может, куплю себе такую же, подержанную. А то ужасная морока – тащиться в прачечную самообслуживания со всем нашим мокрым тряпьем и ребенком под мышкой.
– Нет проблем.
– У Тоби одежды больше, чем у меня. Это странно, правда? У меня только пять белых рубашек для работы, две пары джинсов, шесть простых футболок и одна для бара, две пары хлопчатобумажных шорт, две ночные рубашки, одно черное платье, четыре пары носков, два лифчика и десять трусиков. – Она сморщилась. – Тот, у кого все предметы гардероба наперечет, может официально называться бедным.
– Я бы назвал это бережливостью.
– А у тебя что не так? – Она подтолкнула меня плечом, и я слегка качнулся на стуле. – Нервничаешь из-за того, что скоро станешь папочкой?
Я покачал головой, уставившись на барную стойку. Нервничал я не из-за себя. Мой желудок сжался: я почувствовал себя так, будто мысленно предаю Эйвери.
– Я видела, как ты действуешь в сложных ситуациях, Джош. Ты справишься. А если понадобится помощь, я твоя должница.
Легче от слов соседки мне не стало. Мою грудь словно зажали в тиски. Джинджер, поглядывая то на меня, то на Хоуп, поставила передо мной две стопки виски и новую бутылку пива.
– Джош, – предостерегающе сказала она, – может, вызвать тебе такси?
Я проигнорировал это предложение. Ничего плохого я не делал и не думал делать. Я взглянул на Хоуп, которая улыбнулась мне, как раньше улыбалась Эйвери.
Джинджер ушла в другой конец барной стойки, но, обслуживая клиентов, продолжала посматривать на меня.
– Так если ты не из-за своего отцовства беспокоишься, тогда из-за чего?
– Ты веришь в проклятия? – спросил я, сделав глоток «Будвайзера».
– Я постоянно все проклинаю, – пошутила Хоуп, заставив меня усмехнуться.
– Выпьем за это.
Она подняла свою стопку и подождала, когда я сделаю то же. Мы чокнулись, я запрокинул голову и вылил в себя виски, даже не поморщившись от резкого вкуса. Хоуп скривилась и помахала перед лицом рукой.
– Итак… ты откопал клад, к которому не должен был прикасаться, и теперь пираты тебя преследуют?
– Вроде того. – Я сделал еще один глоток. – Не знаю. Что бы я ни делал, у меня такое чувство…
– Перестань себя мучить. У тебя все есть, и тебе кажется, что незаслуженно. Я права? Теперь ты ищешь какой-нибудь изъян, какой-нибудь подвох, чтобы все на него свалить, когда побежишь в Сент-Луис.
– Сент-Луис? – переспросил я, вздернув бровь, и припал к бутылке.
– Разве не туда бегут все горе-папаши? – Хоуп подперла подбородок ладонью и пальцем второй руки покрутила пустой стакан. – Извини. Ты не такой, как он. Совсем не такой. Не знаю, ценят ли тебя за это.
На секунду я перестал чувствовать себя лишним в собственной жизни.
– Тот парень – идиот, – сказал я.
– Можешь не говорить. Я с ним жила, – хихикнула Хоуп и, выхватив у меня бутылку, допила ее.
Мой смех оборвался, когда за спиной у Джинджер, в другом конце бара, я увидел знакомую физиономию: за мной пристально наблюдала Карисса Эштон.
– Отлично, черт побери! – проворчал я, кивнув на нее.
Широко улыбаясь, она направилась ко мне.
– Кто это? – вполголоса спросила Хоуп.
– Да так – одна липучка.
– Не ожидала тебя здесь увидеть, – промурлыкала Эштон, разглядывая Хоуп. – Кто твоя подруга?
– Хоуп, это Карисса Эштон. Эштон, это Хоуп, моя соседка.
– А я работаю вместе с Эйвери, женой Джоша.
Хоуп неохотно взяла протянутую ей руку и пожала плечами.
– Неразбавленного, пожалуйста, – сказала она, подняв стопку так, чтобы Джинджер видела.
– Кстати, Джош, как жена? Судя по виду, она вот-вот родит.
– Через девять недель, – буркнул я.
Вести беседу с Кариссой не хотелось. С тех пор как у Эйвери стал расти живот, она при каждом удобном случае ее подкалывала.
– Передай ей привет, – ухмыльнулась Эштон, поднося бокал мартини к противоестественно розовым губам, – если увидишь ее сегодня.
Я нахмурился:
– Почему бы мне ее сегодня не увидеть?
Эштон пожала плечами, изображая невинность, и посмотрела на Хоуп:
– Ты как будто немного занят.
Я вздохнул. Виски лишило меня запасов терпения, которыми я пользовался при встрече с Эштон.
– Иди ты в задницу! А если сунешься ко мне опять, то сходи туда еще раз! Ведь ты обязательно опять ко мне сунешься, потому что не хочешь, к чертовой матери, оставить меня в покое!
Эштон развернулась так, будто я кричал не на нее, и с довольной улыбочкой пошла на свое место.
Хоуп вытаращила глаза:
– Это было…
– Глупо, – сказал я, вставая. – Карисса Эштон – мстительная сучка. Пойду-ка я лучше домой.
– Ты приехал сюда на машине? – спросила Хоуп, опрокидывая новую порцию виски.
Я вытащил из кармана кошелек и положил деньги на барную стойку.
– Да.
Хоуп окинула меня взглядом и тоже встала:
– А я на такси. Давай сяду за руль и подвезу тебя. Хотелось бы, чтобы ты вернулся к Эйвери невредимым.
Секунду подумав, я кивнул:
– Иди, а я пока расплачусь.
Я осторожно передал Хоуп ключи, зная, что Эштон следит за каждым нашим движением.
Даже если бы Эйвери узнала только правду, она бы огорчилась. Беременность, головные боли и галлюцинации сделали ее очень ранимой.
* * *Я толкнул дверь и проскользнул в тихую квартиру. Луна спряталась за облаками, свет не горел, передвигаться было трудно. Послышалось цоканье собачьих когтей по линолеуму; я наклонился и погладил Декса по голове. В благодарность он лизнул мои пальцы.
– Где Эйвери? – спросил я его у порога спальни.
Мое внимание привлек негромкий шорох. Дверь ванной оказалась приоткрытой. Я вошел и щелкнул выключателем. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидел Эйвери: она сидела на полу, подтянув ноги к животу. Ее лицо было все в слезах.
