Нора Робертс - Рожденная в огне
Как пахнет ее кожа, как сияют глаза! Как влечет тело!
– Думаю, можно отложить до утра, – пробормотал он.
Она откинулась на подушку.
– Не нужно никуда ехать, чтобы обедать, – лукаво сказала она.
– Я отменю заказ. – Он обвел глазами комнату. – Здесь нет телефонного аппарата?
– Для чего? Чтобы трезвонил над ухом и мешал спать?
– Я не подумал об этом, прошу прощения. – Он потянулся за своими измятыми брюками. – Спущусь вниз и позвоню в несколько мест. – Мегги нахмурилась. У нее было лицо обиженного ребенка. – Я очень быстро. Сейчас же вернусь.
– А нельзя отложить? – закричала она ему вслед.
– Хочу, чтоб ничто не беспокоило нас до утра, – ответил он, уже открыв дверь, и поспешно сбежал по лестнице.
Оставшись одна, Мегги стала терпеливо ожидать его.., пять минут. На шестой минуте она потянулась и встала с постели, критически оглядела свои шрамы и ссадины. Подняв с пола валявшуюся рубашку, она секунду подумала, потом бросила ее туда же и, мурлыкая что-то под нос, спустилась на первый этаж.
Роган продолжал говорить по телефону, прижимая трубку плечом к уху, в одной руке у него был блокнот, куда он что-то записывал. Солнечные зайчики, уже потерявшие свою яркость, играли у его ног.
– Перенесите это на одиннадцать, – говорил он. – Нет, на одиннадцать. Да, и свяжитесь с Джозефом. Вы слышите меня, Эйлин? Скажите, чтобы ожидал груз морем из Клера. Да, насчет работ мисс Конкеннан. Я…
Он услышал шаги позади себя, оглянулся. Мегги стояла посреди комнаты, подобно увенчанной огненной короной богине, совершенно обнаженная, ее кожа отливала цветом слоновой кости, в глазах была улыбка. Голос его секретаря жужжал в ухо, как надоедливое насекомое.
– Что? Что вы сказали? – Его глаза неотрывно смотрели на Мегги, скользили по всему ее телу и, наконец, остановились на лице. – Я разберусь со всем, как только приеду… – Мышцы его живота начали судорожно сокращаться, когда Мегги, шагнув вперед, расстегнула «молнию» на его брюках. – Нет, – проговорил он в трубку сдавленным голосом. – Сегодня вы не сможете связаться со мной. Я буду… – Дыхание у него прервалось, когда Мегги коснулась его тела своими длинными артистичными пальцами. – Господи… Что? Я говорю – завтра. Завтра увидимся.
Он шлепнул трубку на рычаг, но она не удержалась там и свалилась на столик.
– Я, кажется, помешала вашему разговору? – смиренно произнесла Мегги и не смогла сдержать вздоха облегчения, когда он яростно привлек ее к себе.
Опять все повторилось. Он, как бы со стороны, мог наблюдать, как в нем пробуждался зверь и захватывал его целиком. Отчаянным движением он схватил ее за волосы на затылке, оттянул назад, впился губами в ее губы, в горло. Единственное желание – овладеть ею – билось сейчас в нем. Оно затемняло сознание, будоражило кровь, заставляло колотиться сердце.
Наверное, он снова причиняет ей боль. Но, даже зная это, он ничего не мог с собой поделать. Со звуком, напоминающим не то победный клич, не то вопль ярости, он опрокинул ее на кухонный стол.
Роган испытал низменное удовлетворение, когда увидел удивление в ее глазах.
– Роган! Твои бумаги…
Он обхватил руками ее бедра, чтобы не дать им коснуться шероховатой поверхности стола, и вошел в нее.
Со звоном полетели на пол чашки и блюдца. За ними последовала раскрытая папка с бумагами.
Звезды вспыхивали и гасли перед глазами Мегги, она полностью отдавалась чувству высшего блаженства.
Он приподнял ее еще немного, спиной она ощутила шершавые доски стола, но, когда он проник глубже, возникло и осталось лишь одно: он коснулся ее сердца.
После этого был только ветер. Яростный ветер, который возносил ее на вершину, где все качалось и крутилось, как если бы она была совершенно пьяна. Кроме того, ей не хватало воздуха, и она пыталась ловить его, как это делает тонущий человек, издавая при этом протяжные тихие стоны.
Позже, много позже, когда она обрела способность говорить, то сказала:
– Кажется, ты так и не закончил телефонные переговоры?
Он рассмеялся и вынес ее на руках из кухни.
Было совсем рано, когда он покинул ее, чтобы спуститься вниз. Солнечные лучи только-только пробивались редкими струйками сквозь рассветное небо, обещавшее дождь. Уже стоя" на пороге комнаты, он услышал ее сонный голос, предлагавший ему чай, после чего она сразу же вновь уснула, и он спустился на кухню один.
В шкафчике он обнаружил небольшое количество затвердевшего растворимого кофе, в холодильнике – единственное яйцо и позволил себе скрепя сердце воспользоваться этой роскошью.
Он уже начал разбирать и пробовал как-то рассортировать свои разбросанные бумаги, когда Мегги появилась на кухне. У нее были заспанные глаза и совершенно спутанные волосы, и она что-то пробурчала, не глядя на него, когда он бросился к чайнику с кипятком.
Ничего себе, подумал он, расставание влюбленных, и решил начать разговор с простых бытовых тем.
– Я использовал, кажется, твое последнее чистое полотенце, – начал он.
Ответом было глухое ворчание. Она делала себе чай.
– Горячая вода кончилась, когда я еще толком и не умылся, – продолжил Роган. На этот раз она просто зевнула.
– Яиц в холодильнике уже нет. Она пробормотала что-то невнятное, из чего он разобрал только слова: «Куры у Мерфи…"
После этого ему оставалось лишь собрать кое-какие бумаги и сунуть в папку.
– Газетные вырезки, которые ты хотела, я оставил там, на столике. Сегодня в середине дня должен подъехать грузовик, чтобы забрать твои работы. Как следует упакуй их.
Не получив ответа, он застегнул папку и раздраженно сказал:
– Ну, я пошел. – После чего приблизился к ней, крепко взял за подбородок, поцеловал и добавил:
– Мне будет не хватать тебя.
Он был уже за дверью, когда она догнала его.
– Роган! Ради Бога, чего ты так торопишься?
Я никак не могу продрать глаза.
Он повернулся, и она кинулась ему на грудь. От неожиданности он едва не упал вместе с ней на цветочную клумбу, сделанную руками Брианны, но устоял, крепко прижав Мегги к себе – так крепко, что в какое-то мгновение испугался, что раздавит ее. Их поцелуи были долгими и заменили все слова. Начавшийся дождь не разъединил их объятия.
– Черт, я буду скучать по тебе! – тоскливо сказала она, прижимаясь лицом к его плечу.
– Поедем со мной! Брось в чемодан кое-какие вещи, и поехали!
– Я не могу. – Она слегка отпрянула, чтобы взглянуть на него, потрясенная тем, как трудно ей произносить слова отказа. – У меня есть чем заняться. И я.., я не сумею работать в Дублине.
– Да, – ответил он после длительной паузы. – Понимаю. Ты не сможешь.
