Наталия Гуревич - Осенний Донжуан
На выходе из ресторана несколько таксистов сосредоточенно поджидали клиентов. Чуча выбрала машину побогаче и сразу залезла в салон, хоть водитель объяснял ей, что сейчас не его очередь ехать. Нелюбов устроился рядом с Чучей, обхватил добычу руками, сказал таксисту адрес — Чучи, - и склонил голову на женское плечо. Софиты погасли. Танец закончился. Танцор устал. Всего несколько секунд потребовалось, чтобы он обмяк и погрузился в глубокий спокойный сон.
В «El Patio» под крышей из синтетической соломы рыдала Катя. Рыдала так, как плачут дети, пьяные и люди, у которых на всем белом свете ничего не осталось. Катины рыдания звучали так искренне и безнадежно, что Полина даже не пыталась утешать ее.
Из дневника Полины***
Свобода досталась нам по ошибке и до сих пор бежит у нас впереди разумения. Свобода слова используется для того, чтобы посочнее обругать кого-нибудь, свобода совести — для того, чтобы поступать, как выгодно... И, льстя себе, мы все время выписываем какие-то новые свободы, как будто ждем, что вот-вот — и количество перейдет все-таки в качество.
В 1997 г. в Валенсии собрались со всего света сексологи и сочинили «Декларацию сексуальных прав». Без этого, решили они, список фундаментальных и всеобщих прав человека неполон. Первым пунктом в Декларации стоит право на сексуальную свободу. Она «включает возможность полностью выразить свой сексуальный потенциал, однако исключает все формы сексуального принуждения, эксплуатации и злоупотребления в любое время и в любых жизненных ситуациях».
Ну так и чем провинился Нелюдин? Он выразил свой потенциал — имеет право. Принуждал? Но Катя сама согласилась на уход. Эксплуатировал? Разве что собственное обаяние и потенцию. Злоупотреблял? Пожалуй — Катькиной доверчивостью. Но, черт возьми, она хотела бурь и потрясений — он дал их.
Ах да, там, в декларации, в седьмом пункте упоминается об «ответственных сексуальных отношениях». Буквально: «право на свободное сексуальное общение, включая вступление в брак, развод и создание других ответственных сексуальных отношений». Но кто установит ее, меру ответственности?
Ответственность предполагает самоограничение, и поэтому постоянно вступает в противоречие с нашими правами и свободами. При распространенной сегодня установке на серийную моногамию — поживем, сколько сможем, с одним, потом, если повезет, найдем другого, - я не знаю, что такое «ответственные сексуальные отношения». Если все вокруг говорят (трактуя таким образом различные декларации всеобщих прав и свобод), что моя профессия, семья, религия — временные и при моем желании в любой момент могут быть заменены другими, откуда во мне возьмется ответственность перед ними? Ответственность, по-моему, возникает тогда, когда человек понимает: другого не будет, потому что не должно быть. Только в том случае, когда выбор делается навсегда (а это обусловливается общественным законом, писаным или неписаным — неписаным даже лучше), только тогда к выбору относятся серьезно и ответственно. И тогда, сделав выбор, стараются, чтобы он оставался правильным. Если же я со всей очевидностью знаю, что никто не осудит меня за ленность души и ума, стану я париться, ломать голову над тем, как вернуть осложнившиеся отношения в русло гармонии? Да ни в жизнь. В мире три миллиарда мужиков. Или даже больше. Зачем же я буду с одним мучаться?
Так что я допускаю, что Нелюдин всякий раз строит «ответственные отношения». Но исчерпали себя отношения — закончилась и ответственность. А как вы думали? Каждый хрюшонок имеет право, но всем должно быть хорошо? Так не бывает. Если есть право на прекращение отношений, оно может быть реализовано даже в том случае, когда другая сторона не желает воспользоваться своим аналогичным правом. Как бы не происходил разрыв, это всегда болезненно, и часто для одного болезненнее, чем для другого. Поэтому право на уход — это право причинять боль: себе, другому, обоим, все равно. У нас, конечно, есть право думать о поступке Нелюдина, как нам угодно, но он имеет право потребовать, чтобы мы держали свое мнение при себе.
Интересно, будет ли когда-нибудь достигнуто равновесие между свободой и ответственностью в сознании каждой отдельной личности? Возможно ли вообще всем одинаково понимать свободу и ответственность? Реализуя свое право на труд и свободное самовыражение, одни умные и образованные люди создают телепроект, в котором молодые бездельники напоказ бьют друг другу морды под девизом «Да здравствует любовь!»; другие умные образованные люди собственными средствами создают в провинции общественные музеи, посвященные искусствам и науке. Отчего же такое разное осознание ответственности перед обществом даже и у образованных умных людей?
Резанов умер в какой-то забытой губернии, потому что спешил выполнить обязательство перед Кончитой после того, как соблазнил ее. Нелюдин ушел с Чучей и оставил Катьку в «El Patio» после того, как увел ее от мужа. Почему ж такая разница, а?
Катя всю эту неделю у меня. Хорошо, что Иван помог увезти ее из «El Patio» и доставить ко мне.
У нее абсолютно снесло крышу. Я впервые видела такую истерику. Она рыдала так, что начала задыхаться и почти посинела. Это был форменный припадок сумасшествия. Она вдруг начинала сгребать посуду со стола (один кувшин я не уберегла), вставала и бросалась куда-то бежать, в буквальном смысле не разбирая дороги, не замечая препятствий; она вставала и тут же хлопалась об подпорку навеса, падала на лавку, опять вскакивала и налетала на стол... Ничего извне не доходило до нее: ни слова, ни крики, ни пощечины, ни опрыскивание холодной водой. Не знаю, почему я не вызвала скорую психиатрическую помощь.
Два дня она лежала пластом, не ела, не пила, не разговаривала. Ощущение такое, будто покойник в доме. Вчера вечером она первый раз посмотрела на меня, когда я подошла. А потом начала говорить. Лежала, глядя в потолок, и говорила несколько часов. Слезы текли по вискам, но она ровным голосом рассказала все: и про Варяга, и про Нелюдина. Я напоила ее молоком. Она уснула.
Сегодня она уже почти нормальная. Пожарила картошки к ужину. Пересолила. Решили, что поживет пока у меня, тайком. А что еще могли мы решить? Она понятия не имеет, что делать. Я — тем более.
Сейчас она сидит у телевизора, и я хорошо вижу ее лицо. У нее ужас в глазах и уголки губ оттянуты к подбородку.
Нам бы к свободе да разумения…
Глава 6. В раздумьях и заботах
Закончился сентябрь, и начался листопад. Как будто только и ждал первого октябрьского дня. Листья легко отрывались от ветвей. Безветрие делало их полет совсем коротким. Иногда им удавалось завихриться парой в спирали, но чаще всего они просто планировали вниз - каждый по себе - и укладывались на землю. Это напоминало тихий, чуть протяжный вздох.
