Ксения Ласкиз - Я люблю свою работу?
«Какой он, мать его, проницательный!», – здравый рассудок, забыв о нашем хорошем воспитании, сплевывает. Возможно, провести время с Шаровым вместо визита к психоаналитику – не самая плохая идея. По крайней мере, в его обществе я не думаю о своих многочисленных проблемах. Похоже на шоковую терапию.
За рулем Гошиной BMW 3 GT сидит радостный Пабло.
– Он поведет? – спрашиваю у Шарова, пока мы идем к машине.
– Конечно. Я вчера слишком много выпил.
– Не заметила.
– Самое интересное началось после твоего отъезда.
Судя по его слишком загадочной улыбке, интересного было предостаточно. Впрочем, какая мне разница, чем он занимался? Вряд ли он сможет меня удивить. Шаров слишком предсказуем: его увлечения ограничиваются выпивкой, азартными играми и женщинами – несложно догадаться, что последовало после игры в покер. Когда он снял куртку, я заметила небольшую темно-фиолетовую гематому на его шее, происхождение которой явно свидетельствует о ночи в обществе очередной уступчивой девицы. «Нас это не касается!», – строго произносит здравый рассудок.
Сажусь на заднее сидение и здороваюсь с Пабло. Он что-то бормочет в ответ и продолжает восхищаться машиной. На мой взгляд, это лишнее: что может быть лучше моего прекраснейшего SLK? Но я не возражаю: пристегиваю ремень безопасности и, достав из сумки телефон, погружаюсь в чтение новостей.
Проходит полчаса или около того. Мы мчимся по Ленинградскому шоссе. Смотрю на спидометр: 170 км/ч.
– Мы опаздываем? Я не собираюсь умирать!
– Да ладно? Live fast, die young, Мэри! – Шаров хохочет.
– Не собираюсь в этом участвовать. Высадите меня, и я возьму такси.
Пабло снижает скорость до 120 км/ч.
– Спасибо, – в моем тоне нет ни нотки благодарности. – Долго нам еще ехать?
– С такой скоростью – еще пару часов, – даже не оборачиваясь, отвечает Шаров.
– Лучше на два часа позже быть дома, чем на полчаса раньше – в морге, – нравоучительно изрекаю я.
– Зануда… – протягивает Гоша и увеличивает громкость музыки.
Пабло паркуется возле трехэтажного здания из коричневого кирпича. В недоумении смотрю в окно: над входом красуется табличка с названием «G.A.N****». Заметно повеселевший Шаров выдает очередную глупую шутку на тему вчерашнего вечера и, пока я не успела ничего ответить, выскакивает из машины.
– Вы всегда так общаетесь? – интересуется Пабло.
– А он умеет иначе? – не дожидаясь ответа, открываю дверь.
На улице холодно и пасмурно, и я даже жалею, что так легко оделась: меховой жилет поверх свитера не спасает руки от пронизывающего ветра. Шаров, забыв обо всем, уже обнимается с вышедшим на улицу пожилым мужчиной. Потом они начинают обсуждать приготовления к какому-то весеннему празднику. Пабло подходит к ним и присоединяется к беседе. Прекрасно! Пока они наговорятся, я умру от переохлаждения! Но, похоже, это никого не интересует. Зачем я только согласилась на эту сомнительную авантюру? От Шарова нельзя ожидать ничего хорошего! Чтобы не выглядеть брошенной, достаю из сумки телефон и набираю номер мамá.
– Позволь узнать, почему ты не отвечаешь на звонки? – слышу я вместо приветствия.
– Добрый день. Я была на работе. Освободилась только сейчас.
Чувствую себя школьницей, которая врет, потому что вместо школы отправилась с друзьями в кино. Но мне уже давно не шестнадцать, Шаров – вовсе не мой друг (это я решила в пути), и я сейчас не в ближайшем кинотеатре, а за двести километров от Москвы.
– В восемь мы ждем гостей. Надеюсь, ты не опоздаешь.
– Я не смогу приехать.
– Мэри, чего ты там встала? – кричит Шаров.
– Прости, мне нужно идти. Пока!
Завершаю вызов прежде, чем она успевает возразить. Конечно же, мамá обидится! Но выбора нет: поездка к родителям только бы усугубила мое плачевное душевное состояние. Возможно, я бы даже повесилась в гостиной перед камином.
– Что ты там возишься? – возмущается он. – Заходи быстрее, надо выбрать тебе комнату.
– Какую еще комнату?
– Ты собираешься спать в машине?
– Мы же собирались кататься на картах!
– Конечно, а потом будет вечеринка. Думаешь, мы ради картов тащились в такую задницу? – он смеется.
– Ты издеваешься?
Зачем я спрашиваю, если знаю ответ на свой вопрос? Да, он издевается! Но только на этот раз Шаров перешел все границы: с меня довольно! Шоковая терапия подействовала – сейчас я не могу думать ни о чем другом, кроме ненависти к нему. Самодовольный кретин! Кем он себя возомнил? Пусть оставит свои шуточки для безмозглых девиц из своего окружения!
– Я уезжаю. Скажи мне адрес, чтобы я вызвала такси.
– Да ладно? Делай, что хочешь. Не думаю, что кто-то из коллег удивится. Только Рязанов расстроится: он о тебе такого высокого мнения.
– При чем тут Петя?
– Вечеринка в честь него. Мини-корпоратив для избранных. Подождешь такси на улице или пройдешь? – он улыбается и открывает дверь.
Не-на-ви-жу! Животное… Когда-нибудь я влеплю ему пощечину!
Внутри тепло и уютно. В отделке преобладает дерево: полы, стены, потолки и стойка ресепшена по левую руку от входа – все обито грубоватыми деревянными панелями насыщенного медового цвета. По правую руку от входа – камин, в котором потрескивают дрова. Из мебели – двухместный диван, три больших кресла с коричневой обивкой, небольшой журнальный столик и несколько стеллажей с книгами и различными статуэтками.
Вдыхаю воздух через нос и, почувствовав запах печеных яблок, сглатываю слюну: уже два часа дня, а я еще не завтракала.
– Есть хочешь? – словно прочитав мои мысли, спрашивает Шаров.
Он, конечно, мерзавец, но не умирать же от голода. Тем более с пустым желудком я не могу ненавидеть его в полную силу, как он того заслуживает.
– Кто-то пек яблоки? – стараюсь говорить дружелюбно.
– Да. Для меня. Если будешь паинькой – поделюсь, – он смеется. – Пойдем наверх, покажу твою комнату. Еду принесут.
Мы поднимаемся на второй этаж, проходим вдоль длинного коридора и останавливаемся возле последней по счету двери.
– Вообще-то это моя комната, но раз ты такая зануда, то я тебе ее уступлю, – он пропускает меня вперед. – Располагайся.
– Твоя? – изгибаю бровь.
– Постельное белье поменяли, если ты об этом, – он снова смеется. – Скоро тебя накормят. Пойду встречать остальных.
Закрываю за собой дверь и осматриваюсь: треть комнаты занимает большая кровать, застеленная меховым пледом. Стараюсь не думать о том, что здесь происходило до моего визита: зная Шарова, вариантов немного. Открываю встроенный шкаф: несколько пустых вешалок, на полке – аккуратно свернутый банный халат и упакованные в целлофан тапочки. «Что мы здесь забыли?», – возмущается здравый рассудок. У меня нет ответа на этот вопрос. Закрываю шкаф, прохожу к окну и сажусь в кресло. Неделю назад я была в Барселоне. С Тереховым. Он говорил, что я красива и умна. Говорил, что думает обо мне. Прикоснулся своими губами к моим. А потом исчез. Испарился. Почему? Что я сделала не так? После чего он забыл обо мне? Хочу ненавидеть его, но не могу себя заставить. Здравый рассудок прав: зря мы сюда приехали. Лучше было остаться дома и страдать в одиночестве. Или посетить психоаналитика, ведь однажды он нам помог.
