Барбара Бреттон - А может, в этот раз?
Она была частью этой земли, покрытой красновато-коричневыми невадскими холмами, и частью этого народа. В самых потаенных уголках своего сердца она хранила все, что знала об их мечтах и надеждах. Их кровь текла в ее жилах. Она могла объездить из конца в конец всю землю, но так и не найти людей, которые больше бы любили ее… или места, где была бы более желанна.
– О нас будут болтать всякое, – сказал Джо, кружась с ней в танце под луной.
– Мне все равно, – ответила Кристина, положив голову ему на плечо. Она чувствовала себя счастливой в объятиях Джо, на этом ранчо, в окружении своей семьи и друзей юности. Она знала, что вечно это не продлится, что каким бы сильным ни было волшебство, оно рассеется перед рассветом, но это было уже не важно. Этот момент, это чудо стоило того, чтобы пережить все, что бы ни случилось после.
Кристина не знала, как долго они танцевали. Она не замечала, как бежит время. Ничего не имело значения, кроме его сильных рук, громких ударов его сердца, уверенности, что их обоих несет куда-то и она не в состоянии остановить это стремительное движение.
Около полуночи праздник обрел второе дыхание.
Всех позвали домой перекусить горячим бифштексом, яйцами и хлебом домашней выпечки.
– Я не голодна, – сказала Кристина.
– И я не голоден, – сказал Джо.
Обменявшись взглядами, они, не сказав ни слова, покинули освещенный фонарями круг во дворе и скрылись в тени. Кристина споткнулась о камень, и Джо подхватил ее, чтобы она не упала. Она всем телом прижалась к нему, впитывая его тепло и его силу, положив руку к нему на грудь.
Из дома до них донесся веселый смех. Луна, скрывшись было за небольшим облаком, появилась вновь, заливая землю серебристым светом. Они направились к амбару, неясные очертания которого вырисовывались в тени густого кустарника.
– Наконец-то одни, – сказал Джо, когда они вошли в прохладное помещение. Кристина очень хорошо знала эти интонации, и ее охватила невольная дрожь.
– Я не хочу разговаривать, – с трудом выдавила она.
– И я.
Он прижал ее теснее.
Она слилась с ним, прижавшись к нему, целуя его в шею, в лицо, в ухо. Я люблю тебя, думала она. Я никогда не переставала тебя любить, все эти годы. Она хотела сказать ему. Она хотела сбросить последние доспехи, чтобы они с треском упали на пол, так, чтобы он увидел скрытую за ними правду, и кинуть свое сердце к его ногам.
Он убрал ее волосы с лица и прижался лицом к ее шее. Тепло потекло по телу, жар прокатился по рукам, по ногам, по груди и животу. Вот о чем были ее мечты, вот что значит, когда все в тебе живет, каждая клетка, каждый нерв.
Джо давно успел ослабить галстук, и она дрожащими руками стала расстегивать его рубашку. Опустив голову, она вдыхала его запах, пробуя на вкус солоноватую испарину. Языком она коснулась его соска, празднуя его ответ, выразившийся в чувственной дрожи. Она стремилась как можно точнее запечатлеть в памяти свои ощущения, чтобы согреваться их теплом тогда, когда опять останется одна.
– Этого мало, – сказал он, расстегивая ее платье.
Она почувствовала, как платье упало на пол. Ночная прохлада заставила ее вздрогнуть, и, пусть на краткий миг, она вернулась к реальности.
– Марина, – простонала она, продираясь сквозь мутную дымку желания. – Я не хочу ее обидеть.
– Она не обидится.
– Я хочу верить тебе, Джо. Но это так трудно.
– Я бы рассказал тебе все, если бы мог, но это зависит не от меня. Ты должна…
– Джо, прошу тебя! Не говори…
– Доверься мне, Кристи.
– Это пустые слова, я не хочу их слышать.
– Нет. Не пустые. Не для этого момента. – Он притянул ее ближе. – Не со мной.
Он никогда не лгал ей, ни разу за те годы, что они были вместе.
– Доверься мне, – повторил он.
– Я доверяю, – прошептала она. – Это безумие, но я тебе доверяю.
Он поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Они опустились на землю, и Кристина вскрикнула, когда древко вил ударило ее по ноге.
– Слишком опасно, – сказала она.
– Теперь все в порядке, – сказал он, отбрасывая вилы в сторону.
– Я не это имела в виду, – сказала она и, махнув рукой в сторону двери, добавила: – Кто-нибудь может войти.
Джо встал на ноги.
– Сеновал? Кристина засмеялась:
– Как тривиально! Ты уморил меня, Джо.
– Вот этого я и хочу, Кристи. Уморить тебя.
Она снова вздрогнула, но на этот раз ее дрожь не имела ничего общего с ночным холодным воздухом. Просто он был мужчиной, а она – женщиной, и сейчас эта истина предстала во всей своей ясности и простоте.
Они полезли по стремянке на сеновал.
– Наконец-то мы одни, – сказала она тихим голосом, в котором едва признала собственный, и торопливо принялась снимать с него рубашку. Джо долго возился с застежкой ее бюстгальтера. Пуговица с его брюк отлетела и угодила в окно, а одна ее туфля упала вниз и с грохотом ударилась об пол.
– Мы не слишком грациозны, – сказала Кристина.
– Зато полны энтузиазма.
– Я давно не практиковалась.
– Это все равно что кататься на велосипеде.
Оба засмеялись.
Джо был прав, инстинкт – великая сила. Тот самый основной инстинкт, необходимость соединиться с мужчиной, которого ты любишь, всегда любила. Кристина коснулась его пульсирующей плоти, чувствуя заключенную в ней силу и мощь, вздрагивая под его ответными ласками. В их соитии не было ничего романтического: не было нежной музыки и света свечей, не было цветов и нарядной постели. Только они, они двое, обнаженные и жадные, в горячке страсти и печали по тому, что они утратили. Она почувствовала боль, но приняла ее с благодарностью, как знак того, что она жива и все еще жаждет чудес, предлагаемых жизнью.
Он заполнил ее собой.
Он вызвал к жизни то, что было спрятано, казалось, в самых глухих уголках души, он вызвал в ней ответную страсть. Они лежали прижавшись друг к другу, и она видела собственное отражение в его глазах, и в этом отражении узнала себя, какой была когда-то, до разлуки с Джо.
– Я чувствую тебе везде, – прошептала она одними губами. – В каждой частичке моего тела.
– Потому что ты принадлежишь мне. – Голос его был низок и сексуален. – И всегда принадлежала.
Он двинулся ей навстречу, вошел внутрь, и она прикусила нижнюю губу.
– Я сделал тебе больно?
– Немного, – сказала она.
– Ты должна была мне сказать.
– Тогда бы ты остановился, а я этого совсем не хотела.
– Давно у тебя ничего не было, да?
– Очень давно.
– Я рад.
Она улыбнулась:
– И я.
– Я не сплю с Мариной.
– Ты уже говорил мне об этом.
– Я ее не люблю.
– Знаю.
