Сьюзен Филлипс - Поцелуй ангела
— Алекс не слишком много рассказывает мне о своем прошлом, — ответила Дейзи. «Впрочем, о настоящем тоже», — мысленно добавила она. Всякий раз, когда она спрашивала его, чем он занимается помимо цирка, Алекс менял тему разговора. Ей только удалось узнать, что он окончил колледж, а иконка на его груди — семейная реликвия. Вот, пожалуй, и все.
— Прекрати, Шеба, — угрожающе произнес Алекс.
Шеба пропустила предупреждение мимо ушей, по-прежнему прожигая Дейзи пламенным взглядом.
— Марковы — одна из знаменитейших в истории цирковых фамилий. Мать Алекса была известной наездницей. Алекс тоже мог бы стать великим наездником, если бы в детстве не вымахал таким дылдой.
— Дейзи это неинтересно, — проговорил Алекс.
— Нет, интересно, — запротестовала Дейзи, — рассказывай, Шеба.
— Семья его матери — цирковые артисты в пятом поколении. Их предки выступали еще в России перед царями. Интересная деталь — в их семье мастерство передавалось по женской линии. Не важно, за кого женщины выходили замуж, — они сохраняли свою фамилию. Но мужчины Марковы тоже были выдающимися артистами — мастерски владели кнутом и великолепно управляли лошадьми.
Алекс принялся собирать бумажные трубки в старый полотняный мешок.
— Пошли, Дейзи, на сегодня хватит.
Лицо Шебы еще более омрачилось.
— Мужчины в семье Марковых всегда отличались щепетильностью и тщательно выбирали себе жен. По крайней мере до появления Алекса. — Она помолчала, в глазах ее промелькнуло ледяное презрение. — Ты недостойна стоять в его тени, а не то что носить его имя.
Она повернулась и царственной походкой пошла прочь с поля.
Дейзи почувствовала дурноту.
— Она права, Алекс. Я вообще ни на что не годна.
— Чепуха. — Свернув кнуты, он повесил их на плечо. — Шеба смотрит на цирк так, как другие люди смотрят на религию. Не обращай внимания.
Дейзи протянула руку к мешку и молча достала оттуда трубку.
— Что ты задумала?
— Стараюсь оправдать фамилию Марков.
— Ради Бога, положи трубку на место. Я же сказал: не обращай на Шебу внимания. Она искажает историю нашей семьи. Среди ее членов было немало негодяев. Например, мой дядя Сергей был редкостным ублюдком.
— Ты просто хочешь меня подбодрить, но я не могу не обращать внимания на ее слова. — Она прошла на прежнее место и стала боком к Алексу. — Мне надоело все время сдаваться.
Когда Дейзи поднесла трубку ко рту, у нее так сильно задрожали колени, что она испугалась. Вдруг Алекс увидит, как она трусит. Если Алекс промахнется, то ударит ее по лицу и, чего доброго, оставит на всю жизнь обезображивающий рубец.
— Дейзи, перестань.
Она закрыла глаза.
— Дейзи…
Она вынула трубку изо рта, но не повернула головы.
— Давай, Алекс. Очень тебя прощу. Чем дольше ты будешь тянуть, тем тяжелее мне будет.
— Ты уверена?
Она не была уверена ни в чем, но сунула трубку в рот и закрыла глаза. Господи, только бы не дернуться!
Крак!
Дейзи оглушительно заверещала, услышав свист кнута и ощутив поток воздуха, ударивший ей в лицо. В ушах стоял неумолчный звон. Слоненок издал жалобный звук.
— Я тебя ударил? Черт, я же знаю, что нет!
— Нет… нет… все прекрасно. Я просто… — Она наклонилась и подняла с земли трубку, которую от страха выронила, — кончик ее был срезан, словно ножом. — Я просто немного нервничаю, вот и все.
— Дейзи, не стоит…
Она снова сунула трубку в рот и закрыла глаза.
Крак!
Дейзи снова завизжала.
Голос Алекса прозвучал необычайно сухо:
— Твой визг действует мне на нервы.
— Я сейчас успокоюсь, только ты не нервничай. — Она посмотрела на трубку — та стала совсем коротенькой. — Сколько еще раз?
— Два.
— Два? — Голос Дейзи дрогнул.
— Два.
Она вставила самый кончик трубки между губами.
— Дейзи, ты жульничаешь.
Она почувствовала, как между грудей потекла струйка пота. Она глубоко вздохнула и взяла трубку как следует…
Крак!
Бешеный поток воздуха разметал ей волосы. Дейзи едва не потеряла сознание, но сумела удержать крик внутри. Еще один раз, всего только один разочек!
Крак!
Дейзи медленно открыла глаза.
— Ты выдержала, Дейзи. Хватит на сегодня. Теперь надо будет научиться стильно вести себя на публике.
Она была жива и невредима. Она ошарашенно посмотрела на Алекса и хрипло прошептала:
— Получилось.
Он улыбнулся и бросил на землю кнут.
— Точно, я горжусь тобой.
Испустив радостный вопль, Дейзи бросилась к нему на шею. Он принял жену в объятия. Когда он прижал ее к себе, Дейзи почувствовала, как по ее телу разливается жар. Должно быть, ощущение передалось и Алексу, потому что он слегка отстранил ее и поставил на землю.
Дейзи понимала, что Алекс чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что она отказывалась спать с ним после того дикого, первобытного совокупления. Сначала она ссылалась на месячные, но они закончились несколько дней назад, а Дейзи не спешила в супружескую постель, говоря, что ей надо многое обдумать. Алекс не торопил, но чувствовал себя несчастным.
— Есть еще один трюк, — сказал он. — Сейчас мы его отработаем, и на сегодня хватит.
— Может быть, отложим на завтра?
— Это очень легкий трюк — сущий пустяк после того, что ты сегодня сделала. Давай покончим с ним, пока у тебя не сдали нервы. Пойди, встань на прежнее место.
— Алекс…
— Иди-иди. Обещаю, тебе не будет больно.
Дейзи неохотно вернулась на место.
Алекс вытащил самый длинный из кнутов и взялся за кнутовище.
— Можешь закрыть глаза.
— Не хочу.
— Доверься мне, солнышко. Ведь ты хочешь закрыть глаза.
Она подчинилась, но правое веко стало непроизвольно подергиваться.
— Подними руки над головой.
— Руки?
— Руки над головой и скрести запястья.
Дейзи открыла глаза.
— Кажется, я забыла сказать Трею, чтобы он сменил рацион Синджуну.
— Все марковские жены делали этот трюк и не дрейфили.
Покорившись судьбе, Дейзи подняла руки над головой, скрестила запястья и закрыла глаза, говоря себе, что не может быть ничего хуже, чем стояние под кнутом с бумажной трубкой в зубах.
Крак!
Она почти не расслышала щелчок, но мгновенно почувствовала, что кнут кольцом обвил ее скрещенные запястья, связав ей руки.
На этот раз визг был оглушительным — он сотряс все существо Дейзи от кончиков пальцев до макушки. Девушка опустила руки, ощутив ломоту в плечах. Не веря своим глазам, Дейзи посмотрела на стянутые кнутом кисти.
— Ты меня ударил! Ты сказал, что мне не будет больно, а сам ударил!
