Выгодная позиция (ЛП) - Каффери Ребекка Дж.

«Из-за чего? Харпер, ты меня пугаешь, приятель. Я даже не знал, что ты с кем-то встречаешься. Почему ты ничего не сказал?»

«Потому что это было личное. Это должен был быть просто секс».

«Обычно ты рассказываешь мне о каждом сексуальном завоевании». Он прав, он так прав. Может, я скрывал это от него, потому что в моем подсознании это уже больше. Потому что это Киан. Это никогда не будет значить больше, и я должен был быть достаточно умным, чтобы понять это.

«Он бы не захотел этого. Это не то же самое».

«Что не то же самое?»

Черт. Теперь он, наверное, возненавидит меня еще больше. «Он... Он не такой, как все. Все изменилось, и это путает мою голову. Я не могу так поступить, Йох. Мне нужно что-то сделать. Мне нужно избавиться от него».

«Не делай ничего...»

Я вешаю трубку прежде, чем он успевает закончить фразу. Он может сколько угодно уговаривать меня не делать глупостей, но мы оба знаем, что я все равно это сделаю.

Я должен сделать это ради Киана. Чтобы спасти его от боли, которую я причиню ему или он мне.

Глава двадцать – три

Киан

Сколько раз я буду оказываться здесь? Я словно наблюдаю за ним, каждый раз понимая, что он слишком эмоционально вкладывается в то, что происходит между нами, и тогда он полностью закрывается от меня. Отключает меня.

В какой момент я должен принять, что он это имеет в виду? Сколько раз мне нужно отгородиться от него, прежде чем я закончу? Если он даже не может признать, что это больше, чем секс, что мы больше, чем два человека, которые просто вставляют друг другу члены, тогда в чем смысл?

Его действительно нет.

Я уже должен это знать.

Пришло время.

Время двигаться дальше.

Начнем с того, что удалим все наши сообщения. Все общие воспоминания о последних нескольких месяцах исчезнут. Каждый шутливый тон, каждое кокетливое сообщение, каждый случайный мем изгнаны туда, откуда они никогда не вернутся.

Несколько его вещей смешались с моими, потому что мне пришлось собирать вещи, пока я чувствовал себя очень плохо, и у меня не было сил их разделить: кепка, его

Deep Heat, пара футболок. Я нахожу пакет и бросаю в него вещи, оставляя его у двери, чтобы завтра занести в его комнату.

Я хочу включить в пакет его толстовку, которая, по сути, стала моей и к которой я очень привязался, но в итоге оставляю ее себе. Потом я передумываю и кладу ее в пакет.

Снова передумываю и достаю ее, прижимая к носу, как жалкий подросток, плачущий из-за первой влюбленности.

Не знаю, чего я от него жду - он же не заставит Харпера волшебным образом появиться или передумать. Он не решит, что хочет быть со мной только потому, что я цепляюсь за его неодушевленный предмет. Поэтому я сворачиваю его в комок и снова бросаю в пакет.

Но это ничего не помогает, чтобы ослабить его хватку на моем сердце.

Дошло до того, что я нажимаю большим пальцем на его имя в контактах моего телефона. Мне отчаянно хочется позвонить ему и попросить вернуться, чтобы мы могли поговорить.

Но какой в этом смысл? К этой мысли я постоянно возвращаюсь. В отношениях с

Харпером нет никакого смысла. Он не хочет посвящать себя мне, и я должен это принять.

Пиная сумки под кровать, я ненавижу то, что не распаковал вещи, как обычно.

Энергия, которую я обычно трачу на то, чтобы сделать это место своим маленьким домом на те две недели, что мы здесь находимся, улетучилась из-за чего-то болезненного в моей груди.

Я не буду называть это болью в сердце. Я не позволю Харперу сломать меня. Он не может. У него нет такой силы.

Это ложь, которую я буду повторять себе до тех пор, пока не поверю в нее.

Элайджа недавно писал мне, что ему стало намного лучше и он вернулся в спортзал. Ему нужно получить разрешение от физиотерапевта, и тогда он сможет вернуться в тренажерный зал. Может быть, Андерс вернет его в команду до конца сезона, а Харпер уйдет. Может, он займет место Лондона в качестве резервного гонщика, а может, его отправят обратно в нижний эшелон. Это было бы наилучшим вариантом.

Тогда мне вообще не пришлось бы иметь с ним дела; было бы гораздо меньше соблазнов. Больше никаких ошибок, как в Италии.

Попытка вернуться в постель далась мне нелегко.

Когда я увидел, как он возится у моей двери сегодня вечером, весь одетый и пыхтящий, как собака, я подумал, что те несколько дней расстояния, которые мы провели в Сингапуре из-за смены обстановки, подействовали, и он пришел сказать мне, что скучает по мне, хочет быть со мной и что любит...

Очевидно, я забежал вперед. На долю секунды он показался мне решительным и смелым, полным света и тепла, которые я не привык в нем видеть, но затем все это исчезло в мгновение ока. Это произошло так быстро, что я засомневался, было ли оно вообще. Должно быть, мне это привиделось, потому что я так сильно этого хотел.

Конечно, он сегодня гуляет с Йоханнесом. И я знаю, что это не для того, чтобы поговорить о том, что беспокоило Йоханнеса в последний раз, когда Харпер сбежал к нему. Харпер была одет для выхода в свет. Может, он сейчас целуется с другим парнем. Может, он сейчас трахается с кем-то другим.

Мне действительно нужно попытаться заснуть. Завтра рано утром свободная тренировка, а я уже чувствую себя истощенным. Я все еще восстанавливаюсь после аварии, и мне нужна любая помощь - как физическая, так и психологическая. Я

думаю о беспокойстве Элизы и о том, как я усугубляю ее бремя. Я не могу больше позволить Харперу испортить мне настроение.

Закрытие глаз не помогает. Даже зажмуривание не избавляет от воспоминаний о сцене в коридоре. Она постоянно крутится у меня в голове, и я не могу ее остановить.

Я пытаюсь устроиться поудобнее. Кровать кажется слишком большой, а другая сторона слишком холодной, чтобы я мог растянуться на ней. Я ворочаюсь и ворочаюсь, пока наконец не наступает полная усталость и мир вокруг меня не исчезает.

Пока мой телефон не зазвонит на максимальной громкости, и я не начну доставать его из-под подушки. Внутри меня бурлит надежда, что я увижу на экране имя

Харпера. Он передумал и ему нужен я...

Я не могу ошибаться.

Все мое тело застыло. Элиза никогда не ошибается с переводом времени, так что если она звонит мне посреди ночи, то...

«Элиза?» Мой голос срывается. Я уже знаю, что она собирается сказать. Страх парализует меня, ужас стекает по позвоночнику.

«Мне так жаль, Ки», - задыхается она, и я чувствую, как все мое тело сворачивается внутрь, а свободная рука сжимает в кулак смятое постельное белье.

Ей не нужно больше ничего говорить.

Мамы больше нет.

Это видно по тому, как сестра рыдает по телефону, а меня поглощает потеря и потребность быть с ней.

Пустота в моем сердце растет сильнее, чем я думал после сегодняшнего вечера.

И все же я не плачу. Зарождающееся горе заглушает все мои эмоции, пока я ничего не чувствую.

«Я возвращаюсь домой, Элиза. Я прилечу следующим самолетом». Я нечасто выставляю напоказ свое богатство или использую свою власть в Хендерсоме, но сейчас я сделаю все, чтобы сесть на частный самолет на взлетной полосе, если это позволит мне быстрее вернуться домой к сестре.

«Но это же выходные!» Она пытается протестовать.

«Меня не волнуют эти выходные». Я в шоке от того, насколько сильно я серьезно. Я

никогда в жизни не пропускал гонки. Я пропустил рождение обоих Кэсси и Джесси, помолвку моей сестры и крестины Джесси, но но ничто не удержит меня от этого. Я

возвращаюсь домой. Как можно скорее. Я все выясню. «Я уже в пути, Элиза, обещаю».

Она тихо всхлипывает в трубку, и у меня перехватывает дыхание. «Я люблю тебя, Ки. Скоро увидимся?» - прохрипела она между всхлипами.

«Скоро. Люблю тебя».

Линия обрывается, и я чувствую, что меня может стошнить.

Я встаю с кровати и начинаю бросать вещи в сумку. Пока я это делаю, звоню Келси, организатору команды, и, когда я рассказываю ей о случившемся, она творит волшебство и вызывает самолет, который доставит меня на частную взлетно-посадочную полосу в Норфолке. Она также организовала машину, чтобы встретить меня, и я уже на полпути к аэропорту, прежде чем успеваю остановиться и подумать.