Гленн О'Брайен - Фактор внешности
Дерек был солистом группы. В розовом эдвардианского покроя костюме (хотя вряд ли эдвардианцы носили костюмы розового цвета) он выглядел немного пьяным. Пошатывался, качаясь, но, видимо, специально, потому что когда мы подошли к нему после концерта, он был совершенно трезв, спокоен и адекватен.
Киттен бросилась в его объятия и замерла в них так, словно целью всей ее жизни было прильнуть к нему и не расставаться с ним.
Я очень удивился, узнав, что Дерек — американец. По произношению я принял бы его за выпускника Оксфорда и потомка знатной фамилии. А между тем выяснилось, что он провел детство в Милуоки и переехал в Англию с родителями уже подростком. Трудно поверить, что человек может так быстро и беспроблемно адаптироваться, но в случае с Дереком я готов был признать, что он необычайно привлекателен, открыт и приятен в общении. Еще он казался на редкость невинным на фоне других немного грубоватых участников группы. Грациозный и очень доброжелательный к каждому из нас, особенно горячо он благодарил зато, что мы пришли на концерт, и всячески давал нам понять, что для него очень важно знать, что мы думаем о нем.
Киттен и Дерек стали красивой парой. Они очень подходили друг другу, даже ростом — оба невысокие. Удивительно, что такой миниатюрный молодой человек, как Дерек, на сцене представлялся грандиозным.
И у Киттен и у Дерека даже внешность была одного типа — северного — и длинные волосы, сходные по цвету. Со спины нелегко отличить, кто из них кто. Но походка Киттен отличалась большей легкостью, и ее волосы сильнее блестели, если рассматривать их при дневном свете.
Мне Дерек понравился. Но Роттвейлер имела на его счет другое мнение.
— От музыкантов ничего хорошего не жди, — заявила она, когда я рассказал о том, что произошло после концерта.
— Но он очень мил. И вежлив. Весьма умен и вменяем. И, похоже, влюблен в Киттен.
— Возможно. Но я еще не видела музыканта, который бы не оказывал на девушек дурного влияния. Все они влюблены поначалу. А потом оказываются наркоманами.
— Пожалуй…
— Если даже не колются, то все равно наркоманы, сексуальные или и стероидные, не важно, но от них одни неприятности.
— Да, вероятно. — Я кивнул в ответ. — Я тоже считаю, что большинство звезд рок-музыки идиоты и психопаты. Но иногда среди них попадаются и очень талантливые художники.
— Художники? Еще хуже! Большинство художников люди со странностями и тоже любители кайфа.
— Я думал, вы были знакомы с Энди Уорхолом.
— Это другое дело. Он был бизнесменом. Все его штучки и выходки рассчитаны на публику и только.
— Но он был великим художником.
— Да, но он был умен. И не рефлексировал понапрасну. Большинство художников — параноики, зацикленные на своих переживаниях. Не видят мир в реальном свете. А все потому, что сначала привыкают убегать от реальности с помощью фантазий, а потом с помощью наркотиков. И все заканчивается саморазрушением. Я не хочу, чтобы ты докатился до такого.
— Хорошо. А как насчет Боно? — Я знал, что она знакома с ним лично благодаря посредничеству Кары и Зули.
Роттвейлер улыбнулась:
— Он очень мил, но он ирландец. И к тому же женат.
Я не представлял, какое место отводилось ирландцам в мировоззрении Ротти, но, видимо, они занимали там привилегированное положение.
— А этот Эрик… мне он не нравится…
— Дерек, — поправил я.
— Какая разница? С ним что-то не так. Уверена, он наркоман.
— Но как вы можете это говорить? Вы же его совсем не знаете.
— Все рок-звезды наркоманы. Запомни, дорогой мой, наркотики и нарциссизм — родственные пороки.
Роттвейлер нельзя было отказать в наблюдательности, но многие свои принципы она формулировала на основе опыта шестидесятых. Я мог понять ее опасения — ей довелось потерять немало девушек из-за наркотиков, некоторые из них были влюблены в музыкантов, но я не мог принять ее безапелляционные обобщения. Я находил, что Дерек — джентльмен, но Ротти это не интересовало.
— Боно… — добавила она, отдернув занавеску и посмотрев на реку, — он до сих пор женат?
— Да, — подтвердил я.
— Вот-вот, если они не геи и не наркоманы, значит, женаты. Сделай выводы.
Дерек наркоманом не был, во всяком случае, наркоманом-самоубийцей. Возможно, он и пробовал наркотики, но скорее ради эксперимента после чтения «Голого завтрака»[30] и прослушивания «Велвет андеграунд»[31].
Мои предположения подтвердились позднее, когда я был послан привезти Киттен обратно, вырвав из круговерти тура «Цитадели», который назывался не иначе как «Хедстронгтур» и был устроен ради рекламы их нового одноименного альбома и сингла.
— Она упряма, да… но ее упрямство направлено не туда, куда надо… — заметила Сьюзан, добавив, что сингл посвящен Киттен.
«Цитадель» колесила с выступлениями по Северной Америке, к вящему удовольствию спонсоров, менеджеров, звукозаписывающих компаний и журналистов. Но Киттен, которая в то время была с ними, не выполнила свой договор на фотосессию, заключенный с «Вог». Никто даже не знал, куда она пропала. Ее не было дома, ни один из ее мобильных номеров не отвечал. Я принялся опрашивать ее знакомых. Сьюзан заявила, что даже личный менеджер Киттен понятия не имеет, куда та подевалась.
Я догадывался, что она с Дереком, но звукозаписывающая компания не хотела выдавать мне его местонахождение. Менеджеры же просто не отвечали на мои звонки. В конце конов на улице я встретил парня на скейтборде в футболке с рекламой «Хедстронг тур». Я схватил его за руку с такой силой, что он слетел со скейта и едва не грохнулся на асфальт.
— Эй ты!
— Прости! — Я сунул ему в руку десять долларов. — Обожди минутку.
— Я не гей, — огрызнулся он.
— Да нет, я не про то, — возразил я, — Меня интересует надпись у тебя на майке.
Я все еще разглядывал рисунок на его спине. Ведь мне пришлось потратить две недели на поиски хоть какой-нибудь информации.
— Ты фанат «Цитадели»? — Он посмотрел на меня с уважением.
— Да, мы почти друзья с ними.
— Круто!
* * *Никогда раньше я не бывал в Солт-Лейк-Сити. Меня вообще удивляло, что «Цитадель» выбрала это место для концертов. Впрочем, несколько лет назад меня удивляло, что это же место было выбрано для проведения баскетбольного матча. Я остановился в «Хилтоне», как раз там пребывала группа, согласно сведениям, сообщенным мне таксистом, в информированности которого я не сомневался.
Дерек, как обычно, зарегистрировался в отеле под вымышленным именем, и я почувствовал себя неловко, обратившись к портье с просьбой проверить, проживает ли у них Реджинальд ван Глисон III, Мэйнард Дж. Кребс и сержант Эрнест Т. Билко. Но портье, похоже, отнесся к моей просьбе с пониманием и не увидел в ней ничего странного, пообещав связаться со мной, как только эти персонажи обнаружатся. Получив подтверждение, что эти трое в городе, я поехал в «Дельта-центр». Таксист-мексиканец, взглянув на меня, не удержался и спросил, не играю ли я в баскетбол, но я после минутного колебания ответил «нет» и тут же отвернулся, чтобы не встречаться с ним взглядом в зеркале и не выдать себя излишним волнением.
