Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема Книга 1
Сэдверборг, поймав момент, когда Стэфани повернулась к нему лицом, успел задать ей вопрос:
— Вы отрицаете, что напали на него?
— Я напала?
— Блэкфорд так считает.
— Мало ли что он так считает! Конечно я отрицаю! Никогда не слышала более беспардонной лжи!
— Это не ложь! — вскрикнул Блэкфорд не своим голосом и сильнее прислонился к трости.
— Ладно, я расскажу. Дело было так. Он грубо и безо всякого повода оскорбил моего отца в тот момент, когда я имела все основания ожидать всяческих проявлений нежности. Кровь бросилась мне в голову. Я помню только, как я лежала, упав грудью на стол и почти что умирая. Врач, подоспевший в эту минуту, может подтвердить, в каком я была состоянии.
— Мне не интересно в каком состоянии были вы! — Блэкфорд агрессивно взирал на Стэфани. Он считал, что только к нему должны все проникнуться сочувствием и ни к кому больше.
— Да-а!
— А известно вам, в каком состоянии подобрал меня ваш шофер? Вы спросили у него?
— Мне было некогда…
— Словом, — резюмировал Сэдверборг, — ни один из вас не знает, чем кончилось дело.
— У меня есть медицинское свидетельство, — победоносно заявил Блэкфорд.
— Не только у вас, — отпарировала Стэфани и уселась у одного из столиков, положив ногу на ногу, и поправила букет цветов на столе.
Фархшем листал свой журнал, время от времени бросая взгляды на Патрицию — ему очень хотелось уйти на реку, но та сидела неподвижно, не желая уходить — ее явно интересовала война между Стэфани Фархшем и Эндрюсом Блэкфордом.
— Посмотрим, — тихо и устало сказал Блэкфорд и положил подбородок на скрещенные руки на своей трости.
— Что тут смотреть — все ясно!
— Кому ясно, а кому и нет. Вы меня не уговорите. — Блэкфорд был даже доволен, что Стэфани проявляет признаки беспокойства и нетерпения.
— А в чем это я вас уговариваю? — с ее стороны уже не было той горячности, с которой она пришла.
— Вам не уговорить меня прекратить дело.
— Дело? Что вы имеете в виду под этим словом — извольте мне объяснить.
Сэдверборг, который внимательно следил за перепалкой этих двоих, как говорят, в прошлом довольно близких людей и решил, что ему пора вмешаться:
— Он подает на вас в суд, сударыня, — объяснил Сэдверборг Стэфани.
— В суд?
— Да.
— Именно.
— Так, говорите, в суд!
— Вы правильно поняли, мадам, — Блэкфорд оторвался от своей трости и откинулся на спинку кресла, стараясь выпрямить спину. Лицо его слегка исказилось страданием.
— Прекрасно! — Она встала, поставила стул на место и подошла к креслу, где сидел Сэдверборг. Остановилась напротив него и заключила: — Вам известно мое неизменное правило, Сэдверборг?
— Какое?
— Оберите его до последней нитки, чего бы это ни стоило, уважаемый поверенный.
— А если…
— А если понадобится, то дойдите до правительства. Посмотрим, чей кошелек выдержит дольше.
— Пугаете?
— Нет, предупреждаю. Я не позволю себя шантажировать, запомните.
Она подошла к Блэкфорду, остановилась напротив его кресла, едва не касаясь его вытянутых ног, рассматривая его, как нечто невиданное.
— Это я шантажирую?!
— Без сомнения!
— Не бросайтесь словами. — Вы забываетесь!
— Вы думаете, отцовские деньги ставят вас выше закона?! — выкрикнул Блэкфорд и, похоже, сам испугался своих слов.
Стэфани вспыхнула, как будто по ней проскочило пламя, и закричала:
— Что, опять!
Если бы не молниеносно подскочивший Джон Фархшем, который по дороге отшвырнул в сторону Сэдверборга и схватил за руку Стэфани, то лежать бы инвалиду Эндрюсу Блэкфорду опять под креслом, а может быть и дальше.
В следующее мгновение Фархшем уже стоял между креслом, в котором сидел Блэкфорд, и Стэфани и принял боксерскую стойку. Помахивая правой рукой у Стэфани перед глазами, он приговаривал:
— Легче, легче! Без фокусов! Токо, девочка, токо!
Стэфани, опустив руки, отступала все дальше и дальше, пока не наткнулась на стул. Она остановилась, но не присела.
Сэдверборг, оправившись от падения, наблюдал эту сцену, проявляя необходимое любопытство.
— Токо? Что такое «токо»?
— Она знает, — Фархшем махнул рукой в сторону Стэфани, но продолжал стоять около кресла Блэкфорда.
— Что же это?
— Удар в солнечное сплетение и денек на отдыхе в постельке — вот что такое «токо», — радостно объяснил всем Джон Фархшем.
Сэдверборг пожал плечами, непонятно что этим движением выражая: то ли свое неведение, то ли возмущение. Стэфани же опять стала апеллировать к нему:
— Вот видите, вот видите, сэр Джулиус!
— Что вы имеете в виду?
— Вы свидетель?
— Чего?
— Как, чего? Того, как мой муж угрожает мне грубым избиением, насилием.
Сэдверборг не хотел обидеть друга и ничего не ответил, а прошел к столику с намерением там присесть.
Но Стэфани не успокаивалась.
— Вы же видите, он сильнее меня. Он может избить, замучить, умертвить меня. Это…
— Что это, дорогая? — Фархшем по-прежнему стоял в боксерской стойке — возможно и сам побаивался.
— Это последний довод низшей натуры в ее борьбе против высшей.
Она с презрением взглянула в сторону Фархшема, прошла к уютному креслу и устроилась там с вальяжным удобством и достоинством коронованной особы.
— Я невиновна, но беспомощна. Делай, что хочешь, — спокойно сказала она и стала рассматривать маникюр, который еще еле заметно пах лаком.
Фархшем оставил свой пост около Блэкфорда, но сел с ним рядом, а не возле Патриции.
Блэкфорд, довольный такой защитой и успокоившись от испуга, опять не удержался от замечания:
— Теперь вы поймете, что перечувствовал я, — бросил он в сторону Стэфани взгляд — не поднимается ли она опять.
— Сравнили меня с ним!
— Мне вас не жалко. Так вам и надо.
Стэфани сидела с видом обиженной девочки и говорила не то Блэкфорду, не то Фархшему:
— Продолжайте! Продолжайте!
— Что продолжать?
— Оскорбляйте меня.
— Кто вас оскорбляет?
— Запугивайте. Шантажируйте.
— Этим здесь никто не занимается, кроме…
— Сейчас вы все это можете проделывать безнаказанно.
Сэдверборгу надоела эта монотонная перепалка между Блэкфордом и Стэфани Фархшем, и он подошел и встал возле ее кресла с намерением вести деловой разговор.
— Не воспринимайте вещи в таком мрачном свете, миссис Фархшем. Никто вас не шантажирует и не оскорбляет.
— И вы против меня?
— Упаси Боже! Я только хочу, прежде, чем мы перейдем к вашим супружеским делам, уладить вопрос об увечьях, причиненных господину Эндрюсу Блэкфорду.
