Кристина Лорен - Прекрасный подонок
Гульотти хмыкнул.
– С опытом или без, я бы взял ее, не задумываясь ни на секунду. Она умеет постоять за себя.
– Еще бы, – с самодовольной усмешкой ответил Беннетт. – Кто, по-вашему, ее учил? Встреча с вами дала ей блестящую возможность опробовать себя в деле, и я очень это ценю. Не сомневаюсь, что в будущем она справится с любой работой. Когда будет готова.
Это не было похоже ни на одного из знакомых мне Беннеттов Райанов. Ни на любимого мужчину, с которым я рассталась лишь несколько секунд назад, благодарного мне и гордого тем, что я смогла его заменить. Ни даже на Прекрасного подонка, скупого на похвалы. Это был кто-то совершенно другой. Кто-то, называвший меня «девочкой» и ведущий себя так, словно сделал мне великое одолжение.
От злости к щекам прилила кровь. Спотыкаясь, я отступила в холл. Чувство было такое, словно мне перекрыли воздух.
Опыт? «Отлично» справилась? Он был моим «наставником»? Да в какой же вселенной?
Я стала рассматривать туфли постояльцев, входивших и выходивших из вращающихся дверей. Почему мне казалось, что желудок провалился куда-то, оставив после себя наполненную кислотой яму?
Я достаточно долго вращалась в деловом мире, чтобы понимать, как это работает. Люди на самом верху попадали туда вовсе не потому, что делились с кем-то своими лаврами. Они попадали туда, раздавая большие обещания, демонстрируя большие претензии и еще большее эго.
В первые шесть месяцев работы в «Райан Медиа» я привела им клиента с шестидесятимиллионным контрактом.
Я руководила стомиллионным проектом для «Л'Ореаль» с их линейкой средств по уходу за кожей.
Я разработала последнюю кампанию для «Найк».
Я превратилась из деревенской простушки в акулу бизнеса.
Мне всегда казалось, что он хвалит меня против воли, поэтому еще больше удовольствия доставляло доказать, что он не прав, превзойти его ожидания, хотя бы чтобы просто позлить. И вот теперь, когда мы признались друг другу, что наши чувства превратились в нечто большее, он решил переписать историю. Он никогда не был моим учителем, и мне это было не нужно. Он не подталкивал меня к успеху – до этой поездки он скорее стоял у меня на пути. И, как полный мерзавец, вел себя так, что я могла в любой момент уволиться.
Несмотря на все это, я влюбилось в него, а теперь он с радостью толкнул меня под поезд, лишь бы спасти лицо после пропущенной встречи.
Мое сердце раскололось на тысячу кусков.
– Хлоя?
Подняв голову, я наткнулась взглядом на его недоумевающую физиономию.
– Машина готова. Я думал, мы встречаемся снаружи.
Моргнув, я протерла глаз, словно в него попала соринка – хотя на самом деле готова была разнести в клочья холл гостиницы.
– Да. – Я встала и, глядя на него, собрала сумки. – Я забыла.
Из всего того вранья, что было между нами, эта ложь прозвучала ужасней всего – ведь Беннетт знал, что я лгу. Он шагнул ближе. Судя по тому, как его брови сошлись на переносице, а глаза беспокойно забегали по моему лицу, он никак не мог понять, что заставило меня солгать по такому ничтожному поводу.
– Ты в порядке, детка?
Я снова моргнула. Двадцать минут назад, когда он называл меня так, я просто таяла. Но теперь в его словах мне слышалась фальшь.
– Я просто устала.
И снова он понял, что я вру, но на сей раз давить не стал. Положив руку мне на талию, Беннетт повел меня к машине.
19
Я знал, что у женщин может ни с того ни с сего портиться настроение. И я был знаком с парочкой женщин, постоянно строивших догадки и предположения и способных сделать весьма далеко идущие выводы. Они ударялись в слезы при мысли о поступке, который, по их мнению, я совершу через три дня.
Но, кажется, с Хлоей происходило что-то другое, да и по-любому она не принадлежала к этому разряду женщин. Я уже видел, какова она в ярости. Черт, да я успел отведать все пятьдесят оттенков ее ярости, начиная с простого недовольства и кончая настоящим бешенством с угрозой причинения физических увечий.
Но я никогда не видел ее оскорбленной.
Во время короткой поездки в аэропорт она зарылась в документы. Пока мы ждали посадки, она, извинившись, отошла и позвонила отцу. В самолете она уснула, едва мы успели занять наши места, проигнорировав все мои намеки на скорую возможность воспользоваться пустым сортиром и на особую остроту ощущений при занятиях сексом на большой высоте. Она проснулась лишь для того, чтобы отказаться от обеда, хотя, как я знал, позавтракать не успела. А когда вновь открыла глаза во время посадки, то упрямо смотрела в окно, а не на меня.
– Ты не хочешь сказать мне, что происходит?
Она не отвечала, казалось, целую вечность, и мое сердце беспокойно застучало. Я попытался понять, в какой момент сделал что-то не так. Секс с Хлоей в кровати. И еще секс с Хлоей. Оргазмы с Хлоей. Она кончала много раз, так что дело, видимо, было не в этом. Пробуждение, душ и, можно сказать, признание в любви. Холл гостиницы, Гульотти, аэропорт.
Тут я остановился. От разговора с Гульотти у меня остался немного неприятный привкус. Я не понимал, с какой стати повел себя как ревнивый осел, но, несомненно, так на меня влияла Хлоя. Она выступила на совещании просто блестяще, и я это прекрасно знал, но будь я проклят, если после окончания университета она опустится до работы на такого человека, как Гульотти. Наверняка он бы весь день пялился на ее задницу и обращался с ней, как с лакомым кусочком плоти.
– Я слышала, что ты сказал.
Хлоя произнесла это чуть слышно, и поэтому я не сразу понял, что она заговорила со мной, а затем не сразу осознал, о чем именно она говорит. Мое сердце ухнуло куда-то вниз.
– Сказал когда?
Улыбнувшись, Хлоя наконец-то обернулась ко мне, и я с ужасом обнаружил, что она плачет.
– Что ты сказал Гульотти.
– Это звучало собственнически. Извини.
– Звучало собственнически… – пробормотала она, вновь отворачиваясь к окну. – Это звучало пренебрежительно – по твоим словам выходило, что я наивная дурочка! Ты вел себя так, словно вся встреча была для меня лишь упражнением. И я чувствую себя глупо из-за того, что так подробно описала ее тебе вчера. Я ведь считала, что это по-настоящему.
Негромко рассмеявшись, я накрыл ее ладонь своей.
– Парни вроде Гульотти очень самолюбивы. Им необходимо чувствовать, что важные люди к ним прислушиваются. Ты сделала все, как надо. Просто он хочет, чтобы именно я передал ему официальный контракт.
– Но это абсурдно. И ты подыграл ему, использовав меня как пешку.
Я удивленно моргнул. Именно это я и сделал. Но ведь таковы правила игры.
– Ты моя практикантка.
Резко засмеявшись, она снова повернулась ко мне.
