Кристина Лорен - Прекрасный подонок
Для меня не осталось ничего в мире, кроме ее гладкой кожи и негромких стонов, которые она выдыхала мне в шею. Я скользил в ней, над ней, снова и снова, растеряв все слова и сам потерявшись в ней. Ее бедра двигались в одном ритме с моими. Она приподнялась, прижавшись грудью к моей груди. Мне хотелось сказать ей: «То, что между нами, прекрасней всего, что со мной было. Чувствуешь ли ты то же самое?»
Но слов у меня не осталось. Только инстинкты и желание, только ее вкус у меня во рту и отголоски ее смеха, звенящие в ушах. Я хотел, чтобы этот звук никогда не смолкал. Я хотел стать для нее всем: любовником, спарринг-партнером и другом. В этой кровати я мог быть кем угодно.
– Я не знаю, получится ли у меня, – произнесла она в бесконечную секунду на самой границе оргазма, вцепившись в меня так крепко, что на коже могли остаться синяки.
Но я понял, о чем она, потому что был так же переполнен болезненным желанием и так же не знал, чем все это кончится. Я хотел ее так, что ежесекундно ощущал и сытость, и дикий голод, и мой мозг не знал, как во всем этом разобраться. Поэтому вместо того, чтобы ответить ей или начать уверять, что знаю, как нам быть, я поцеловал ее в шею и, погладив нежную кожу бедра, шепнул:
– Я тоже не знаю, но пока не готов все бросить.
– Мне так хорошо, – выдохнула она мне в подбородок, и я застонал в ответ от сладкой боли, неспособный выговорить ни единого слова.
Я боялся, что сейчас завою.
Я целовал ее.
Вдавливал ее глубже в матрас.
Это безумное блаженство продолжалось, казалось, вечно. Она поднималась навстречу мне, ее рот был горячим и ненасытным, сладким и горьким.
Я проснулся, когда у меня из-под головы выдернули подушку, и Хлоя рядом пробормотала что-то невнятное о шпинате и хот-догах.
Эта женщина, неукротимая в постели, еще и говорила во сне.
Я жадно провел рукой по ее заду, а потом перекатился на бок и взглянул на часы. Было пять с небольшим утра, но нам вскоре надо было вставать, чтобы успеть на восьмичасовой рейс. Как ни жаль было покидать наше уютное гнездышко порока, впереди замаячила реальная жизнь. Я ничего не сделал по работе за всю конференцию и постепенно начинал чувствовать вину перед собственной карьерой, которую столь беспардонно забросил. В последние десять лет вся моя жизнь была посвящена карьере, и, хотя разрушительный эффект Хлои на эту сферу уже не вызывал у меня прежней ярости, следовало сосредоточиться. Настало время вернуться домой, нацепить шляпу большого босса и взять всех виновных на карандаш.
Лучи утреннего солнца пробивались сквозь занавески и омывали бледную кожу Хлои серебристо-серым сиянием. Она калачиком свернулась на боку, повернувшись ко мне. Ее волосы темным водопадом рассыпались за спиной, а лицом она зарылась в мою подушку.
Я понимал, отчего она не до конца верит в возможность наших отношений в реальном мире. Радужный мыльный пузырь Сан-Диего был прекрасен отчасти потому, что здесь не имела значения ни ее работа в «Райан Медиа», ни моя роль в семейном бизнесе, ни ее стипендия, ни наши старые разногласия. Я готов был ринуться в отношения с головой и даже надавить на нее, чтобы четко понять, чего ждать в дальнейшем, – но, возможно, ее осторожный подход был более верным.
Прошлой ночью мы сбросили одеяла на пол и не позаботились втащить их обратно на кровать, так что я мог вволю полюбоваться обнаженным телом Хлои. Сомнений не было – я легко бы привык каждое утро просыпаться рядом с этой женщиной.
Но, к сожалению, времени понежиться в постели у нас не было. Я попытался разбудить ее, сначала положив руку на плечо, затем поцеловав в шею и, наконец, чувствительно ущипнув за задницу.
Хлоя огрела меня по руке прежде, чем я успел ее убрать. И я даже не был уверен, что она проснулась.
– Козел.
– Нам надо вставать и собираться. Мы должны быть в аэропорту чуть больше, чем через час.
Хлоя перекатилась на спину и уставилась на меня мутными глазами. На лице ее отпечатались следы от подушки. Она не стала заворачиваться в простыни, как вчера утром, но и не улыбалась.
– О’кей.
Она села, отпила немного воды и поцеловала меня в плечо, а затем слезла с кровати. Я смотрел, как Хлоя голышом направляется в ванную. Она ни разу не оглянулась. Не то чтобы мне нужен был быстрый утренний перепихончик, но я не отказался бы немного поласкаться и поболтать в постели.
Может, не стоило щипать ее за задницу. Хлоя все не выходила, и, собрав одежду, я постучал в дверь.
– Я иду в соседний номер, чтобы принять душ и упаковать вещи.
После нескольких секунд молчания она ответила:
– О’кей.
– Могу я услышать что-то кроме «о’кей»?
Из-за двери раздался ее смех.
– По-моему, раньше я сказала «козел».
Я ухмыльнулся.
Но когда я стоял уже почти на пороге, Хлоя распахнула дверь ванной и шагнула прямо в мои объятия, обвив меня руками и прижавшись лицом к шее. Она все еще была не одета, а ее глаза показались мне немного красными.
– Прости, – сказала она, быстро клюнув меня в подбородок, прежде чем потянуть вниз для более глубокого и долгого поцелуя. – Просто я нервничаю перед полетом.
Хлоя развернулась и вновь скрылась в ванной, прежде чем я сумел заглянуть ей в глаза и понять, правда это или нет.
Соседний номер показался мне до странности стерильным, даже по гостиничным стандартам. На сборы, душ и одевание ушло всего лишь несколько минут. Но что-то мешало мне так скоро вернуться в номер Хлои. Как будто я хотел дать ей время побыть одной и разобраться с той безмолвной борьбой, что происходила в ее душе. Я чувствовал, что Хлоя спорит сама с собой, но к какому решению она придет? Решится ли на попытку? Или сочтет, что совместить работу и наши отношения невозможно?
Когда нетерпение победило вежливость, я вытащил чемодан в коридор и постучал в ее дверь.
Хлоя нарядилась так вызывающе, что я не меньше восьми часов пялился на ее ноги и грудь, прежде чем перевести взгляд на лицо.
– Привет, красотка.
Она ответила мне дрожащей улыбкой.
– Привет.
– Готова? – спросил я и шагнул мимо, чтобы взять ее чемодан.
Рукав моего пиджака задел ее обнаженную руку, и, прежде чем я успел понять, что происходит, она уже намотала на кулак мой галстук и прижала меня спиной к стене. Ее губы нащупали мои.
От удивления я застыл.
– Ого, какая прыть, – пробормотал я поверх ее поцелуя.
Распластав одну ладонь у меня по груди, другой Хлоя начала ослаблять галстук. Почувствовав, как напрягся мой член, она хрипло застонала мне в рот. Не успел я вспомнить, что нам надо на самолет, как ее ловкие пальчики уже сдернули с меня галстук и бросили на пол.
– Хлоя, – сказал я, вырываясь из ее рук. – Детка, у нас нет на это времени.
