Даниэла Стил - Любящая
— Ну, как она там? — с горестным видом спросила Мэри у хорошо ей знакомой старшей сестры.
— Не везет бедняжке. Быстро дошла до восьми сантиметров, и дальше никак, — ответила та и, нерешительно помявшись, добавила: — Мак-Карни велел привязать ее.
— Боже мой.
Все такой же, каким его запомнила Мэри. Надо позвонить Сету. Но оказалось, что он не может подъехать в больницу раньше шести.
Когда Сет приехал, Мэри была вся в слезах. Она сбивчиво объяснила, что они сделали с Беттиной. Сет обнял жену и, как мог, начал успокаивать ее:
— Джон с ней рядом, он не позволит старому ослу обойтись с ней слишком грубо.
— Что-то незаметно. Ее привязали три часа назад. А Джон все твердит, что не допустит никакой анестезии, чтобы не повредить мозг ребенка. Сет, я ведь знаю — это предрассудки. И ты знаешь.
Сет кивнул. Они оба вспомнили, как легко прошли у Мэри роды десять месяцев тому назад. И даже с первым ребенком не было таких мук.
— Он делает все, чтобы ей было как можно хуже, — в сердцах добавила Мэри.
— Не нервничай, — ласково сказал Сет. — Езжай домой.
Однако она решительно отказалась от этого.
— Я не уеду отсюда, покуда этот старый козел не опростает ее.
Проходившая мимо старшая сестра прыснула со смеху.
— Ну, ты даешь, Уотерсон! — сказала она и в шутку погрозила пальцем.
— Как она? — спросила Мэри.
— Почти без изменений. Девять сантиметров.
Один сантиметр — за семь часов усилий. Шел одиннадцатый час.
— Может быть, ей дадут стимуляторы?
Старшая сестра покачала головой и пошла по своим делам.
Наконец, через четыре часа, то есть в третьем часу ночи, дверь родильной палаты открылась и оттуда торопливо вышли Мак-Карни и Джон в сопровождении двух сестер. Одна из сестер толкала перед собой каталку, к которой была приторочена дергавшаяся, измученная Беттина, почти потерявшая рассудок от дикой боли. Полсуток ей никто не сказал ни слова, не успокоил, не утешил, ничего не объяснил. Никто не сжал ей руку, не ободрил. Ее просто привязали и предоставили мучиться, сходить с ума от страха, биться, испытывая боли, которые пронзали ее тело и мозг. Сначала Джон подошел к ней и хотел помочь взять верное дыхание, но Мак-Карни немедля отправил его в дальний угол.
— Я знаю свое дело, — отрезал он.
Беттина была распластана на каталке так, что Мак-Карни мог с большим удобством наблюдать за происходившим. Он не вмешивался в природный процесс. Беттина в первое время хотела пожаловаться на сильные судороги в спине, но потом она их уже не замечала. Когда Джон подбежал к ней из своего угла, видя, как она мучается и кричит, Мак-Карни решительно остановил его.
— Оставь ее одну. Все женщины через это проходят. Сейчас она тебя даже не услышит.
Джон поступил так, как ему велел Мак-Карни.
— О Боже, Сет, ты видишь, что с ней сделали! — чуть не плакала Мэри.
— Все в порядке, дорогая, — приговаривал Сет.
Мэри отшатнулась от него.
— Да ты знаешь, что это такое? Ты представляешь себе, каково женщине в такие минуты? Что они с ней сделали! Двенадцать часов с ней обращаются как с животным. Она больше никогда не решится заиметь ребенка. Будь они прокляты! Они сломали ее!
Мэри уткнулась в плечо мужа и начала беззвучно рыдать. Сет гладил ее по голове, но ничего не мог сказать в утешение. Он знал, что Мэри права, но что можно было сделать? Сет не понимал, как Джон решился доверить жену Мак-Карни. Наверно, он опытный врач, но у него нет сердца.
— С ней все будет в порядке, Мэри. Завтра она обо всем забудет.
Мэри печально посмотрела на мужа.
— Она всю жизнь будет помнить об этом.
Сет знал — Мэри права. Они простояли в коридоре, беспомощные и несчастные, еще два часа. Наконец полпятого утра на свет появился Александр Джон Филдз, здоровый мальчуган, огласивший своим криком родильную палату. Отец гордо смотрел на сына, а мать лежала без сил, ничего не видя перед собой.
31
— Беттина! — негромко позвала Мэри. Входная дверь была открыта, но было непонятно, есть ли кто-нибудь дома. Сначала никто не ответил, а потом со второго этажа послышался веселый голос:
— Я убираюсь в комнате Алекса, поднимайся ко мне!
Мэри тяжело поднялась по лестнице и улыбнулась, увидев Беттину.
— Целую вечность забиралась! Где наш принц?
— Сегодня он первый раз пошел в детский сад, и мне стало так грустно, не знаю, чем заняться, вот и решила привести в порядок его комнату.
Мэри с пониманием кивнула:
— Со мной всегда то же самое.
— И как же ты справляешься с этим? — с улыбкой спросила Беттина и села на кровать, убранную ярким покрывалом. Вся комната была очень пестрая, и, казалось, повсюду маршировали оловянные солдатики.
Мэри рассмеялась в ответ:
— Как? Опять жду ребенка.
— Не может быть! Мэри, ты в положении?
— Да.
Два года назад у них родился третий ребенок, а сейчас, выходит, Мэри беременна в четвертый раз.
— Мне только что позвонили из лаборатории. Вот Уотерсон обрадуется-то! Ведь мне в этом месяце стукнет тридцать девять. Ты по сравнению со мной просто девочка.
— Если бы так, — сказала Беттина. Ей исполнился тридцать один год. — Я для себя, во всяком случае, беременность исключаю.
Беттина многозначительно посмотрела на Мэри, и та печально кивнула.
— Понимаю.
Рождение Александра доконало ее, и Беттина прямо сказала об этом Джону. Больше у них детей не будет. Но Джон сам был единственным ребенком в семье, и один сын его вполне устраивал.
— Ты еще передумаешь, Беттина. Помнишь, три года назад я тебе говорила? Совсем не обязательно рожать так, как рожала ты.
Беттина помнила их беседу вскоре после рождения Александра. Мэри то плакала, то негодовала. Приходила в бешенство, стоило лишь подумать о том, как обошлись с Беттиной Мак-Карни и Джон. Мэри единственная целиком и полностью встала на сторону Беттины.
— Я достаточно намучилась с Александром. Больше не хочется, — призналась Беттина.
Но Мэри не верила ей. Непохоже, чтобы женщина, не желающая иметь детей, была так добра к сыну. Алекс стал для Беттины всем. И самое главное — она была для него лучшим другом.
— Должна признаться, — с улыбкой продолжала Беттина, — что сегодня я безумно скучаю без него.
— Съезди в город, походи по магазинам. Я бы составила тебе компанию, да мы с Сетом договорились поехать за новой машиной, когда он вернется с работы.
— Какую решили купить? — поинтересовалась Беттина, медленно спускаясь по лестнице вслед за подругой.
— Не знаю, что-нибудь попроще и побольше. С четырьмя детьми разве купишь что-то элегантное? Наверно, мы сможем купить красивую машину только когда уже не сумеем сесть за руль.
