Елена Озерова - Я иду к тебе
— На Речном. — Маша растерялась еще больше. — А что такое?
— Можно Веронике у вас переночевать? Домой ей сегодня лучше не возвращаться. Насколько я понимаю, Андрес живет у нее, а она объясняться с ним не в состоянии.
— Конечно, можно. — Маша распахнула заднюю дверцу. — Помогите ей сесть.
Виктор усадил Нику, а сам, не дожидаясь приглашения, уселся на место рядом с водителем. Маша завела мотор.
— Вы хотите, чтобы я вас тоже подбросила?
— Нет, — невозмутимо сказал Виктор. — Я еду с вами. Нам с Вероникой еще многое нужно обсудить. Да и ваша помощь может потребоваться: вы человек не посторонний.
Сейчас Маша была в курсе дела. Выслушав об ограблении квартиры Пожарского и Маринин талант перевоплощения, она потянулась за очередной сигаретой — сегодня Маша выкурила свою не то что месячную, а годовую норму — и спросила:
— Одного я не поняла: какую роль во всем этом играет наш дорогой герой-любовник?
Виктор пожал плечами:
— Главную, разумеется.
— Ну да. — Маша глубоко затянулась. — На меньшее, насколько я успела его узнать, он и не согласится. Но что он делает? Пока все, что вы рассказали, касалось только Марины.
Виктор усмехнулся:
— Найти покупателя и получить заказ — для этого нужны такие связи, каких у бывшей студентки ГИТИСа быть не может. Покупатель должен платить очень большие деньги, и в валюте.
— И Андрес…
— Да, да. У него хорошо налажены контакты в Европе. Собственно, насколько мне удалось выяснить, ограбления частных коллекций — только один из аспектов его деятельности. Когда-то, во времена туманной юности, он специализировался на вывозе за рубеж наших икон. Потом, когда и у нас стало модно коллекционировать предметы старины, он стал поставщиком некоторых таких новых «коллекционеров» — один «новый русский» хвастался, что подарил любовнице старинное колье, принадлежавшее чуть ли не французской королеве.
Маша ахнула:
— Как это?
— Ну, на самом деле принадлежало оно графине Анне-Марии Штудионской и хранилось в замке Козел в Чехии. Мы связались с чешскими коллегами. Говорят, колье лежит на своем месте в витрине.
— Значит, все в порядке? «Новый русский» просто приврал?
Виктор усмехнулся:
— Не совсем. На прошлой неделе мы получили результаты экспертизы. Колье в витрине — искусная подделка. А настоящие бриллианты, очевидно, действительно носила подружка нашего «бизнесмена».
Маша возмутилась:
— Но сейчас вы уже забрали у нее колье?
— Нет. По какому праву? — Виктор досадливо поморщился. — Тот «новый русский» тоже не дурак. Какое колье, говорит. Ничего не знаю. А то, объясняют ему, которое было на шейке у твоей Анжелики. Ах, это, говорит. Да пожалуйста, смотрите — и показывает нечто похожее, но не то.
— А то где?
— Не знаю, но подозреваю, что в Анжеликиной шкатулке с безделушками. Или в банковском сейфе. Точно это знает только наш «новый русский».
— Ну хорошо, — сказала Маша. — А при чем здесь Андрес?
— Андрес и есть тот человек, который «устроил» Анжелике графинино колье.
— Как?
Виктор ответить не успел.
— Карел! — Ника подняла голову. Глаза у нее лихорадочно блестели. — Карел! Боже мой, теперь все понятно!
— Какой Карел? — Маша переводила ничего не понимающий взгляд с Ники на Виктора.
— Карел Жидлицкий со своей Эвой! — Ника вскочила, охваченная нервным возбуждением. — Это они! Теперь понятно, почему Андрес так себя вел! Как он мог! Боже мой!
Она опять опустилась на диван и закрыла лицо руками.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Маша. — Кто это — Карел и Эва?
Но Виктор с сочувствием смотрел на Нику.
— Да, вы правы, — сказал он. — Карел Жидлицкий — один из посредников. Собственно говоря, для вывоза товара за рубеж у господина Инфлянскаса существует два пути. Первый — морской, через Рижский порт. Но сейчас, после отделения Латвии от России он стал не так удобен, как прежде. Второй, налаженный относительно недавно — через Словакию и Чехию. Ваша поездка в Словакию, Вероника, была ему нужна, чтобы подготовить вывоз картин из коллекции Пожарского. Думаю, они с Жидлицким договорились именно тогда. До этой поездки Инфлянскас не знал Жидлицкого в лицо, переговоры шли через посредника. Вы его могли видеть: пожилой господин с бородкой.
— Пожилой джентльмен с Михальской, — бесцветно сказала Ника. — И потом в Модре, в музее…
Виктор кивнул:
— Наверное, он.
— Ну хорошо, — сказала Маша. — Одного я не понимаю — зачем он к Нике прицепился? Даже предложение сделал! Он что, действительно собрался на ней жениться?
Виктор вздохнул:
— А вот это самая неприятная часть истории. Сначала, в Лиелупе, его главной задачей было — увезти подальше Маринину соперницу и дать напарнице без помех обработать Кирилла. Думаю, что он не собирался продолжать этот курортный роман, — ради Бога, извините, Вероника.
Ника только головой покачала. Слушать это было больно, очень больно. Но не слушать она не могла.
— Ладно, — Маша хотела докопаться до сути, — зачем ему понадобилось становиться женихом?
Виктор зло усмехнулся:
— Неужели не догадываетесь? Павел Феликсович Старцев очень известный человек в определенных кругах. И в его собрании есть немало экспонатов, которые бы не отказались иметь западные коллекционеры.
Маша хлопнула себя по лбу:
— О Боже! Конечно! Слушайте, надо немедленно предупредить Павла Феликсовича!
Она кинулась было к телефону, но Виктор ее остановил:
— Куда вы? Третий час ночи!
— Ах да, я и забыла. — Маша замерла на полдороге, растерянно глядя на него. — Что же делать?
Виктор сощурился:
— А вот это нам и предстоит обсудить.
Ника тоже вскочила и теперь переводила испуганный взгляд с Маши на Виктора и обратно. Ведь точно, единственный способ познакомиться со Старцевым — сделать ей предложение! Тогда она будет просто обязана представить жениха своему единственному близкому родственнику! Андрес верно все просчитал. Тревога за крестного на секунду затмила остальные переживания.
— Но ведь… — Ника приложила руки к горящим щекам, — нужно срочно что-то сделать!
— Успокойтесь, дамы, успокойтесь, — Виктор, несмотря на серьезность ситуации, говорил спокойно и даже насмешливо. — Глубокой ночью все равно ничего срочного не предпримешь! Кроме того, у меня есть некоторые соображения, которыми я хотел бы с вами поделиться.
Ника снова опустилась на свое место в уголке дивана, а Маша подозрительно посмотрела на Виктора:
— Какие соображения?
