Шипы в сердце. Том первый (СИ) - Субботина Айя

— Ничего себе, какие нежности. А настоящая тогда как подписана? А слышал поговорку, про… — пытаюсь съязвить, потому что уровень желчи в моей крови давно перевалил за отметку «опасно для жизни».

— Не слышал и не хочу слышать, — перебивает Вадим. Холоднее, четче.

Так, что у меня начинают стыть губы.

— Ты просто растаял, — кривляюсь как последняя сука. Господи, да откуда это?! Он же просто моя вендетта, мудак для секса — и все! Почему меня так беспощадно бомбит?! — Сразу видно — теплые семей…

— Закрой, пожалуйста, рот, — снова перебивает он.

Есть тоже раздумал, тарелку убирает на край стола. Оставляет деньги, даже не прося счет. Секунду ждет. Убедившись, что я не собираюсь огрызаться, поднимается, набрасывает пальто.

Я тоже встаю.

Не успеваю забрать из его руки свою сумку, куда он небрежно бросает свои пластиковые «подарки».

— Я отвезу тебя домой, раз уж завтрак проёбан, — чеканит уже откровенно грубо.

Не психует, нет. Уверена, такие дорогостоящие эмоции он на свою потешную куколку точно не станет тратить. Просто это тот Авдеев, который болт с прибором кладет на мнение окружающих, если оно ему по какой-то причине не интересно или просто не нравится. Сейчас этот болт он положил на меня. Странно, что вообще не размазал.

Я хочу сказать, что он может идти нахуй вместе со своей шикарной тачкой, но на этот раз все-таки успеваю врезаться в бетонную стену здравомыслия. Молча иду в машину, молча сама сажусь рядом.

Мне даже одним с ним воздухом дышать сейчас больно.

Отворачиваюсь к окну и начинаю считать от одного в бесконечность. Просто чтобы забить голову.

Мы впервые вообще не разговариваем всю дорогу до самого моего дома. Не произносим ни звука.

Я выпрыгиваю из машины быстрее, чем Авдеев успевает открыть дверь со своей стороны. Но когда буквально через пару секунд «Бентли» отъезжает, я понимаю — он даже и не думал выходить.

Глава двадцать третья: Барби

Настроение, с которым я приезжаю в клуб, откровенно, ужасное.

За полчаса до критического времени выхода я была уверена, что напишу: «Я пас, отрывайтесь без меня». Но потом проверила сообщения от Авдеева и когда там снова не оказалось ни одного, поняла, что киснуть дома — это прямая дорога в коробку шоколадных конфет под мелодраму.

Потому что я себя буквально весь день ела, пытаясь не дать просочиться в мозг мыслям о том, что сразу после меня он вполне мог рвануть к ней. И корчить красивого сверкающего рыцаря, потому что сытый, довольный и натраханный мной. И можно смотреть на свое солнышко с сытой нежностью, а не как на кусок мяса. «Мясо» — это я. И он даже готов платить за меня как за вагю, которое я так и не рискнула попробовать.

Так что, в последний момент натягиваю джинсы, короткий свитер (такой, что если задрать руки, то как раз на грани обнаженки), ботильоны на каблуках «как до луны» и вызываю такси.

Из принципа. Я и «подарки» его тупо сунула в тумбу с глаз подальше — ни копейки не возьму у этого мудака. На все, на что мне нужно, я себе заработаю. После жизни с чужих столов, я стала крайне неприхотливой: краша над головой и собственный целый бургер на тарелке — это просто пипец, какое счастье.

На хер мне не сдался его водитель.

Мне и он тоже не сдался, это просто овуляция и гормоны. Проветрю голову, потанцую, высплюсь завтра до обеда — и все пройдет.

В клуб приезжаю с небольшим опозданием, Полина пишет, что они уже внутри. На входе меня спрашивают номер стола, потом пропускают.

Осматриваюсь. Здесь красиво. Несмотря ни на что, я не большой любитель клубов в том смысле, чтобы ходить сюда в поисках второй половинки. По-моему, в таких местах можно найти максимум партнера на перепихон в туалете. Но у Авдеева все очень стильно.

Я поднимаюсь по винтовой лестнице — каблуки отстукивают ритм, а мне приятно ловить на себе взгляды. Внутри — грохот басов, плотная дымка спецэффектов, красные и фиолетовые огни, отражающиеся от зеркальных шаров. Диджей — татуированный тип с прической а-ля «петушиный ирокез» — крутит что-то очень забористое. Толпа под сценой уже скачет.

Наш столик — в ложементе на втором этаже. Полукруглый диван в бархатной обивке, темное стекло стола, приглушённый свет. Эффектно и в меру приватно. Полина уже с бокалом в руке. Илона болтает с официантом. Оля сидит с видом, будто ее притащили сюда силой, и цедит воду с лимоном.

— Принцесса подошла! — Полина вскакивает, тянет меня в обнимку. У нее на голове обруч с крошечными рожками, и она сияет.

— Это платье просто кричит, что ты в хорошем настроении, — говорю погромче, чтобы перекричать грохот музыки.

Они все в платьях, черт. Даже пухленькая Илона, которую я ни разу не видела не то что платье — даже в юбке, сегодня в чем-то бежевом, что скрывает недостатки фигуры, превращая ее в аппетитное безе. В джинсах приперлась только я.

— Если бы я так выглядела в джинсах, я бы в них даже спала, — говорит Оля, видимо, прочитав мой взгляд. — Тебя уже ползала глазами жрет, Кристи.

Я видела. Мужские взгляды, особенно неприкрытые, трудно игнорить, даже если на них реально плевать. Я пришла сюда просто потанцевать. А конкретно сегодня еще и с четкой целью вытравить из головы болючую как заноза мысль: «Где ты, с кем ты?!»

— Мы заказали белое, — Илона так раскраснелась, как будто речь идет о запрещенных веществах. — И клубничную сангрию.

— Люблю, когда все решено за меня, — улыбаюсь и устраиваюсь с краю дивана, перекидывая ногу на ногу.

Музыка наваливает. Мы несколько минут просто пьем и качаемся в такт. Полина тянет меня танцевать, я сначала отмахиваюсь, потом — просто отрываюсь. Я люблю танцевать. Всегда любила. Я знаю, что когда начинаю двигаться — на мне сфокусировано все мужское внимание, но мне абсолютно плевать. Просто закрываю глаза и отдаю свое тело музыке, чтобы она просочилась под кожу и ударила ритмом в вены.

— Если бы я была мужиком, я бы тебя уже трахнула! — орет мне на ухо Полина.

Я смеюсь, беру ее за руки, и мы устраиваем маленький перформанс, изображая двух ну очень близких подруг.

Ты здесь? Ты знаешь, что я здесь и наблюдаешь за мной откуда-то из своего особого ВИПа? Или тебе плевать, потому что у тебя там — солнышко, к которому ты со всей нежностью?

Я спотыкаюсь об мысль, что жутко ревную этого самовлюбленного мудака.

Вот так — с полоборота.

И никакой целительный секс не помог, потому что ни хрена у меня не отсохло.

Мне внезапно становится так страшно, что я теряю равновесие и прислоняюсь к плечу Полины. Она реагирует моментально — обнимает, отводит к столу.

— Все хорошо?! — беспокоятся все трое как будто даже хором.

— Я просто плохо выспалась, — говорю свою любимую дежурную фразу.

— Видимо «Я не ночевала дома» — это только половина горячей истории, — подмигивает Полина.

Я закатываю глаза. Илона тут же сует под нос телефон с кучей наших фото и видео. Она занимается фотографией уже несколько лет, так что может сделать красивый кадр даже на свой старенький айфон. Я получилась действительно хорошо, а на замедленном видео мое тело кажется каким-то нереально сладким.

— Это не наше, — слышу перепуганный голос Оли, и отвлекаюсь от самолюбования. — Мы такое точно не заказывали!

Шампанское появляется внезапно. Холодное, с каплями конденсата. Две бутылки Veuve Clicquot, ведерки со льдом, красивые тонкие бокалы, клубника в разноцветной шоколадной глазури и сахарных шариках.

Официант улыбается:

— От заведения. С пожеланиями хорошего вечера.

— Ничего себе! — Илона разглядывает клубнику, как ману небесную.

От заведения, значит.

Я стараюсь делать вид, что вообще не при делах, хотя их в унисон вздернутые брови, с каждой секундой моего молчания поднимающиеся все выше, дают понять, что отделаться закрытым ртом не получится.

— Только у одной из нас есть машина с водителем от тайного поклонника, — говорит Оля.