Доверься мне (ЛП) - Сквайерс Мэган

Эм, но нет. К сожалению, я оказалась предоставлена самой себе.

Я схватила сумку, висевшую на плече, и побежала со всех ног. Подошвы со злостью шлёпали по бетону. Большинство людей убегали бы от кого — то, одетого как Уокер, но у него имелись ответы, в которых я нуждалась, поэтому толкала и теснила людей, пробираясь к нему. К тому времени, как он оказался в поле моего зрения, я совершенно запыхалась.

— Уокер! — позвала ещё раз, видимо, на этот раз достаточно громко, чтобы услышал, потому что он развернулся на пятках. Вдруг я уставилась прямо на волосатое лицо.

— Джули? — Его глаза расширились в удивлении. Я не могла сказать, почему у него был виноватый взгляд, но от дурного предчувствия желудок мгновенно сжался. Возможно, не стоило так его преследовать. Не на такое приветствие я рассчитывала. — Что ты здесь делаешь? — В его глазах проблеснула дикая паранойя.

— Что я здесь делаю? — в упрекающем жесте вздернула подбородок. — Неделю назад меня отправили домой, помнишь? — Я старалась не дать гневу просочиться в мой голос, но в данной ситуации трудно было отличить гнев от изумления. Мне казался поразительным тот факт, что его удивило, что я находилась дома, учитывая, что он прекрасно знал, как Лео велел мне собирать вещи.

— Точно, — кивнул Уокер, пряди его фальшивых волос развевались на ветру.

— Но что ты здесь делаешь? — вновь спросила я. Последнее, что я слышала, это то, что он в Италии, на Вилле, и, возможно, зависал с Софией на нудистском пляже. По крайней мере, я на это надеялась. Мне не понравилось, что он в Нью — Йорке, потому что в этом читался намёк, что, быть может, кое — кто ещё тоже здесь, но, как и Уокер, пытается спрятаться. Маскируется. И скрывается.

— Меня вызвали на шоу. — Размахивая когтями перед лицом, он спросил:

— Разве это не очевидно?

Я предположила, что он прав. Реальность обрушилась, как удар в живот. Рот наполнился кислотой.

— Да, — признала я, ощущая, как меня захлёстывает волна поражения. — Понятно.

Мы простояли там несколько безмолвных мгновений. Думаю, Уокер почувствовал разочарование в моём взгляде, потому что наклонился, чтобы встретиться с ним, и с большим участием, чем я бы ожидала от зверя, спросил:

— Ты ничего от него не слышала, не так ли?

Я пыталась проглотить комок, застрявший в горле. Не в силах поддерживать зрительный контакт, в страхе, что заплачу, опустила глаза вниз на грязный тротуар и покачала головой.

— Нет. Не слышала.

— Чёрт возьми, — прорычал Уокер. Я тут же поняла, как идеально он подходил для роли. От животного звука, сотрясавшего его грудь, мои волоски на теле встали дыбом. — Лео, — прошипел он так, словно его имя — ругательство.

— Всё в порядке, — отмахнулась, пожимая плечами.

— Нет, не в порядке. — Уокер в разочаровании дёрнулся. Он снял с плеча холщовую сумку, чтобы достать телефон, и передал его мне. — Напиши свой номер. Я разузнаю кое — что для тебя, и перезвоню сегодня, о’кей?

Во мне расцвела надежда. Я прикусила нижнюю губу и кивнула так быстро, что, уверена, была похожа на болванчика. Набрала номер на мобильном и вернула ему обратно.

— Спасибо, Уокер. Это правда очень много для меня значит.

Он дерзко улыбнулся и взял мою маленькую руку в свою огромную, затянутую в перчатку.

— Не за что.

Я надеялась на большее, но это всё, что он предложил.

— Мне нужно на репетицию, — наконец произнёс он, указывая большим пальцем за спину в ту сторону, где, как я знала, находилась актёрская студия.

— Да, конечно. — Я не хотела уходить, поскольку находиться рядом с Уокером, которого я едва знала, ощущалось, как быть рядом с Лео. Но, полагаю, его я тоже знала лишь отчасти. — Я рада, что встретила тебя.

— Я тоже, — улыбнулся под маской Уокер. — Береги себя, хорошо?

Невинная фраза казалась прощальной, и, хотя он обещал выяснить, что происходит с Лео, я не позволила себе цепляться за эту надежду.

Лео сказал, что ты не можешь полагаться на материальные вещи. Ну, я же в свою очередь сомневалась, что могу доверять людям.

Мне стало любопытно, можно ли вообще на что — то надеяться?

Глава 24

— Чёрт подери! — выкрикнул Йен, вцепившись в край матраса и содрогаясь всем телом. Он так сильно зарылся лицом в подушку, я боялась, что он задохнётся, если не будет осторожен. У меня уже имелся подобный приятный опыт.

Понизив тон, я вскипела:

— Ты можешь не дёргаться?

— Она почти закончила, — утешал Джошуа, его рука мягко лежала на обнажённом плече Йена. На спине Йена блестел пот, я взяла кинутое рядом полотенце и вытерла его.

— Он прав. Я заканчиваю. Но ты должен лежать смирно.

Когда я вновь включила иглу и вонзилась ею в его плоть, то услышала, как заскрежетали его зубы. Тело Йена напряглось, снова выступил пот, а его плечи затряслись так, словно он бился в агонии. Чтобы завершить изображение плёнки между его лопаток, было необходимо затенить небольшой участок, но, если бы он продолжил сопротивляться, мы бы закончили только к полуночи.

К счастью, Йен либо потерял сознание, либо отчаялся в попытках остановить меня, потому что замер, и я получила возможность быстро нанести финальные штрихи на его новую татуировку.

Идея достать мой набор татуировщика принадлежала мне, а Йен стал добровольцем. Не уверена, что это: желание вернуться к истокам, к тому лету, когда я рисовала на обнажённых мужчинах, или подсознательно я хотела причинить боль всему мужскому роду, но у Йена не возникло вопросов. Ну, поначалу не возникло. Но, как только в его кожу вонзилась игла, стал угрожать мне, и я поняла, что делала это не ради причинения страданий.

Потому что, когда дело дошло до этого, я испытала боль, увидев её в других людях.

Может, поэтому прошло уже три недели, а я так ничего и не слышала от Лео. Избегание — лучший способ оградиться от того факта, что ты причинил кому — то страдания. Наблюдать за тем, как Йен извивался под острием иглы, было нелегко, а это лишь дискомфорт на физическом уровне. Стать свидетелем эмоциональной боли, должно быть, ещё труднее.

Я предполагала, что именно поэтому пропал Лео, и Уокер так и не связался со мной.

Меня бросили во мраке. Наедине с вопросами, на которые никогда не смогу ответить. Оставили в одиночестве, чтобы в последующие недели, полных замешательства, я могла переживать те счастливые дни. Я оказалась наедине с собой. Только я. И мои мысли. У меня были лишь карандаш и бумага, чтобы справиться с этим. Или конкретно в этом случае — игла и кожа.

Мне не нравилось одиночество. Это полный отстой.

Я хотела возненавидеть Лео, и Йен с Джошуа даже пытались в этом помочь. Мы потратили целый вечер на то, чтобы создать список его недостатков, но он оказался настолько коротким, что даже не заслуживал названия «список». Скорее как «с», потому что обозначить его по — другому было бы неправомерно.

Он — лжец.

Это всё, что я смогла придумать.

И хоть Йен пытался убедить меня, что ложь — непростительный грех, я знала, что это не так. Люди врали по разным причинам. Иногда, чтобы защитить себя. Иногда — кого — то другого. И в глубине души я ни на секунду не поверила, что Лео солгал о своих чувствах. Бывает так, что эмоции воспринимаются лучше, чем слова, так ощущалось с Лео. Он выражал правду через поступки, прикосновения и поцелуи. Без сомнений, я знала, что он любит меня. Всё его существо говорило об этом.

Лишь не знаю, почему он остановился.

— Хорошо выглядит? — Йен повернул шею, чтобы взглянуть на произведение искусства на его теле. Взяв ручное зеркальце со стола, я подняла его, чтобы он мог увидеть татуировку. — Вау! Выглядит потрясающе, Джулс!

Так и было. У меня хорошо получалось. Может, стоило задуматься над открытием небольшого тату — салона после окончания учебы. Я определённо обладала навыком рисования по телу.

А так же умела рисовать винные этикетки.