Виктория Холт - Седьмая девственница
— Я этому рада — повторила она, — Вы должны беречь себя.
— Я собираюсь сделать всё, чтобы родился здоровый мальчик.
Она рассмеялась.
— Не будьте слишком уверены, что родится мальчик. Если это девочка, мы примем ее с радостью. Вы молоды, мальчики еще появятся.
— Я очень хочу мальчика, — горячо сказала я.
Она кивнула.
— Будем надеяться, что это мальчик. Завтра я сама покажу вам детские комнаты. Давно не было малышей в аббатстве. Но сегодня я немного утомлена, а мне хотелось бы показать вам их самой.
— Значит, завтра, — сказала я.
Наши глаза встретились. Это была победа. Гордая старая женщина, еще недавно считавшая катастрофой женитьбу Джонни, теперь быстро примирилась с невесткой, в которой почувствовала родственную душу.
Сын для Сент-Ларнстона! Вот чего мы обе хотели больше всего на свете, и в моей власти было дать ей это, более того, похоже, что лишь в моей.
Когда женщина в положении, с ней происходит перемена. Часто для нее не существует ничего кроме ребенка, который, как она знает, растет в ней с каждой неделей. Она чувствует, как он меняется, как развивается его маленькое тельце.
Я жила в ожидании того дня, когда родится мой ребенок.
Я стала спокойной, довольной; характер у меня стал мягче; часто доктор Хилльярд заставал меня с Меллиорой в саду среди роз, за шитьем какой-нибудь маленькой вещицы, потому что я просила ее помочь мне с приданым для новорожденного.
Леди Сент-Ларнстон мне ни в чем не препятствовала. Никону нельзя было мне перечить. Если мне нужна была Меллиора, я ее получала. Меня надо было баловать и лелеять. Я была главным лицом в доме.
Иногда ситуация казалась мне такой комичной, что меня разбирал беззвучный смех. Я была счастлива. Я говорила себе, что никогда в жизни не была так счастлива.
Джонни? Он был мне безразличен. Да и он чувствовал себя по-другому, потому что, кажется, впервые в жизни заслужил одобрение семьи. Он зачал ребенка — сделал то, чего не сумел Джастин.
Когда мы с ним оставались одни, он посмеивался над Джастином.
— Он был всегда такой безупречный. Я страдал из-за Джастина всю свою жизнь. Очень раздражает, когда у тебя братец — святой. Но существует одна вещь, которую, очевидно, грешники делают лучше, чем святые!
Он рассмеялся и обнял меня. Я оттолкнула его, сказав, чтоб он был поосторожнее и не забывал о ребенке.
Джонни растянулся на нашей кровати, положив руку под голову и с восхищением наблюдая за мной.
— Ты не перестаешь меня удивлять, — сказал он. — Никто не разубедит меня, что я женился на ведьме.
— Ну, так помни об этом, — предупредила я. — Не обидь ее, а то она тебя заколдует.
— Да и так уж заколдовала. Меня… и всех в доме, включая и нашу дорогую мамочку. Керенса, ведьма ты этакая, как это тебе удалось?
Я похлопала себя по вздувшемуся животу.
— Своей способностью незамедлительно понести ребенка.
— Нет, ты скажи мне, ты ездишь верхом на метле и вместе со своей бабушкой наколдовываешь плодовитость?
— Неважно, что я делаю, — ответила я. — Важен результат.
Он вскочил и поцеловал меня. Я оттолкнула его. Джонни меня больше не интересовал.
Мы с Меллиорой сидели и шили под деревьями.
Она выглядела такой хорошенькой, когда, слегка склонив головку, следила за крошечными шажками иголки. Мои мысли унеслись к тем дням, когда я подглядывала, как она сидит в саду священника со своей мисс Келлоу. Как: мы поменялись местами! Я помнила и то, что я ей многим обязана.
Дорогая Меллиора, которой я буду благодарна до конца своей жизни.
Как мне хотелось, чтобы она была так же счастлива, как я. Но даже при мысли об этом я чувствовала, как страх сжимает мне сердце. Счастье для Меллиоры означало брак с Джастином. Но как могла она выйти за него, когда у Джастина была жена? Только если Джудит умрет, Меллиора могла выйти за Джастина; а если она за него выйдет, если у них будут дети… сыновья… ее сыновья получат приоритет наследования перед моими!
Мой сын — мистер Сент-Ларнстон; сын Меллиоры — сэр Джастин.
Это немыслимо. Но для тревоги не было никаких причин. Меллиора никогда не выйдет замуж за Джастина, а какое-то подсознательное чувство подсказывало мне, что Джудит бесплодна.
Мне хотелось, чтобы время шло быстрее; я успокоюсь, только когда буду держать на руках сына. Временами меня охватывал страх, что ребенок будет девочкой. Я бы очень хотела иметь дочку, девочку, жизнью которой я смогу управлять, как бабушка управляла моей; но моя мечта не сбудется полностью, пока у меня не будет сына. Мой сын, мой собственный сын должен быть владельцем аббатства, я должна дать ему это, и во всех последующих поколениях Сент-Ларнстонов будет течь моя кровь.
Так что мне необходим сын.
Бабушка, опытная в таких вещах, верила, что так и будет; то, как я ношу ребенка, говорит, что это мальчик, сказала она мне. По мере того как проходили месяцы, она становилась все уверенней, и мое счастье все росло.
Я едва замечала, что происходит вокруг меня; мне не приходило в голову, что моя счастливая судьба может оказать воздействие на столь близкого мне человека, как Меллиора. Даже когда она сказала: «Кто бы поверил, что с тобой может такое произойти, когда ты стояла на помосте для найма в Трелинкете!» — я не поняла, что она думает: «Если такое могло произойти с тобой, почему же не может чудесным образом измениться и моя жизнь?»
Но за те месяцы, пока развивался мой ребенок, росла и любовь между Джастином и Меллиорой. Сама их чистота делала их чувство еще более явным, и никому не было известно об этом лучше, чем Джудит.
После моего замужества она не стала нанимать себе другую камеристку. Кое-какую работу для нее делала Долл, а я часто приходила причесать ей волосы в особых случаях. Однажды, когда они с Джастином должны были пойти на обед к Хэмфиллам, я, как и обещала, пришла в ее комнату уложить ей волосы.
Я тихо постучала в дверь. Но ответа не было, и я открыла дверь и позвала:
— Джудит, вы здесь?
Опять никто не ответил, и тут я ее увидела: она лежала на кровати на спине, глядя в потолок.
— Джудит, — сказала я.
Она по-прежнему не отвечала, и на секунду-другую мне показалось, что она мертва, и первой мыслью, пришедшей мне в голову, было: теперь Джастин будет свободен и женится на Меллиоре. У них будет сын, и он получит предпочтительное право наследования в ущерб моему сыну.
Теперь у меня тоже была всепоглощающая цель: моя сын!
Я подошла к кровати и услышала тяжелый вздох. Я увидела, что глаза у нее открыты.
Она что-то проворчала, и я, подойдя поближе, наклонилась над ней. Я увидела, что у нее мокрые щеки.
