Виктория Холт - Седьмая девственница
— Это только начало.
— Да? — сказала она, широко раскрыв глаза, но объяснить мои слова не попросила. Вместо этого она взяла меня за плечи и вгляделась в лицо.
— У тебя счастливый вид, — сказала она немного погодя.
Я бросилась к ней в объятия и крепко прижала к себе. Когда я отпустила ее, она отвернулась, и я поняла, что она не хочет, чтобы я увидела слезы на ее глазах. Я сняла накидку и шляпу и забралась «наверх», и лежала там, и разговаривала с ней, а она курила свою трубку.
Она была какой-то другой, часто погружалась в свои мысли, и мне казалось, что она не слышит всего, что я говорю. Я не возражала. Мне просто хотелось излить душу и выговориться, так как ни с кем другим я этого сделать не могла.
Скоро у меня будет ребенок. Я была уверена. Я хотела мальчика — он будет носить имя Сент-Ларнстон.
— Бабушка, если у Джастина не будет детей, мой сын унаследует аббатство. Он будет сэром, бабушка. Как тебе это нравится? Сэр Джастин Сент-Ларнстон — твой правнук.
Бабушка пристально смотрела в одну точку, куря трубку.
— У тебя всегда будет новая цель впереди, любушка, — сказала она наконец. — Может, так и надо жить. Может, то, как все поворотилось, и к лучшему. А ты любишь муженька-то своего?
— Люблю ли, бабушка? Он дал мне то, что я хотела. От него я получу то, чего хочу теперь. Я не забываю, что этого не могло произойти… без Джонни.
— И ты думаешь, этим можно заменить любовь, Керенса?
— Я люблю, бабушка.
— Любишь своего мужа, девочка?
— Люблю то, что есть сейчас, бабушка. Чего еще можно желать?
— Да уж большего нам требовать нельзя, иль не так? И кто мы такие есть, чтоб волноваться о средствах, когда в конце получаем все, что только пожелаем? Я бы умерла счастливой, Керенса, если б ты смогла и дальше держаться, как сейчас.
— Не говори о смерти, — потребовала я, и она рассмеялась.
— Не буду, не буду, красавица моя. Раз уж велит госпожа, которая теперь всем распоряжается.
И мы рассмеялись так, как только мы могли смеяться вместе; и я порадовалась, что бабушка теперь уже совсем другая, не такая, как сначала, когда я только приехала.
Как же мне нравилось мое новое положение! От смущения я не страдала. Я столько раз проигрывала эту роль в воображении, что полностью ее отрепетировала и достигла в ней совершенства. Я развлекала себя и Джонни, передразнивая те разговоры, которые, как я знала, шли сейчас на кухне. Я умела отдать распоряжение столь же хладнокровно, как и старая леди Сент-Ларнстон, и куда лучше, чем Джудит. С Джудит мы стали практически подругами. Порой я ее причесывала, потому что у нее больше не было камеристки, но ясно дала ей понять, что это с моей стороны сестринская услуга. По-моему, факт моего замужества порадовал ее, потому что она не переставала думать, что каждая женщина бегает только за Джастином. Таким образом, ей было приятно сознавать, что я соединена с Джонни брачными узами и теперь ей не опасна; хотя если бы не я, а Меллиора тайно обвенчалась с Джонни, Джудит была бы просто счастлива.
В моем обществе она становилась заметно спокойнее, и я была уверена, что скоро она начнет поверять мне свои тайны.
С молчаливого согласия Джудит я распорядилась, чтобы нам с Джонни подготовили новые смежные комнаты и переставили в наши покои мебель из других помещений дома. Слуги перешептывались за моей спиной, но я была к этому готова. Я знала, что вдовствующая леди Сент-Ларнстон говорит о «некоторых выскочках» и трагической женитьбе Джонни, но мне было на нее наплевать. Она стара и скоро не будет иметь никакого влияния. Я смотрела в будущее.
Я выжидала, жадно наблюдая, когда появятся первые признаки беременности. Я была уверена, что у меня скоро будет сын, а когда я смогу объявить, что жду ребенка, мое положение в этом доме изменится к лучшему. Больше всего старая леди Сент-Ларнстон хотела внуков и уже отчаялась получить их от Джудит.
Как-то я поехала к ветеринару проведать брата. Мне хотелось с ним поговорить, потому что я заставила Джонни пообещать, что мой брат будет учиться на доктора, и мне не терпелось сообщить Джо хорошую новость.
Дом мистера Поллента, когда-то казавшийся мне таким великолепным, теперь выглядел скромным, но это было уютное жилище у самой дороги, и большая часть земли была занята конюшнями, собачьими конурами и надворными постройками. На окнах висели чистые занавески из канифаса, и, слезая с экипажа, я увидела, что они колыхнулись, так что мне стало ясно, что мое появление не осталось незамеченным.
Одна из девочек Поллент вышла в холл встретить меня.
— Ах, проходите в приемную, прошу вас, — вскричала она, и я была уверена, что она только что поспешно надела чистое муслиновое платьице, в котором вышла меня встречать.
Я прошла за ней в приемную — другое название гостиной, — которой явно пользовались только в особых случаях. Это было мне приятно, и я села на предложенный мне стул, глянув на фарфоровых собачек на камине.
— Я приехала повидаться с Джо, — сказала я.
— Да-да, миссис Сент-Ларнстон. Я пойду скажу ему. Прошу меня извинить.
Я любезно улыбнулась, и она вышла. Я догадывалась, что история моего замужества была главной темой разговоров в округе и что к Джо стали относиться с большим почтением из-за его родства со мной. Я порадовалась: мне всегда доставляло удовольствие улучшить положение моей семьи.
Я разглядывала серебро и фарфор в угловом буфете и, оценив их стоимость, сказала себе, что Полленты если не богаты, то достаточно зажиточны; тут возвратилась мисс Поллент и сказала мне, что Джо просил проводить меня туда, где он работает, потому что он занят.
То, что Джо не разделял уважительного отношения Поллентов ко мне, слегка испортило мне настроение, но я не показала виду и позволила проводить себя в комнату, где и увидела, что он стоит у стола и смешивает какую-то жидкость в бутылочке.
Когда я подошла к нему и поцеловала его, он искренне обрадовался.
Он поднял бутылочку, показывая ее мне.
— Новая микстура, — пояснил он. — Мы с мистером Поллентом точно знаем, что заполучили кое-что новенькое, чего раньше тут не видали.
— Да? — сказала я. — У меня для тебя новости, Джо.
Он рассмеялся.
— Ну да, ты ж теперь миссис Сент-Ларнстон. Мы тут все слыхали, как ты сбежала в Плимут с мистером Джонни.
Я нахмурилась. Ему придется поучиться выражать свои мысли, как подобает джентльмену.
— Вот ведь, — продолжал он, — какая заварушка! И ты, и мистер Сент-Ларнстон, и Хетти Пенгастер — все исчезли в один и тот же день.
Я удивилась.
— Хетти Пенгастер!
