Ева Модиньяни - Невеста насилия
Последним мужчиной в жизни Бренды стал Неарко Лателла, сын великого Фрэнка. Некоторые поговаривали, будто бы от Неарко попахивает мафией, но денег у него хватало. Правда, и он, как многие состоятельные мужчины, был уже женат, но по некоторым неоспоримым признакам Бренда чувствовала: есть надежда перейти в категорию жен. Она сможет заставить своего вспыльчивого, грубоватого, но простодушного и по уши влюбленного поклонника развестись.
Неарко купил возлюбленной маленькую, но уютную и изящную квартирку на последнем этаже элегантного дома на Парк-авеню. Денег он не жалел, осыпал девушку подарками и иногда брал с собой в деловые поездки. Он даже представил Бренду кое-кому из верных друзей. Словом, он относился к любовнице с уважением и вниманием, каким обычно окружают жен. Вместе с тем, Неарко оставался пылким любовником. Бренда была уверена: вот-вот наступит день ее окончательного торжества. До сих пор их отношения развивались по восходящей и развивались почти идеально. Они изредка ссорились, и Бренда умело играла роль обиженной жертвы. Она часто твердила о своем одиночестве, особенно в те минуты, когда человек остро чувствует потребность в любви и заботе. А потом вдруг девушка принималась твердить, что их чувства прекрасны, но следует расстаться; дескать, их любовь не может увенчаться браком, а она, Бренда, всегда стремилась именно к этой достойной цели. Ловко используя сентиментальный шантаж, девушка добивалась для себя мелких преимуществ. Так она вынудила Неарко пригласить ее в «Уолдорф Асторию».
Лателла явился как раз в тот момент, когда Бренда в очередной раз обдумывала свою стратегию. Она встретила его нежной улыбкой и поцелуем. В глазах Неарко зажглось желание, выдававшее истинные намерения мужчины: уложить Бренду в постель сейчас и немедленно. Собственно, он затем и пришел к любовнице, а ее соблазнительное, облегающее фигуру платье еще больше распалило Неарко.
— А ты рано, — заметила Бренда.
— Для чего рано? — спросил Лателла, облапив девушку и не собираясь выпускать из своих объятий.
Бренда попыталась высвободиться. Можно было подумать, что она спасает свою честь, на самом же деле она спасала парадный туалет: грубые, жадные руки Неарко все перепортят и сомнут, потом не поправишь.
Но мужчина не останавливался, и Бренда в отчаянье взвизгнула:
— Ты что, забыл? Мы же ужинаем в «Уолдорф Астории»!
— «Уолдорф Астория»? — тупо повторил Лателла.
Он уже ничего не понимал; желание захлестнуло его, и Неарко, обхватив бедра Бренды, поволок ее к кровати.
— Оставь меня! — завопила девушка.
— Почему? Ну давай же… — взмолился мужчина.
«Черт с ним, с платьем! — решила сообразительная Бренда. — Пока не поздно, надо помучить его и воспользоваться ситуацией».
И она горько разрыдалась, стараясь затронуть чувствительные струны души Неарко, чтобы он почувствовал себя виноватым.
— Я тебе не какая-нибудь шлюха, которая прыгает в постель по первому зову… — всхлипывала Бренда.
— Не шлюха? А кто же ты? — пробурчал раздраженный мужчина.
— Глупая дурочка! А я-то думала, мы всю жизнь будем вместе… Но я ошиблась. Ты обращаешься со мной как с проституткой, а я хотела стать твоей любимой женщиной.
Неарко неохотно разжал объятия и встал. Вскочила и Бренда, тут же принявшись разглаживать помятое платье.
— Ты и есть — моя женщина, — произнес Неарко. — Моя единственная и любимая. Я желаю только тебя, и ни одна другая мне не нужна.
Лателла, пожалуй, не лгал. Он переспал едва ли не со всеми нью-йоркскими «девушками по вызову», но с тех пор, как познакомился с Брендой, других любовниц не заводил.
— Хотела бы я тебе верить… — вздохнула девушка, утирая платочком слезы.
— Верь мне, — прошептал мужчина.
Он снова обнял девушку, осыпая ее лицо легкими поцелуями.
— Ты и есть моя женщина, единственная и любимая, — страстно твердил Неарко.
Бренда почувствовала — пора действовать.
— А если я — твоя единственная, — пролепетала она, — почему ты живешь с Дорис? Почему не оставишь ее? Почему не разведешься и не женишься на мне?
Она заливалась слезами, но плач не мешал ей внимательно наблюдать за выражением лица любовника. Ей показалось, что в глазах его на мгновение блеснули нежность и сочувствие.
«Кажется, я выбрала удачный момент», — пронеслось в голове у Бренды.
Но через секунду девушка поняла: ничего не выйдет. Черты Неарко словно окаменели, а глаза стали холодными и безжалостными. Бренда уже видела любовника таким, и боялась его в эти минуты.
— Почему? Почему? — жалобно простонала она.
— Потому что! — мрачно ответил он. — И больше не произноси имя моей жены.
Девушку захлестнула ярость, и она выкрикнула:
— Боишься? Боишься, я ее запачкаю?
Неарко резко оборвал:
— Нечего тебе упоминать Дорис. Знай свое место; не нравится — можешь выйти на следующей остановке. Запомни еще раз и навсегда: есть ты, а есть моя семья. Это разные вещи, и не смешивай одно с другим. Никогда!
Он говорил и постепенно успокаивался. Последние слова Лателла произнес взвешенно и обдуманно. Голос его звучал негромко, но убедительно и твердо. Чувствовалось, что Неарко вполне искренен и настроен решительно. Сейчас он совсем не напоминал того человека, каким его знали все, в том числе и Фрэнк Лателла.
Бренда все прекрасно поняла, в одно мгновение рухнули воздвигнутые ею воздушные замки. Беспощадная реальность снова расправилась с мечтой, и снова ее ждала жизнь без будущего. Два года лелеяла девушка мечту о браке с Неарко, и в одну секунду развеялись в прах сладкие грезы. И с ним все будет также, как и с остальными: ему нужна покорная и нежная женщина для постели, готовая исполнять желания господина. А за стенами спальни он не защитит ее от оскорблений безжалостного мира. И опять Бренда останется в категории «всех прочих женщин». Мужчина задел гордость и достоинство Бренды. Отбросив страх и унижение, она была готова расстаться со всем, чего с таким трудом добилась.
Бренда замахнулась и влепила Неарко звонкую пощечину.
— Ублюдок! — спокойно и холодно произнесла она.
Мужчина взглянул так, словно собирался убить девушку; кровь его закипела. Рука сама потянулась к пистолету под мышкой справа, но Неарко вовремя одумался. Саркастическая усмешка скривила лицо Лателлы. Он схватил ее за ворот малинового платья и буквально содрал с нее одежду. Бренда стояла перед ним в своей прекрасной наготе и не сводила с Неарко гордого взгляда.
— С любовью покончено, — заявил мужчина. — В этом городе для тебя места нет, даже на панели.
