Юрий Каменецкий - Мелочи жизни
— А сегодня, представь себе, решила поспать до двенадцати. Имею я право, в конце концов?!
— Конечно, мамочка, конечно, но просто вчера ты так долго негодовала по поводу того, что квартира, давно не пылесосилась... Вот я и решила...
— Что ты решила?! — перебила Маша. — С утра пораньше погудеть у матери над ухом пылесосом! Спасибо, доченька, за трогательную заботу.
Вероятно, если бы не зазвонил телефон, Маша бы распиналась еще очень и очень долго.
— Подойди к телефону!
Юля ловко выключила ногой пылесос и побежала в соседнюю комнату к телефону.
— Меня нет! — крикнула вдогонку Маша.
— А где ты?
— Эмигрировала!
— Куда? — уже хватая трубку, уточнила Юля. — В Америку или в Израиль?
— В Таджикистан!
— Але? Марию Петровну... Ой, вы знаете, вам не повезло, ее нет... Когда будет?.. А никогда, вероятно. Так получилось. Она эмигрировала...
— Ты с ума сошла! — заорала Маша.
— Нет, в Таджикистан. Пожалуйста. Положив трубку, Юля вернулась в гостиную.
— Кто это был?
— Кажется, ваша завучиха.
— Антонина Павловна?! Ты что, с ума сошла? Подозвать не могла?!
— Как заказывали, — снова включая пылесос, ответила Юля. — Ваше дело распорядиться, наше — исполнить!
— Сашка на тренировке? Юля кивнула.
— А где этот? Глава семейства?
— Че-то там на кухне возится. ,
— Не иначе как пирог печет.
И снова занудное Машино утреннее брюзжание прервал телефонный звонок.
— О Господи! Просто Смольный какой-то!
Юля бросилась к телефону, а Маша между тем уставилась на экран телевизора — очередной видеоклип был громок, ярок и невразумителен.
— Смольный слушает! — донесся из соседней комнаты Юлин голос.
— Бред какой-то...
Маша решительно переключила программу. В кадре крупным планом возник Игорь Андреевич Шведов. Маша так и замерла перед телевизором.
А Юля в соседней комнате продолжала разговаривать по телефону.
—А-а, зд'авствуйте, — с характерной картавинкой валяла дурака она, — зд'авствуйте, Феликс Эдмундыч. Как изволили сегодня почивать?..
Пока некий неведомый собеседник рассказывал о беспокойных «чекистских снах», с экрана телевизора продолжал вещать Игорь Андреевич Шведов:
«...Ну что вы! Я не вижу в этом никакого противоречия. Во всем цивилизованном мире бизнес и искусство уже давно идут рука об руку... »
«Вы верите в счастье?» — почему-то осклабившись, поинтересовался довольно наглый интервьюер.
«Наверное, нет».
«Почему?»
«Вероятно, потому, что никогда не был счастлив по-настоящему».
«А в любовь?»
«Боюсь вас разочаровать. Знаете, еще неделю назад я бы без колебаний ответил: «Да». А сейчас... Просто не знаю, что вам сказать... »
«А вы пессимист, Игорь Андреевич... »
«Я реалист... » — широко улыбнулся модельер.
Маша почему-то нервно обернулась, словно боясь, что ее «застукают» со Шведовым. Юля действительно заканчивала разговор.
— Слушай, я сейчас дососу пыль, потом перезвоню, хорошо? Да ладно, ладно, не дуйся! А то мазер из меня отбивную сделает. Пока.
Увидев, что Юля положила трубку, Маша молниеносно выключила телевизор.
— Мам! Ну оставь!
— Что за манера с утра уткнуться в телевизор. Скоро уже совсем читать разучишься! — У Маши сорвался голос, на глазах появились слезы.
— Мам, что с тобой?
— Ничего. Пыль с телевизора вытри.
Маша поспешила скрыться. Громко хлопнула дверью ванной. Заперлась, включила оба крана на полную катушку и только тогда дала волю слезам.
Юля в недоумении подошла к телевизору, включила его. На экране — по-прежнему улыбался Шведов.
«...Я люблю людей и верю им, — вещал модельер. — Но все-таки больше всего на свете я верю в работу. В свою трудную каждодневную работу».
«И она отвечает вам взаимностью?» — не сомневаясь в ответе, спросил корреспондент.
«Надеюсь, что да. Во всяком случае, она еще никогда меня не предавала».
«Спасибо вам большое за интервью, Игорь Андреевич».
«Вам спасибо».
На кухне царил раскардаш, как во время ремонта или переезда. Мебель, стиральная машина и даже холодильник были отодвинуты от плинтусов, табуретки и стулья, задрав к потолку ножки, лежали на столе.
За холодильником, невидимый для глаз людских, громко чертыхался Сергей.
— О Боже... Что здесь происходит? — уже вполне пришедшая в себя или, по крайней мере, приведшая себя в порядок Маша заглянула на кухню.
Из-за холодильника выглянул Сергей. Руки его были в резиновых перчатках, рукава рубашки засучены.
— Младший сержант Кузнецов. Выполняю приказ командования, — отрапортовал он. — Кстати, здравия желаю. То есть доброе утро, мадам.
— Какой еще приказ? Что ты мелешь?
— Товарищ генерал! — бодро продолжал Сергей. — Вы же сами вчера возмущались небывалым нашествием тараканьих полчищ на вверенную мне кухню. И даже, осмелюсь напомнить, изволила заявить, что пока последний представитель вражеских войск не будет уничтожен...
Под суровым взглядом жены Сергей сник и закончил свою речь уж совсем невыразительно:
— Вы не переступите порог... данной кухни...
— У вас все?
— Так точно! Только вот чихаю теперь от антитараканьего дезодоранта...
— Паяц!
— Прикажете посмеяться над разбитой любовью?
Глаза Маши моментально наполнились влагой, по щеке скатилась слеза.
— Маша... Что с тобой? — растерялся Сергей. — Что с тобой происходит?
— Я не понимаю, вы что, все сговорились, что ли?! Дочь с утра над ухом с пылесосом бегает, муж... — неожиданно взорвавшись, плаксиво произнесла Маша. — А тебе не приходило в голову, что я, например, позавтракать хочу? А? Кофе выпить? Которого ты наверняка не купил?! А между прочим, мог бы хотя бы раз в неделю доставить единственной и любимой жене такое удовольствие! Или у тебя много жен?
— Машенька, что с тобой?.. Есть же кофе... — удивленно проговорил Сергей.
— Естественно, есть. Естественно! Потому что я его купила! И все в этом доме всегда покупала и покупаю я! И готовлю я! И убираю я! И стираю, и глажу тоже я! И живем мы, между прочим, на мои деньги! Да-да! И нечего нос воротить! Надо глядеть правде в глаза, мое солнышко! Надо быть мужественным! А все вокруг только и твердят: ах, с Сереженькой надо бы поделикатнее, ах, Сереженька в трудном положении! А я не в трудном положении?! Вкалываю от зари до зари и даже не могу нормально позавтракать в собственном доме!
— Ну завтракай, пожалуйста... Кто тебе мешает... — не сдержал раздражения Сергей.
— Как? Как я могу здесь завтракать? Это же... Это какоето Сараево, а не кухня! Или ты предлагаешь мне пить кофе, сидя верхом на холодильнике?!
