Эми Плам - Умри за меня
— А ну прекрати! — прошептала я, краснея.
Гаспар поднял свой меч и его лицо стало спокойным. Он приглашал меня мягким движением подбородка. Винсент встал позади меня, крепко сжимая мои руки в своих. Меч выглядел так, будто был украден из набора, который прилагался к Эскалибуру — вроде такого, под огромной тяжестью которого пошатывается рыцарь, одетый в полную амуницию. Рукоять была сделана в форме креста и была такой длинной, что туда могли уместиться обе руки одна над другой и по-прежнему оставалось более, чем достаточно, места.
Вместе, Винсент и я подняли меч от земли. Затем Винсент отпустил, и меч упал на пол.
— Ёлки-палки, сколько весит эта штуковина? — спросила я.
Винсент рассмеялся.
— Мы тренируемся с тяжелыми мечами, так что, когда мы перейдем к чему-нибудь маленькому и более послушному, нам будет казаться, что у нас в руках перышко. Попробуй вместо этого, — сказал он, срывая со стены небольшую рапиру.
— Ладно, я смогу с ним справиться, — рассмеялась я, проверяя его вес в своей руке.
Гаспар стоял наготове, и я подошла, а за мной встал Винсент, взяв в свою руку мою. Почувствовав его обнаженный торс, плотно прижатый к моей спине и теплую кожу, соприкасающуюся с моими руками, я на мгновение забыла, что собиралась делать, и меч осел на пол.
Заставляя себя, сосредоточится, я подняла его вертикально. Сосредоточься, подумала я. Мне хотелось, по крайней мере, избежать полноценного унижения.
Они показали мне несколько основных фехтовальных движений в замедленном темпе, а потом перешли на более динамичным, движения в стиле боевых искусств налета и — вращения.
Уже после пяти минут я начала задыхаться. Я смущенно поблагодарила Гаспара, сказав, что я лучше посижу оставшиеся время занятия, и начну с нуля в другой раз. Забирая меч из моих рук, Винсент игриво прижал меня к себе и отпустил.
Последующие полчаса я наблюдала со стороны, как они сменяли оружие одно за другим и оба демонстрировали потрясающее мастерство.
Наконец, я услышала шаги на лестнице и в комнату вошел Амброуз.
— Ну, Гаспар, ты наигрался со слабаком и готов сразиться с настоящим мужчиной? — с издевкой сказал он, а потом, заметив меня, продемонстрировал широченную улыбку. — Ну, скажу я вам, Кейти-Лу. Итак нам не удалось прогнать тебя по-хорошему?
Я улыбнулась и покачала головой.
— Нет, не судьба. Похоже, вы увязли со мной.
Он обнял меня, а затем, отстранившись, ласково посмотрел на меня.
— Я и не возражаю. Ты будешь услаждать наш взор.
Тусоваться в доме полным мужчин было бы хорошо для моего самолюбия, подумала я, так или иначе эти люди были формально живыми.
— Ладно, Амброуз, отвали. Возможно ты крупнее меня, но у меня в руках меч, — сказал Винсент.
— Да неужели? — рассмеялся Амброуз, хватая со стены одной рукой боевой топор, который висел на стене на уровне его роста. — Давай посмотрим, на что ты способен, Ромео!
И после этого, мужчины начали трехстороннюю борьбу, которая превзошла всё, что я когда-либо видел в кино — и без всяких голливудских спецэффектов. Наконец Винсент попросил перерыва.
— Не то чтобы я не мог драться с тобой весь день, Амброуз, но у меня свидание, а это плохие манеры, заставлять даму ждать.
— Удобно, как раз тогда, когда ты начал уставать, — усмехнулся Амброуз.
Развернувшись к своему учителю, он замедлил темп до более устойчивого. Винсент взял полотенце со стула и вытер им пот с лица.
— Я в душ, — сказал он. — Буду через минуту.
Он завернул за угол комнаты и вошел в сауну величиной с сосновый ящик, с большим душем, торчавшем сверху.
Амброуз и Гаспар продолжили свою тренировку, тот, что был старше, выглядел так, будто он может продолжать в течение часов без перерыва. Я смотрела, потрясенная, как они остановились и сменили оружие, а затем начали тренироваться в каком-то активном стиле фехтования, пока Гаспар не призвал следовать инструкциям.
Пока я сама не подняла двуручный меч, я и не представляла себе, насколько тяжелыми могут быть боевые искусства. В кино всё выглядело так просто, все эти взлёты на стены и акробатические фехтования.
Но здесь, потея и кряхтя, теряя силу с каждым движением, я поняла, что я была свидетелем поистине захватывающего мастерства. Эти люди были смертельно опасны.
Шум воды в душевой прекратился и Винсент вышел из неё в одном полотенце обернутом вокруг его пояса. Он был похож на божество прямо с картины эпохи Возрождения, его коричневая кожа плотно обтягивала мускулистый торс, а темные волосы ниспадали волнами на его лицо.
У меня было такое чувство, будто это сон. А потом этот сон подошел и взял меня за руку.
— Давай поднимемся? — спросил он.
Я безмолвно кивнула.
Глава 30
Как только мы вернулись в его комнату, Винсент достал чистую одежду из филенчатого шкафа, встроенного в стену. Он усмехнулся, глядя на меня.
— Думаешь понаблюдать? — я покраснела и отвернулась.
— Итак, Винсент, — сказала я, делая вид, что рассматриваю его фото коллекцию, пока слышала, как он одевается у меня за спиной. — Ты сможешь прийти на ужин в эти выходные, чтобы познакомиться с моими бабушкой и дедушкой?
— Наконец спросила она. И, к сожалению, я должен вежливо отказаться.
— Почему? — удивленно спросила я.
Я повернулась и увидела, как он подходит ко мне с веселым выражением на лице.
— Потому что я буду не в том состояние, чтобы знакомиться с твоей семьёй в эти выходные, тем более вести разговоры или даже сидеть, облокотившись на обеденный стол.
— Ой, — сказала я, — а когда ты впадаешь в спячку? — мой голос затих, когда это странное слово слетело с моего языка.
Он взял свой сотовый со стола и открыл календарь.
— В четверг, двадцать седьмого.
— Это день Благодарения, — сказала я. — В четверг и пятницу мы не учимся. Как жаль, что тебя уже не будет рядом.
— Часы тикают для всех, особенно это касается таких как я. Прости.
— Ладно, а что, если успеть до четверга? — спросила я. — Сегодня понедельник. Тогда как насчет завтрашнего вечера?
Он кивнул.
— Это будет считаться свиданием. Итак… я познакомлюсь с твоими бабушкой с дедушкой? Во что мне лучше одеться? — поддразнивал он меня.
— Я думаю, что бы ты не надел, не считая мешка для трупов, на тебе будет смотреться замечательно, — рассмеялась я, и повернулась к его коллекции портретов.
Среди застреленных в голову ангелоподобных детей, солдат с носилками, и юношеского хулиганья, была одна черно-белая фотография девушки-подростка. Её темные волосы были уложены в прическу в стиле сороковых годов и она была одета в платье в цветочек с прямыми плечиками. Обе её руки были подняты с одной стороны, где за ухо была заправлена маргаритка. Её темные губы игриво улыбались. Она была потрясающей.
