Кей Грегори - Женись на мне, незнакомец
Немногие удивленно наморщили лбы, узнав, что она и есть мифическая жена Брандона Райдера, но зато почти все облизывали губы и держались за ее руку гораздо дольше, чем требовала вежливость. Большинство сопровождали стройные, утонченные женщины в изысканных туалетах, зеленевшие от злости.
Бранд повел ее прямо в бар и подал ей херес, не побеспокоившись спросить, чего она хочет. Потом они опять вернулись в зал, и он продолжал знакомить ее с мужчинами, не давая ни малейшего шанса увести ее от него.
Один из мужчин, с длинными усами и бакенбардами, изловчился, опершись локтем на чье-то плечо, как бы случайно прикоснуться к ярко-алой груди Изабеллы, но Бранд что-то прошептал ему на ухо, отчего он побледнел и быстро ретировался в дальний угол зала.
За обедом они сидели во главе стола. Она видела, что многие члены Фонда заняли места рядом с чужими женами. Но не Бранд. Когда председатель попытался посадить ее поближе к себе, Бранд едва заметным движением головы указал ей на стул рядом с собой. Изабелла изо всех сил старалась сохранять достоинство и не смогла не усмехнуться, подчиняясь ему. Он ведет себя, словно она драгоценность, которую нельзя упустить из вида, или ребенок, который не умеет себя вести. Она не знала, то ли ей благодарить его, то ли возмущаться.
В конце концов она решила не делать ни того, ни другого. Ей было достаточно сидеть рядом с Брандом, чувствуя прикосновение его бедра к своему бедру. Тем не менее она еще улыбалась, поддерживала разговор и восхищалась бесконечными речами. Когда официант забрал ее пустую тарелку, она подумала, что, должно быть, еще и поела.
— Прекрасно, — шепнул ей Бранд, когда все закончилось. — Ты даже не заснула.
Он поправил гвоздику у нее в волосах, и Изабелле показалось, что она не в отеле в Ванкувере, а в далекой волшебной стране.
Когда зазвучала музыка, Бранд взял ее за локоть и повел танцевать. Только оказавшись в его объятиях, она сообразила, что он не спросил, хочется ли ей танцевать, а ей и вовсе не пришло в голову не подчиниться ему.
Бранд держал ее крепко, но прилично, положив одну руку ей на талию, а другой не очень сильно сжимая ей пальцы. Он был посредственным танцором, из тех, кто движется как положено, с грацией и умением, но не старается изображать ничего необыкновенного. К тому времени, как они сделали два круга, Изабелла уже сходила с ума от желания.
Она попыталась прижаться к Бранду, но он ей не позволил.
— Нет, — сухо сказал он. — Я пригласил тебя в качестве жены, а не приманки для репортеров. Следи за собой, Изабелла.
Как он смеет? По его напряженному взгляду она понимала, что он тоже изнывает от страсти. Едва он появился в ее квартире, как ей стало ясно, что его хваленый самоконтроль висит на волоске.
— Нечего срывать на мне свою неудовлетворенность, — сказала она, не особо беспокоясь о том, что волосок может лопнуть; правда если это случится, за себя она тоже не ручается.
Бранд раздул ноздри.
— Неудовлетворенность? — Он развернул ее к себе. — С чего ты взяла?
Она одарила его приторно-сладкой улыбкой.
— Я ошиблась?
— Черт бы тебя побрал, Изабелла.
Эти грубые слова прозвучали, как ни странно, ласково, и в ту же минуту смолкла музыка. Оркестр заиграл снова, но уже в гораздо более быстром и откровенно эротическом ритме, и Бранд повел ее к столику.
Не успели они сесть, как не терявший надежды председатель Фонда пригласил ее на танец.
Право выбора было за ней, но она не хотела его провоцировать и вопросительно взглянула на него. Он коротко кивнул, словно ему все равно, и тогда она, улыбнувшись, протянула бизнесмену руку. Мгновением позже она уже кружилась в его объятиях. У него как раз не было сомнений, прижимать ли ее к себе или не прижимать, и вскоре ей пришлось бороться, чтобы сохранить приличное расстояние между ними. Изабелла с облегчением вздохнула, когда к ним подошел еще один кавалер.
Однако и он, едва музыка стала громче, резко притянул ее к себе и опустил левую руку ниже талии. Изабелле это не понравилось, и она уже было открыла рот, чтобы попросить его передвинуть руку, но тут ощутила на талии знакомое прикосновение и секундой позже оказалась в объятиях Бранда.
— Спасибо, — пробормотала она на случай, если он собирался устроить ей сцену. — Но я думаю, он всего лишь…
— Знаю. — Голос Бранда звучал еле слышно и опасно. — Честно говоря, не могу его винить.
У нее перехватило дыхание, когда его рука перешла запретную черту, но на этот раз она не собиралась протестовать. Когда же она качнула бедром под его ладонью, то и с его дыханием стало не все в порядке.
Они забыли о приличиях и об утренних газетах. Музыка кружила их, и, не помня ни о чем, они скользили в направлении дверей.
Когда они оказались в холле, Бранд остановился, но не убрал руку с ее бедра.
— Мы уходим, — сказал он.
Он смотрел на нее с такой уверенностью, словно мысленно уже сорвал с нее платье.
Бранд не спрашивал, тем не менее ждал ответа.
— Да.
Она робко улыбнулась ему.
Он наклонил голову.
— Схожу за твоей накидкой. И извинюсь.
Уже в лимузине, все еще не придя в себя, Изабелла тихо спросила его.
— Что ты им сказал? Что у меня болит голова?
— Нет. Я сказал правду. Сказал, что увожу тебя домой в постель.
— Нет! Ох, Бранд…
— Да. Но не беспокойся.
Он похлопал ее по той части тела, которая была ближе к нему, и это оказалось бедро.
— Они думают, будто ты беременна.
— Ой! Зачем? Убл…
Она повернулась к нему, сама не заметив, как подняла руку, чтобы залепить ему пощечину, но он перехватил ее.
— Попридержи руки. Это не моя идея. Думаю, жена председателя постаралась. Это началось, как только она узнала о твоем возвращении. Как будто я держал тебя в холодильнике, ожидая подходящего момента.
— Чтобы вытащить, как кролика из шляпы? — недоверчиво переспросила Изабелла.
— Замороженного. — Бранд, любуясь, внимательно посмотрел на нее. — Неплохо. — Он помолчал. — Я сказал правду? Я везу тебя в постель? — хрипло проговорил он.
Это было не похоже на вопрос, но он ждал ответа. Она хотела ему сказать: «Нет. Не надо, Бранд. Потому что ты разобьешь мне сердце». Однако она ничего не сказала, а, когда он обвил руками ее талию, слабо вскрикнула и прижалась к нему.
Он тихо засмеялся, распахнул пиджак и прижал ее к груди.
Так они и ехали, пока лимузин не свернул к особняку на Болотах. Только тут Изабелла поняла, что «дом» для Бранда означал не ее маленькую квартирку.
— Бранд, это Болота, — воскликнула она.
— Знаю. А ты что думала?
