Молли Райс - Свидание с прошлым
Она стала бесшумно поворачивать дверную ручку, думая, что будет чувствовать себя по-дурацки, если он запер дверь. Но он ее не запер.
Ванную уже наполняли клубы пара, и это напомнило ей туман в то утро, утро ее первого дня в городе. Это также придало ей храбрости: Дерек не сможет ясно рассмотреть ее лицо.
Должно быть, он увидел ее силуэт сквозь стеклянную дверь душевой кабинки. Он открыл дверь и остановился на пороге, глядя на Стейси глазами, полными страстного желания и томления. Он не пытался скрыть от нее свою наготу, а стоял выпрямившись, словно статуя, как будто позировал на занятиях в классе живописи. Он не был первым обнаженным мужчиной, которого она видела, но у нее возникло ощущение, что он предлагает ей себя так, как никто другой никогда не предлагал.
Они стояли и смотрели друг на друга сквозь наполнявший комнату пар, потом, все так же молча, Стейси развязала махровый пояс и позволила халату соскользнуть с плеч на пол.
Он протянул ей руку, помог войти в наполненную паром кабинку и, задвинув за ней дверь, отгородил их от остального мира.
Они лежали в постели лицом друг к другу, держались за руки и негромко разговаривали.
— Я привез твои вещи, — сказал Дерек.
— Где они были? — без особого интереса спросила Стейси, занятая тем, что изучала форму подбородка Дерека, его сильную шею.
— Пэм спрятала твою машину со всеми вещами в сарае на заброшенной ферме, принадлежащей ее семье.
— Ммм. — Она перешла к изучению его руки, сжимавшей ее руку; пальцами своей свободной руки она водила туда и обратно по костяшкам его пальцев.
— Похоже, это тебя не очень удивляет.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Что бы я ни узнала о Пэм, ничто меня не удивит.
— Но ведь ты не знала, что это она ударила тебя и связала?
— Не знала.
— Дорогая, а что ты вообще делала на чердаке?
— Что? — Стейси перестала водить пальцами по плечу Дерека и перевернулась на спину, уставившись в потолок. — Я слышала, как она говорила другой гостье, что дом раньше принадлежал Хантерам и что они оставили здесь много своих вещей, которые сложены на чердаке. Ну, я и поднялась туда поискать каких-нибудь зацепок.
— И это после того, как я предостерег тебя от каких бы то ни было самостоятельных расследований? — спросил Дерек, садясь в кровати и сердито глядя на нее сверху вниз.
Она ответила ему таким же взглядом.
— Я тебе не какая-нибудь занудливая девица из готического романа. Я сделала то, что должна была сделать, а иначе мы с тобой и до сих пор еще пикировались бы, прячась от своих настоящих чувств.
— А ты мастерица все разумно обосновывать.
— Что да, то да, — признала Стейси, вызывающе выставив вперед подбородок.
— Нашла что-нибудь?
— Да. Нашла коробку, помеченную 1959–1962 годами. В ней — книга хозяйственных записей, из которых видно, что обоим моим родителям выплачивалось ежемесячное жалованье, и фотография, где они сняты на каком-то празднике вместе с Бобом и Изабелл. — Стейси не смогла удержаться от самодовольной улыбки. — Теперь по крайней мере я знаю чуточку больше о прошлом моих родителей.
— И это чуть не стоило тебе будущего, — строго напомнил ей Дерек.
— Но это привело меня в твою постель, — с лукавой усмешкой возразила она.
— Через мой душ, — с ответной улыбкой сказал он.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но вдруг остановился, и его губы замерли в нескольких дюймах от ее губ.
— В чем дело? — спросила Стейси.
— Шшш. — Он приложил палец к губам. Она прислушалась и услышала то, что услышал он, — на кухне гремели кастрюли.
— Мама встала, — сказал Дерек. Он со вздохом выбрался из постели и потуже затянул на себе полотенце, которое заменяло ему одежду. — Пойду оденусь и принесу твои чемоданы.
Когда он ушел, Стейси перестелила постель и отправилась в ванную, чтобы навести там порядок. Она почувствовала, что краснеет, а живот вдруг пронзила сладкая судорога, как только она увидела разбросанные везде влажные полотенца — напоминание о самом чудесном, что ей довелось испытать за всю жизнь.
— Что за мужчина! — тихо сказала она, протирая запотевшее зеркало над раковиной. Лицо ее горело, но не только от естественного румянца. Она потрогала щеки, ощутила небольшую болезненность. Наклонилась ближе к зеркалу, чтобы рассмотреть получше. Натерла о небритые щеки.
— Вот твои вещи, любовь моя, — сказал Дерек, ставя ее чемоданы возле двери в ванную. — Мама сказала, завтрак будет готов через десять минут.
Стейси обернулась, прижимая ладони к щекам.
— Она спрашивала, где ты спал прошлую ночь?
— Нет. — Его лицо хранило серьезное выражение. — Сейчас пойду скажу ей. — Он направился к двери, но Стейси побежала за ним и схватила за руку.
— Только попробуй, несчастный.
Он молниеносно повернулся к ней, схватил в объятия и оторвал от пола.
— Мне все равно, кто об этом узнает, Стейси. Я люблю тебя.
Стейси мягко высвободилась из его объятий и взглянула ему в лицо полными восхищения глазами.
— Я знаю. Когда я поняла, какие у меня к тебе чувства, то я решила, что ты никак не мог не испытывать того же.
— Идите завтракать, — послышался голос Иди. Дерек неохотно отпустил Стейси. Подняв самый большой из ее чемоданов, он положил его на кровать.
— Одевайся скорее.
Стейси открыла чемодан и увидела, что одежду побросали туда как попало. Поверх всего лежал ее альбом для зарисовок. Стейси отложила его в сторону и стала рыться в вещах в поисках чего-нибудь не слишком измятого.
— Я быстро, — пробормотала она, взяв джинсы, трикотажную рубашку, чистое белье, и скрылась со всем этим в ванной.
— Ладно. — Но Дерек почти не слышал ее. Он листал альбом Стейси и дошел до рисунка, который был явно не на месте среди остальных набросков. Прихватив альбом, он пошел на кухню. — Мама, посмотри, тебе знакомо это место?
Иди взглянула через его плечо на раскрытый альбом и тихо ахнула.
— Но это же… — Она наклонилась ближе. — Откуда это у тебя?
— От Стейси. Ее рабочий альбом. Тут зарисовки, которые она сделала у трех озер, и среди них затесался вот этот эскиз, который совершенно не… Он уставился на мать. — Ведь это усадьба Хантеров, верно? Этот домик в лесу. Я помню, однажды я ходил туда с садовником — собирать хворост.
Дерек пристально разглядывал рисунок. Перед коттеджем — ведь это его голландская дверь — огромный дуб с низко торчащей ветвью, похожей на длинную руку, протянутую по направлению к лесу. На памяти Дерека к этой ветке была подвешена на веревке старая автомобильная покрышка. На рисунке Стейси с нее свисали две веревки с петлями на концах, словно в ожидании двойного линчевания.
