Вера Колочкова - Под парусом надежды
– И все равно! Не будет его здесь! Не будет, пока я жива!
– Тихо, мама. Не кричи, Егорку испугаешь.
– Да как это – не кричи? Ты что, издеваешься надо мной, да? Звони ему немедленно! При мне звони!
– Не командуй, мама. Никуда я звонить не буду.
– Что значит не будешь?
– А то и значит… В этом доме я хозяйка, мамочка. Кого хочу, того и зову. Тебя вот, мать свою любимую, позвала… И отца своего тоже…
– Тогда я… Тогда мне придется…
Елена Андреевна развернулась и по-девичьи резво выскочила из комнаты. Тут же хлопнула дверь в ванную, и сразу за хлопком послышался звук льющейся из крана воды. Кира постояла немного, потом вздохнула виновато, подмигнула Егорке и пошла вслед за матерью, на ходу придумывая правильные утешительные слова. Плачет ведь, наверное…
К ее удивлению и радости, Елена Андреевна вовсе не плакала. Не до того ей было. Она даже и на Киру, заглянувшую в приоткрытую дверь, не взглянула. Не заметила, наверное. Подсунувшись близко к зеркалу и по-птичьи вертя туда-сюда головой, с пристрастием разглядывала свое вмиг порозовевшее лицо. Потом погладила себя по щечкам, по подбородку легкими хлопками прошлась… И, схватив с полочки Кирину расческу, принялась производить какие-то хитрые манипуляции с прической, и без того, как казалось Кире, безукоризненной. Но у Елены Андреевны на этот счет были, видимо, свои соображения. О! А вот и мамин коронный жест – пальчики послюнявить и пройтись-пробежаться ими по отдельным выступающим прядкам… Тихонько хмыкнув, она прикрыла дверь, пожала плечами и на цыпочках вернулась к Егорке.
– Ну? Чего сидим? Где у нас эта зизящная блестящная штукенция? Давай-ка ее присобачим, наконец! Уже терпежу никакого нету…
– Давай! – оторвался Егорка от экрана телевизора.
Взяв пульт, Кира собралась выключить телевизор и уже протянула было руку в его сторону, но вдруг застыла с вытянутой рукой, внимательно прислушиваясь к быстро-тревожному голосу девчонки-корреспондентши:
– … Мы ведем наш репортаж из заброшенного селения Свищи, которое находится на юго-западе Красноярского края. Как стало известно от жителей близлежащей деревни, появившаяся здесь большая группа людей, называющих себя общиной новоявленных, в течение лета и осени вырыла вот в этих холмах земляные убежища и скрылась в них, практически замуровав за собой все входы и выходы…
– Кирочка, я тут подумала… А знаешь, ты ведь и впрямь теперь здесь хозяйка! – зажурчал у Киры за спиной веселый материнский голосок. – И чего это я раскомандовалась, в самом деле? Кого хочешь, того и зовешь к себе в гости… Пусть и отца…
Скорчив недовольную мину, Кира вскинула резко ладонь в сторону матери, прося помолчать и продолжая прислушиваться, но Елена Андреевна, не поняв этого ее жеста, продолжила:
– Ты вообще у меня молодец, Кирочка! И я горжусь тобой – такого мужа себе хорошего нашла! И заботливый, и умница, и зарабатывает хорошо… Квартиру вон купил новую… Таких мужей еще днем с огнем поискать! А отца… и хорошо, что позвала… Тебе виднее… Тем более он сейчас не пьет, как ты говоришь… Правда же, Кирочка? Не пьет?
Кира мать не услышала. Сделав погромче звук, уселась на полу перед экраном телевизора, слепо нашарила рукой Егоркину голову, притянула к себе, прижала с силой.
– … Среди ушедших в землянки людей, как утверждают местные жители, находились так же пятеро детей в возрасте от двух до восьми лет и две беременные женщины, – продолжала бойко вещать с экрана корреспондентка. – Хотелось бы задать в этой связи вопрос: как местные власти допустили такое безобразие? Ведь в течение трех месяцев люди открыто готовили себе это страшное убежище и рассказывали всем о намерении уйти из этого мира, полного, по их словам, абсолютного зла и насилия…
– … А то, что ты не стала адвокатом, – так это ничего, Кирочка! Подумаешь! И не нужны нам эти адвокатские заработки! Без них спокойнее, правда? – по-прежнему журчал у Киры за спиной довольный мамин голосок. – Чего ты молчишь, дочь? Ты меня слушаешь?
– Что? – рассеянно обернулась к ней Кира. – Извини…
– Я говорю – и хорошо, что ты не стала адвокатом! Так спокойнее, говорю! Какая-то ты странная сегодня…
– Нет, мама… – глядя куда-то в пространство и покачивая головой, тихо проговорила Кира. – Нет, ты не права…
– Что – нет? В чем я не права?
– Я обязательно буду адвокатом, мама. Слышишь? Обязательно буду! Не сразу, конечно, но теперь уже точно знаю, что буду…
– Так надо же говорить – адвокантом! – высвободившись из Кириных рук, быстро проговорил Егорка. И даже ладошку маленькую перед Кириным лицом для пущей убедительности выставил.
– А что, так звонче получается, да? – растянула в улыбке губы Кира.
– Конечно звонче! Адвокантом – звонче, конечно!
– И правильнее?
– Ну да… И правильнее! Конечно же правильнее!
… И не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит…
